Читать книгу 📗 "Сумерки войны (СИ) - Романов Герман Иванович"
Ввод больших кораблей Черноморского флота в битву за Севастополь произошел по прямому приказу Ставки. Крейсера «Красный Крым» и «Красный Кавказ» отправились в Севастополь, перебрасывая в осажденную крепость несколько тысяч бойцов пополнения и столь нужные боеприпасы. А вот на обстрел Феодосии и германских позиций на Ак-Монайском перешейке отправился несчастный линкор с крейсерами «Ворошилов» и «Молотов». Последний корабль получил бомбовое попадание прямо в корму, но сохранил малый ход и отправился в Новороссийск. Мехлис предчувствовал беду, но ситуация требовала обстрела с моря на возможно большую глубину оборонительных позиций противника.
Все дело в том, что немцы пошли на очередной штурм Севастополя, и требовалось его сорвать любой ценой, и более того — самим перейти в запланированное четвертое наступление и очистить, наконец, Крымский полуостров, разбив германскую 11-ю армию. Для этого и были сосредоточены внушительные силы — двадцать дивизий, шесть танковых и три артиллерийских бригады, пятьсот боевых самолетов.
— Вам уже отправлено подкрепление, товарищ Мехлис — Ставка передает вам пять свежих стрелковых дивизий, из них три гвардейские, и две тяжелые артиллерийские бригады из резерва Верховного Главнокомандования. С ними прибудет для руководства генерал-полковник Воронов, который организует их работу непосредственно на месте. Для прикрытия дополнительно отправляем два зенитно-артиллерийских полка. А чтобы немцы не смогли перебросить на ваш участок или под Севастополь резервы, войска трех фронтов — Центрального, Юго-Западного и Южного вчера перешли в наступление. Что касается авиации, то вам уже отправлены четыре авиадивизии — бомбардировочная на ПЕ-2, штурмовая и две истребительных — это более четырехсот самолетов. А для прикрытия кораблей два полка истребителей И-185 из состава Северного и Балтийского флотов.
Сталин говорил медленно, просто перечисляя отправляемые в Крым резервы. И по голосу становилось ясно — воля этого человека непреклонна, он пообещал, что Севастополь не будет взят фашистами, и сейчас в критический момент напрягал все усилия для деблокирования СОРа, не считаясь ни с какими потерями. И сам переход в наступление сразу трех фронтов говорил о многом — началось генеральное сражение.
— Я вчера говорил с маршалом Куликом — вам будет немедленно отправлена наша лучшая истребительная дивизия генерал-лейтенанта Кравченко. Кроме того, переданы три полка КВ, и два самоходных дивизиона на шасси этих танков. Так что продолжайте вести наступление что есть сил, задействуйте все резервы, не жалейте снарядов. Постарайтесь «сковырнуть» румын — они не такие стойкие как немцы. А войска пополним, отправим маршевые батальоны и боеприпасы. Вам нужно продвинуться на несколько километров вперед, вы наполовину прошли вражеские позиции. Разрешаю ввести в сражение19-й механизированный корпус. Вы должны прорвать оборону — от успеха действий именно вашей армии зависит ситуация на всем фронте советско-германского противостояния.
Сталин сделал паузу, хотя он говорил медленно, тщательно «взвешивая» каждое слово. И, судя по отправляемым резервам, понимал, что имеющимися у Клыкова и Мехлиса силами, освободить Крым невозможно. Но по своей привычке «придержал» их, все же рассчитывая на успех, приказав задействовать в операции корабли Черноморского флота.
— Мы понимаем возложенную на нас ответственность, товарищ Сталин. С введением в сражение резервов у нас появится возможность переломить ход событий в свою пользу. Разрешите высадить морские десанты на всем южном побережье, и произвести выброску парашютистов в предгорьях. Любые потери будут оправданы, сейчас каждый введенный в бой батальон может стать той самой «соломинкой». Самолеты с планерами давно ждут приказа, необходимые плавсредства собраны — нужен только приказ.
В телефонной трубке наступила многозначительная тишина — Мехлис с растущим напряжением ждал ответа Верховного Главнокомандующего. И после долгой и мучительной паузы Сталин произнес:
— Высаживайте десанты, у вас ведь целый корпус парашютистов, вот и выбрасывайте по бригадам. И морскую пехоту на всем побережье, от Судака до Ялты. Нанесите бомбовые удары по береговым батареям, с потерями авиации не считайтесь — будут вам самолеты. Желаю успеха!
В трубке наступила тишина, на этот раз окончательно — пошел зуммер и Мехлис, положив трубку, вытер выступивший пот. Теперь можно было вводить в сражение силы «второго эшелона», а там прибудут и обещанные резервы — так что еще не потеряно время и нужно усилить натиск…
В обороне Севастополя самое активное участие принимал Черноморский флот — время от времени рисковали даже присылкой линкора «Парижская коммуна» и новых легких крейсеров «Молотов» и «Ворошилов», которые оказывали артиллерийскую поддержку обороняющимся войскам, стреляя прямо из Северной бухты…
Глава 44
— Тебе, Саша, представился случай. Да, именно так — из разряда или грудь в крестах, или голова в кустах. Одни обгадились, а тебе предстоит все дерьмо разгребать, причем в кратчайшие сроки. Дивизию Кравченко используй исключительно для «свободной охоты», немцам нельзя давать свободно летать. Подстерегать подранков, буквально «дежурить» у их аэродромов. Атака сверху «соколиным ударом», в пике, набор высоты и на сегодня хватит. Когда половина эскадрильи сваливается, а вторая наверху продолжает наблюдать со стороны солнца, а в Крыму оно яркое, дожди редки, то шансы у шестерых сбить одного-двух врагов, достаточно велики. И пусть не стесняются — вшестером на одного набрасываются, какое тут благородство, чай не на рыцарском турнире. И тех фрицев, кто не над нашей территорией парашют раскрыл — расстреливать в воздухе без всякой жалости, потому что опытный пилот намного дороже стоит, чем тот самолет, на котором он летает. Я с Григорием много раз говорил — он сам и его летчики науку освоили, а вот Клыков с Мехлисом вряд ли, лучших наших летчиков могут заставить небо «утюжить», вечное барражирование им устроят, когда они на другие цели заточены. Ты уж для этого другие дивизии на «яках» и «лагах» используй, они как раз выдюжат. Флотских летчиков на прикрытие кораблей отправляй последовательно, по эскадрильям, никогда не мелочись, чтобы «окон» не было, а то погубили напрасно линкор.
— Все об этом только и говорят — улетели одни, другие через пять минут появились, а немцам этой «перемены» как раз и хватило. Хотя повезло несказанно, попали всего одной бомбой точно в крышу орудийной башни. «Золотое попадание», как в таких случаях говорят.
— Это не случайность, это закономерность, сын, на войне случайностей не бывает. Даже героизм это есть ничто иное, чем чрезмерное усилие и жертвенность многих, ради исправления на поле боя просчетов их командования, от ротных до командармов. Так всегда — за чужие ошибки расплачиваются большей кровью, но ты генерал, я маршал — нам с тобой ошибаться нельзя, сын. За каждую нашу оплошность могут тысячи людей погибнуть.
Кулик отодвинул от себя чайную чашку, достал папиросу, закурил. Посмотрел на зятя — молодой мужик в принципе, всего тридцать два года, на двадцать лет его младше, а эта дистанция по нынешним меркам запредельная. Иначе живут в этом мире люди, в «полтинник» уже стариками считаются — это как раз те, кто в «империалистическую» войну воевали. А там революция и гражданская война — это словно другая эпоха. Осипенко хотя в свои тридцать два года генерал-майор, но это у летчиков карьера быстрая, там таким продвижением по карьерной лестнице никого не удивишь, но смотрит на него почтительно — вроде тесть, которого можно «батей» назвать за чашкой чая, но маршальские петлицы дают о себе знать. Да орденов на груди у Кулика в два ряда — пять «Ильичей» и четыре «знамени» с медалью «ХХ лет РККА». И сверху маленькая золотая звездочка на красной колодке — не такая и частая награда, совсем даже редкое звание Героя Советского Союза.
