Читать книгу 📗 "Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг)) (СИ) - Тарханов Влад"

[1] Антанта означает «согласие»

[2] Древние греки, любившие негу и роскошь, в основном ассоциируются с понятием «гедонисты» (от греческого «гедонэ» — наслаждение). Этот термин описывает людей, стремящихся к получению удовольствия и избегающих страданий, что часто проявлялось в их образе жизни. В более широком смысле, слово «гедонист» может быть применено к любому, кто ставит удовольствие во главу угла.

[3] Пир Валтасара — библейский сюжет, в основе которого пиршество, устроенное Валтасаром — царем Вавилона по поводу восшествия его на престол. Иносказательно — слишком изобильный стол, который может обойтись его хозяину боком.

[4] В РИ граф Кавур умер неожиданно от лихорадки 6 июня 1861 года, когда весьма успешно вел переговоры с французами по поводу признания Рима столицей Италии, что очень не нравилось папскому престолу. О разногласиях с иезуитами нашего графа я уже упоминал. Так что сквозь века осадочек от той истории остался весьма неприятным. В итоге Рим все-таки стал столицей единой Италии, но намного позже.

Глава двадцать девятая

Сладкая жизнь графа Кавура

Глава двадцать девятая

Сладкая жизнь графа Кавура

Королевство Италия. Сантене. Замок Кавур

23 февраля 1861 года

Сегодня я должен был посетить графа Кавура в его замке (точнее, дворце, подаренном ему главой Савойской династии Виктором Эммануилом). Но перед этим у меня оставалось одно неприятное дело, которое, как ни крути, но необходимо было закончить. Девятнадцатого вор пришел к ювелиру за своими деньгами. И там его ждала засада. Что подвело этого мелкого чиновника из министерства иностранных дел? Обычная человеческая жадность! В подвале выделенного мне палаццо нашлась удобная комната для приватных бесед, именно туда Штиглертау, который фон и поместил страдальца. Сначала сутки без еды и воды и без никакого общения и посещения — деревянное ведро для нужды и ничего более. Даже охапки сена на полу не было. Психологическая ломка — надо показать человеку, что он никто и ничего не значит. Не люблю пытки, зачем? Если можно обойтись более гуманными методами, впрочем, в меня вложили курсы и по экспресс-допросу, экстренному потрошению, и по более изощренным и не столь кровавым методом дознания?

А на следующий день начались допросы. И вот, постепенно, одна за другой, стали всплывать весьма интересные детали. Смутные сомнения зародились у меня еще тогда, когда я узнал, что назначению господина Марка Фриша (никоим образом не дворянина) в делегацию протолкнул сам министр иностранных дел Гегненберг-Дукса. Ни о чем не говорит? Да-да, родственник того самого, которого я выставил из своей роты егерей. Да еще и с дуэлью. Историю ту замяли. Но не верилось мне, что столь серьезный тип, как крупнейший (после нас, королевской семьи) землевладелец в Баварии оставит это без последствий. И вот ответочка, получается, прилетела. Вскоре нам удалось установить, что поручение выкрасть драгоценности накануне их вручения королю идея нашего славного министра иностранных дел, которого вот-вот сделают целым премьер-министром Баварии. И я понимаю, что допустить этого нельзя, если хочу, чтобы моим планам не настал кирдык. Хотелось этому наглому типу международного скандала и потери лица кронпринца. Вот только мелочность господина Фриша и жадность — подвели все дело под монастырь. Не смог он просто выбросить слишком приметные драгоценности, захотел получить за них хоть часть цены. И не сказать, что ему мало заплатили за подставу собственного принца, немало! Но жадность! Жадность! Жадность!На этом держатся многие пороки человеческие: жадность до чужого добра, к женской ласке, к успеху, богатству, славе — к чему угодно! И вот элементарная осторожность уступает место стремлению к наживе! Увы, надо будет как-то высказать Дуксе, что людей он подбирать не умеет, а потому на должность премьер-министра не годится. Но ирония иронией, а что с этим не молодым уже человеком делать? Надо как-то решать.

— Генрих, скажите, мы можем отправить мастера Марка домой?

— Почему бы и нет, Ваше Высочество? — после недолгого раздумья ответил представитель полиции тайных дел.

— Наша делегация небольшая, может быть, вы найдете этому весьма почтенному господину сопровождение из местных… скажем так… джентльменов? — Генрих согласно кивнул головой.

— И знаете, дорогой мой друг, если совершенно случайно, господин Фриш не доедет до Мюнхена, сами знаете, какие опасные дороги в этой старой Италии? Представляете! Их не ремонтировали со времен Римской империи! Вот… то я совершенно не расстроюсь… Такие дела.

И лицо фон Штиглертау озарила хищная улыбка. Не сомневаюсь, он дело доведет до конца. Все дело в том, что вступать в противостояние с Генгенбергами-Дуксами (сторонниками союза с Австрией) мне пока еще рановато. Не те весовые категории. А начинать разборки с этой подставы — не тот материал, чтобы отправить зарвавшегося аристократа в отставку. Нет, эту язву мы будем оперировать… ушивать или удалять — время покажет. Но только радикальная операция. Мгновенная и потому безболезненная для государства. Зато и я уверен, что мое поручение будет выполнено. Генрих терпеть не может предателей, а весь этот фарс с кражей драгоценностей он оценил именно как предательство государства и нанесение вреда его престижу.

(замок Кавур)

Короли много строят. Это правда. Потом у них в привычках дарить замки (объекты недвижимости) или своим любовницам, или кому-то за выдающиеся заслуги. Принц Евгений Савойский с его Бельведером, генерал Мальборо (он же Черчилль) с замком в Оксфорде, Валленштайн — с дворцом в Праге, традиции, так их! Граф Кавур получил в свое владение один из замков (или палаццо), принадлежащих Савойской династии и расположенный в пригороде Турина, Сантене. Я выехал на его гастрономический прием во всеоружии и на двух каретах. В первой карете я сам, во второй — мой личный повар с набором баварских блюд и салатом Оливье, который я тут ввел в обиход. Я приказал приготовить его на Новый год — и он сразу приобрел популярность в узких баварских кругах. Пора выводить его на международную орбиту. Домик Кавура производил весьма благоприятное впечатление. Как говориться — скромно и со вкусом. Находился он посреди великолепного английского парка (это в котором растительность не угнетали и создавали максимально естественные пейзажи). Внутри убранство дворца было не менее роскошным, как и природа вокруг него. При этом надо отметить, что как настоящий гедонист, граф Кавур понимал толк в роскоши — она у него была не кричащей, показной, а тонкой, говорящей о вкусе и весьма насыщенной душевной жизни хозяина. Сам граф встречал нас на пороге дворца, куда подъезжали кареты с приглашенными на сию «ассамблею» гостями. Круг их был не столь уж и велик: слухи о гастрономических пристрастиях графа не были преувеличениями, но громадных пиров он не закатывал — максимум, десяток-полтора приглашенных. И весьма интимная, я бы сказал, обстановка.

(граф Камилло Бенсо ди Кавур)

Образ графа говорил о его чревоугодии, которое, считалось у католиков чуть ли не смертным грехом. Тем не менее, Камилло не мог себе отказать ни в хорошей еде, ни в красивых женщинах. Вот и сейчас среди приглашенных были сразу же две его фаворитки, впрочем, они как-то друг с другом ладили и никаких скандалов на почве ревности не возникало. Наверное, стоит начать с общего впечатления об этом визите, а потом и поговорить о частностях. Мне показалось, что свой фильм «Сладкая жизнь» великий Фредерико Феллини снимал под впечатлением биографии нашего уважаемого графа. Если не помните, то в этом фильме группа буржуа решили расстаться с жизнью посредством обжорства и половых излишеств. Для чего был арендован дом с отличной кухней и приглашены женщины с низкой социальной ответственностью. И О! Чудо! У них всё получилось! Вот и у меня сложилось впечатление, что достопочтимый граф желает себя уморить всеми этими излишествами до самого что ни на есть грустного финала. Этот еще не старый человек (ему прошлым летом исполнилось пятьдесят) тем не менее, страдал от жестокой отдышки и периодически клевал носом в самых неожиданных моментах. Вообще-то мне, как врачу, был знаком так называемый «синдром Пиквика» — у внешне энергичных толстяков внезапно нарастает легочно-сердечная недостаточность, сопровождающаяся непроизвольной сонливостью. Что-то подобное можно было обнаружить и у графа ди Кавур, если бы врачи этого времени могли такое искать. К сожалению, от строжайшей диеты, которая могла бы спасти его жизнь, мой новый знакомый наотрез отказался бы. К гадалке не ходи! Я даже стал сомневаться в своих сомнениях по поводу возможного отравления графа… Но шпилька всё-таки одна у меня имелась.