Читать книгу 📗 "Сумерки войны (СИ) - Романов Герман Иванович"
— А кто тогда будет брать Харьков?
— Генерал-лейтенант Лукин, товарищ Сталин, Михаил Федорович вполне справится, его армия и удерживала Вязьму, и брала ее этой зимой. Я хорошо знаю Михаила Федоровича и ручаюсь за него.
В трубке воцарилась тишина — Верховный главнокомандующий обдумывал предложения Жукова. И негромко подытожил:
— Хорошо, товарищ Жуков, все рекомендованные вами назначения будут произведены. Харьков нужно брать двумя обходящими ударами, я вам передам два гвардейских и три механизированных корпуса — больше в резерве ставки их нет, а десять мехкорпусов только на стадии формирования — нам не хватает танков, производство Т-34 пока недостаточно.
— Резервы можно взять с Северо-Западного направления — у маршала Кулика три механизированных корпуса и несколько полков КВ. Наступательных операций на его фронте после ликвидации Демянского «котла» не планируется. Да и делать там танкам нечего летом — местность для действий механизированных группировок самая неподходящая — позиции идут по рекам и болотам. Думаю, два своих корпуса из трех Григорий Иванович может отдать. Или один, но с тяжелыми танковыми полками, которые очень нужны — у противника имеются танки с длинноствольными пушками.
— Хорошо, вы получите еще один механизированный корпус с Ленинградского направления, и с ним два полка КВ.
После короткой паузы снова раздался голос Сталина. Жуков прекрасно понимал, что уже получил намного больше, чем мог рассчитывать. Но так и цель того стоила — Харьков не просто промышленный центр, это первая столица Украинской ССР, а ныне второй по значимости город. Его освобождение является главной, приоритетной задачей нынешнего летнего наступления всех трех южных фронтов.
— Еще нужны дополнительные силы авиации, хотя бы одна истребительная дивизия из тех трех, что отправлены в Крым. Их прибытие позволит лучше прикрыть наступающие на Харьков танковые армии. Тогда город будет освобожден гораздо быстрее — немцы умеют наносить воздушные удары по нашим наступающим войскам.
— Хорошо, ваш фронт получит еще две истребительные дивизии, товарищ Жуков, одну из них передадим из ПВО. Вы должны понимать, что резервы наши не безграничны, но ради освобождения Харькова Ставка готова вам передать все, что имеет. Однако из Крыма брать авиацию и резервы никак нельзя, наоборот, там надо усилить натиск. Манштейн остановил штурм Севастополя, завтра мы начнем высаживать морской и воздушный десанты. А их нужно хорошо прикрыть авиацией, пикировщиками и штурмовиками особенно — у десантников нет тяжелого вооружения. А у командарма Клыкова сейчас каждый самолет на счету. И КВ необходимы до крайности — их лобовая броня хорошо держит вражеские снаряды.
— Я понял, товарищ Сталин, — Георгий Константинович моментально оценил ситуацию. — Тогда одну из истребительных дивизий и полк КВ от меня лучше направить в Крым. Там они будут нужнее. Может быть следует сменить генерала Клыкова на Еременко — в ходе зимнего контрнаступления и ликвидации Демянского котла он отличился. Неужели Андрей Иванович не сможет с такими силами выбить Манштейна из Крыма.
— Еременко уже дважды обещал мне остановить Гудериана, брехун!
В голосе Сталина прозвучало открытое недовольство и раздражение, явно накопившееся. И Верховный главнокомандующий добавил:
— Он и маршалу Кулику клялся удержать немцев в Демянском «кольце», гарантировал, что не пропустит — а Брокдорф все же прорвался…
«Взрослые дяди» играют в песочнице, причем в самом прямом смысле — в «танчики». В этой игрушке, которую Адольф Гитлер назвал «Маус», фюрер видел спасение рейха. Но сделали всего две штуки в натуральную величину, на большее просто не потянули. Один «мышонок» стоит в Кубинке…
Глава 46
— Мой фюрер — румыны побежали! Стоило русским всерьез надавить, выбросить им в тылу парашютистов, а с моря высадить десант — и румыны тут же побежали, мой фюрер, и у меня нет сил, чтобы их остановить их паническое бегство! Они удирают к Перекопу, рассыпались по степи — надеюсь там остановить их заслонами и привести в порядок!
Командующий 11-й армией генерал-полковник Манштейн исходил злостью, разговаривая с Гитлером по телефону — специалисты проложили прямой провод «защищенной» связи.
— Вам надо продержаться, Манштейн, несколько дней, всего несколько дней. К вам перебрасывается из Франции 24-я танковая дивизия, и еще три пехотные дивизии. Их хватит, чтобы заменить румынские корпуса и уничтожить десанты русских. Потерпите немного…
— Мой фюрер, у нас серьезный кризис, счет идет не на дни, на часы. Я снял из-под Севастополя все что мог — там, на фронте осады осталось три дивизии. Но все южное побережье потеряно, противник начал перевозить войска пароходами. Наша авиация не может оказать никакой помощи — большевицкие самолеты заполонили все небо и подвергают наши аэродромы нещадным бомбардировкам. Но хуже всего приходится выдвигаемым к востоку дивизиям — их постоянно атакуют русские штурмовики, солдаты вынуждены начинать передвижение только ночами. Мой фюрер — нужна немедленная помощь авиацией, перебросить несколько групп истребителей, иначе мы не то чтобы наступать, обороняться не сможем. Я ведь просил вас о помощи еще две недели тому назад, но не получил ни одного батальона, ни одной эскадрильи — все направляли фельдмаршалу Роммелю в Африку.
Манштейн в раздражении выговаривал Гитлеру за «пустые обещания» — он привык, что к его просьбам относились внимательно, выделяя боеприпасы и резервы, но за последний месяц не получал ничего кроме слов. В то время как с него требовали взять Севастополь. И вот теперь, когда русские действительно вырвались с Керченского полуострова, когда ситуация ухудшается с каждым часом, из Ставки идут лишь пустые отговорки, обещая прислать столь нужные дивизии, но только из Франции, а для перевозки потребуется не меньше недели.
— Манштейн, — донесся голос Гитлера, уже немного взвинченный, — в полосе группы армий «Юг» назревают события еще более опасные, чем у вас в Крыму. Русские ввели в сражение на Харьковском направлении сразу две танковые армии, которые они готовили по полгода. Вы представляете, что там сейчас твориться⁈ На войска Рундштедта обрушились сразу две тысячи «тридцатьчетверок», две тысячи, вы меня слышите? Танковая армия Клейста раздавлена, там осталось всего полсотни танков. В других танковых дивизиях если есть те самые полсотни «четверок» и «троек», то их командиры считают себя счастливцами. И не пеняйте на Роммеля — его армия на берегу Суэцкого канала, а ваши дивизии девять месяцев топчутся у стен Севастополя.
Манштейн прекрасно знал, что творится на юге — вся полоса фронта от Орла до Мариуполя буквально взорвалась огнем. Всем стало ясно, что весь период затишья русские только выдвигали резервы и подвозили боеприпасы, в то время как в поредевших германских дивизиях после июньского наступления не смогли восполнить потери. А на другом конце провода Гитлер уже чуть ли не бесновался, перешел на крик, решив, что генерал его плохо слышит, или настолько тупой, и не понимает сути происходящих событий, с которыми впервые вермахту пришлось столкнуться.
— Мы не имеем права отдать русским Харьков, там нужны резервы. Вы просите самолеты, но их мало — мы отправили против англичан пятьсот бомбардировщиков и истребителей. Нам нужны резервы — каждая дивизия, которая сейчас не направлена под Харьков, бесполезна. Я не могу немедленно вам передать самолеты и дивизии — у меня нет лишних!
Фюрер уже орал во всю глотку, а вот командующий 11-й армией генерал Манштейн успокоился — он неожиданно понял, как нужно действовать. И негромко сказал, но как можно более твердо:
— Мой фюрер, мы можем разгромить русских, да именно так. Вначале на Харьковском направлении, которое можем усилить подкреплениями, находящимися совсем рядом. А потом и в Крыму, нанеся удар чудовищной силы. Дайте мне возможность привести мой план в действие!
