Читать книгу 📗 "Хевдинг (СИ) - Борчанинов Геннадий"

Наши корабли причалили к берегу за пределами города, и резные драконьи морды, вывешенные на носах, ясно сигнализировали о наших воинственных намерениях. Здесь тоже обитало немало скандинавов, и местные точно знали, что к чему.

Но и навстречу к нам никто не спешил выходить, пока мы вытаскивали корабли на берег и ставили лагерь, перешучиваясь и смеясь, словно выбрались не на битву, а на пикник. Я лишь замечал, как зыркают караульные со стен. В городе наверняка переполох, воспоминания о набеге киевлян ещё должны быть свежи.

Хререк поглядывал на стены уверенно, с нескрываемым чувством собственного превосходства, так, словно бы в стене уже была проделана брешь, а к этой бреши постелена красная ковровая дорожка. Меня это слегка беспокоило, но я всё-таки предпочитал думать, что князь знает, что делает. В конце концов, это не первый город, который ему приходится брать с боем.

— Бранд, может камнемёты соорудим? — предложил мне Кьяртан, как только наш драккар вытащили на берег, а мы рассмотрели городскую стену во всей красе.

Я ждал этого предложения. Наши прежние камнемёты остались в Йорвике, и я предполагал, что их в наше отсутствие давным-давно разобрали на дрова. Нет, могли, конечно, и оставить на страже города, но это очень вряд ли.

— Думаешь, нужно? — спросил я.

Мы вышли к окраине лагеря, поглядеть на городскую стену из вкопанных вертикально брёвен. Лично я не считал, что нам тут понадобятся осадные орудия. Справимся и так. А раскрывать свои козыри раньше времени не стоит.

— Ну, не повредит, — сказал Кьяртан. — Они внутри там пересрутся. Сами ворота откроют нам.

— И зачем оно тебе надо? — усмехнулся я. — Я, наоборот, хочу, чтобы они бой приняли.

— Понял тебя, — хищно осклабился Кьяртан.

Только спустя несколько часов после того, как мы разбили лагерь, выставили часовых и приготовились к осаде, ворота раскрылись и из города вышли переговорщики, размахивая зелёной ивовой веткой.

Как и в любом другом деле, сначала нужно пообщаться, выяснить чего вообще хочет другая сторона. Может, мы и правда пришли сюда на пикник, полюбоваться видами Полоцка с берегов Западной Двины.

Хререк встретил их подчёркнуто вежливо и церемонно, напялив украшенный золотом шлем и тяжёлый меховой плащ, всячески демонстрируя свою мощь и богатство, в то время как полоцкие переговорщики одеты были скромно и просто. Мы, хёвдинги и ярлы, тоже присутствовали, создавая необходимый фон и показывая, что новгородский князь пришёл с великим войском. То есть, с нами.

— От имени князя Брячислава Всеславича приветствуем тебя в Полотьске, князь Хререк, — поклонился главный переговорщик, тоже разодетый в меха, несмотря на летний зной.

Наш вождь словно преобразился, на месте энергичного балагура и весельчака Хререка теперь был величественный и степенный князь, властитель Хольмгарда, Альдейгьи и всего Севера.

— Мы ещё не в Полотьске, — сказал князь.

Переговорщиков вышел целый десяток, если считать вместе с охраной, которая, по сути, была абсолютно бесполезной и только подчёркивала высокий статус наших гостей. Бесполезными среди них были вообще все, кроме одного, самого главного.

— Брячислав Всеславич желает знать, какие ваши требования, — медленно и тщательно подбирая слова, произнёс переговорщик.

Я видел, как он боится за свою жизнь. Как все они боятся. Здесь дипломатическая неприкосновенность это скорее рекомендация, а не правило, и посланники запросто могут вернуться в родной город по частям, головы — отдельно, руки-ноги — отдельно. Требуется немалое мужество, чтобы служить переговорщиком и ехать в стан врага, пусть даже война не была объявлена.

— Полотьск, — надменно бросил Хререк.

Посланники зашушукались, нахмурились. Мы же стояли молча, напустив на себя грозный вид, чтобы вселить в полочан побольше страха. Напуганный враг — побеждённый враг.

— Не бывать тому, — собрав всю свою смелость, произнёс переговорщик.

Он вспотел не то от страха, не то от жары, а может, от того и другого вместе.

— Посмотрим, — сказал Хререк, жестом отпуская их восвояси.

Кому-то предстоит непростой разговор с начальством. Переговорщики ушли с заметным облегчением, хотя результат переговоров сильно отличался от желаемого. Мы проводили их насмешливыми взглядами, рассматривая ссутуленные спины до тех пор, пока они все не скрылись за городскими воротами.

— Когда на приступ, княже? — спросил один из ярлов, кажется, Стурла.

— Какой ещё приступ? — усмехнулся Хререк. — Ставлю марку серебра, что уже сегодня нам откроют ворота.

— Принимаю, — сказал я. — Ставлю марку серебра, что не откроют.

— Ха! Готовь серебро, Бранд, казне пополнение будет, — рассмеялся князь.

Больше никто ставить не рискнул, хотя заключать пари любили многие. Мы просто разошлись по своим делам, дел перед осадой и штурмом хватало с лихвой. Подготовить лестницы, найти подходящее дерево для тарана, изготовить его, накрыть мокрыми шкурами, которые тоже надо было где-то найти, решить вопрос с провизией путём грабежа окрестных выселок и хуторов, и прочее, и прочее.

Ворота не открыли. Так что после заката князь прислал мне марку серебра через посыльного. В этом вопросе князь был честен как мать Тереза.

Город окружили, на всех дорогах выставили пикеты, один корабль под обстрелом прошёл вниз по Двине мимо крепости. По-хорошему не получилось, значит, будем действовать по-плохому. В конце концов, война это всего лишь форма дипломатии, последний довод королей.

Полоцк обложили со всех сторон, так, что мышь не проскочит, и начали приготовления к штурму, прямо на виду у горожан. Ещё один способ поселить страх в людях. Хререк планировал штурмовать ворота, без всяких изысков и военных хитростей, грубой силой расколоть защиту полочан как гнилой орешек.

Защитники нервно прохаживались по стене, поглядывая на наш лагерь и выставленные пикеты, несколько раз пытались совершить вылазку малыми силами, но всякий раз получали по бороде и возвращались обратно. Счёт погибшим открылся на первый же день осады, и с той, и с другой стороны.

Долго рассусоливать и сидеть под стенами Хререк не хотел, мы были ограничены и во времени, и в припасах, так что его расчёт строился на том, что нам удастся взломать оборону с первого раза, как минимум, войти в сам город. Все окрестные селения сразу же раскулачили на провиант, а мужиков угнали на работы, строить лестницы и копать отхожие ямы.

— Надо было сразу, с наскоку брать, — ворчал Кнут. — Попрятать всё успели, ценности закопать.

— Как закопали, так и откопают, — возражал ему Харальд. — Поспрашивать хорошенько, с огоньком, тут же всё и расскажут.

Я в целом не поддерживал такие методы, но и запретить их не мог. Будет всё то же самое, только тайком от меня, а этого лучше избегать всеми способами. Сразу же минус в авторитет вождя, а оно мне надо? Не надо. Я вообще считал, что такие вопросы надо решать уже после того, как город будет взят.

Впрочем, надежда на то, что полочане задерут лапки кверху и откроют ворота на милость победителя, всё ещё жила у многих, в том числе, у самого Хререка. Я таких иллюзий не питал. Здесь, в Полоцке и окрестностях, жили кривичи, то есть, те же самые будущие русские, что и мы, а русские, как известно, не сдаются.

Полочане круглосуточно патрулировали стену, на берегу выстроили баррикады и даже затопили несколько ладей, чтобы мы не могли подобраться со стороны реки. Брячислав Всеславич своё дело знал крепко и оборону организовал со всем тщанием и умением, поэтому я отлично понимал — будет непросто.

Хотя это понимали далеко не все. Уже после пары дней сидения под стенами некоторые товарищи начали роптать, мол, надо пойти и вломить городским. Лестницы готовы, таран готов, всё готово, дайте только приказ, а уж мы не подведём. И такие голоса раздавались не только среди простых солдат, даже некоторые хёвдинги бурчали вполголоса. Да и Хререк всё чаще поглядывал на городские ворота и окованный железом таран.