Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 3 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"

Казаки за укреплениями, почувствовав слабость татар, выдали громогласное.

— Ура!

Они принялись сражаться с большим воодушевлением и остервенением. Вот-вот и перейдут от обороны в наступление. Раздвинут щиты и начнут теснить степняков.

Я вел людей дальше, вниз. Бить лучше всего с близкой дистанции, чтобы вселить ужас. Двумя линиями.

Пятьдесят метров… Еще немного. Тридцать. Примерно так.

— Строй! — Закричал громко. Остановился. Добавил. — Первый ряд, колено!

Конечно, после пробежки вниз по холму, какого-то сверх четкого построения не вышло. Люди шли вразнобой, не держась плеча сотоварища. Но те, кто не видел перед собой соотечественников, понимали — вырвались вперед. Они припали, вскинули аркебузы.

Те же, что были за ними кое-как встали в линию, не очень плотную.

Мне получилось подвести людей очень близко. Предельно, чтобы татары не успели выйти из ступора, в который впали, и кинуться в безумную атаку.

Им сейчас было страшно до жути. Смерть смотрела на них с наших позиций. Стоящие перед нами во все тех же метрах тридцати попятились. Плотное построение врага развалилось.

Миг.

Пока попасть по густому скоплению еще не так уж сложно. Да, может, многие пули ударят в одних и тех же людей. Неважно, задача маневра и залпа — внушить страх. Последнюю каплю его, чтобы переполнила чашу терпения татарских беев.

— Теслим олмак! — Что есть мочи выдала моя глотка. — Теслим! Олмак!

Я взмахнул знаменем мурзы и швырнул его вперед, вложи всю силу. Скомандовал.

— Огонь!

Копье с развевающимся на нем полотном полетело во врага. Медленно. Докинуть я, конечно же не смог. Левой, тяжелую увесистую палку. Неважно… вмиг двести аркебуз дали залп. Уши заложило от грома. В нос ударил запах жженого пороха. Дымом заволокло все вокруг. Я слышал, как пули секут ветки, ударяют с громким «чвак» в тела.

Людская масса впереди корчилась от боли, ревела, словно умирающий дикий зверь. Степняки падали, хватались руками за раны. Строй их дрогнул! Мгновение! Шаги назад и…

Со склона холма, из-за наших спин раздался артиллерийский залп. Ядра угодили в центр строя. Пробивали там настоящие просеки в рядах. Люди отлетали от малейшего соприкосновения с ядром. У них отрывались конечности. Кому-то снесло голову.

В полумраке это все было плохо видно, но очень хорошо слышно. Вой, начавшийся близ нас, подхватили сотни глоток.

И тут началось.

Никто не хотел сражаться и погибать здесь. Паника захлестнула ряды степняков. Да, будь здесь верные Кан-Темиру люди, нас бы ждал тяжелый бой. Они, скорее всего, развернулись бы и ударили, на пушки. Попытались сломить нас.

Надо отдать должное тысяче мурзы. Люди стояли почти до последнего. Сдались только когда он пал сам, перед их глазами.

А здесь…

Это были не они. Беи, прибились к идущему на штурм войску ради грабежа и добычи. А их не предвиделось. Каждый степняк все отчетливее понимал: слишком много жизней придется заплатить за шанс разорить на русской земле хоть что-то. Невероятно много. В этот миг почти все они пришли к выводу, что не готовы платить такую цену. Лучше жизнь, чем шанс пограбить.

Беи отдавали приказ к отходу, поворачивали сами, командовали своим тельникам. Но, организованное, казалось, в первые мгновения отступление почти сразу превратилось в разрозненный отход. А спустя считанные секунды уже в паническое бегство.

Казаки, раздвигая баррикады, завалы и щиты рванулись вслед. С яростными и злобными криками. Настигали татар, били саблями, прикладами аркебуз, разили копьями. Вся ярость, ненависть и злоба, копившиеся годами, выплеснулись наружу.

— Бей, убивай! — Орал кто-то.

Не Васька ли Чершенский?

— Не щадить никого!

— Браты, казаки! За мной!

Там, чуть ниже наших позиций пошла настоящая резня. Останавливать ее я не хотел и не видел смысла. Будут пленные, хорошо. Не будет — да и черт с ним.

— Зря вы покинули лагерь Джанибека Герайя. Ой зря. — Процедил я сквозь зубы.

Люди, что стояли за моими спинами не стремились вперед. Ждали. Они видели, что донцы справляются с ситуацией сами, и попадать к ним под горячую руку как-то без приказа не считали нужным.

Я сам спокойно начал перезаряжать аркебузу. Это была победа. Сколько догонят и добьют бойцы Чершенских уже не так важно. Это никак не относится к выбору между победой или поражением. Это уже итог победы.

— Ура! — Закричал я.

— Ура!!! — Две сотни глоток вторили мне.

Это наша первая крупная победа.

Но теперь, после ее осознания, предстояло еще несколько важных дел. Самое важное — Одолеть пожар, распространяющийся на южной части холма. Второе — раненые. Нужно позаботиться о них. У нас каждый боец на счету. Я кратко, еще до боя объяснил сотникам, что и как делать. Как обрабатывать раны. Но, времени было слишком мало, много не объяснишь, не втолкуешь. Да, в дальнейшем этому надо уделить больше времени, сейчас придется смириться с потерями от заражений крови, гангрен и прочих прелестей низкого уровня медицины.

Лазарет был развернут, это уже плюс. Глянуть, проверить, поправить, если нужно. Здесь без меня никак.

Третье. Сохранить как можно больше пленных, чтобы не разбежались. Их много, достаточно много, а мои бойцы устали и измотаны. К тому же их большая часть пойдет тушить лес. Нужно выставить достаточную охрану.

Потом допросы и какие-то действия по отношению к Джанибеку Герайю. С ним надо что-то делать. Писать ли письма. Отправлять ли ему пленных. Нужно как-то встретиться, обсудить, переговорить условия передачи всей этой толпы. Но, это терпит до утра. Хотя бы так.

Дозорами уже озаботился.

Еще один момент. Важный. У нас имущества вновь прибавилось. Его нужно хотя бы как-то разобрать, разложить, подготовить к передаче в арсеналы или постановке на вооружение.

Хм… слово то, какое. Поставить татарские доспехи на вооружение воронежскому воинству.

Я торопливым шагом поднимался наверх собранный, задумчивый. Битва выиграна, но дел по горло.

— Победа, воевода! Как мы их! — Филка в своей укрепленной батарее ликовал вместе с пушкарями. Им, пожалуй, пришлось проще всего. Сидели здесь весь бой и дали два выстрела. Лафа.

Значит, сил много и парни они толковые.

— Филарет! — Я пристально взглянул на него. — Оставь тут человека четыре охраны. Бери остальных и живо тушить лес. Просеку сделайте, подлесок уберите. Или что еще, что придумаешь. Ты, человек смышленый. Нужно, чтобы острог не сгорел.

— Сделаю. — Его радостное лицо сразу стало собранным.

— Серафим где-то справа с посошной ратью. Думаю, они займутся там. Ты со своими иди налево и центр бери. И еще людей возьми. Всех, кто не занят ничем.

Он закивал, провел рукой по лицу. Явно задумался. Искал быстрый выход из ситуации.

— Будут кто чего против. — Добавил я. — Говори, что приказ мой. Пугай тем, что угорим все. Раненых не успеем вытащить.

Это была сущая правда. Если огонь подойдет к стенам острога, начнет его окружать, вытащить всех будет очень и очень сложно. Да и имущества, сколько погорит. Нет, не должно так быть. Отбиться надо.

— Сделаю, воевода! — Проговорил Филка.

Отвернулся и принялся отдавать приказы.

— Григорий! — Выпалил громко

Подьячий был тут как тут. Он вообще все время двигался рядом, прикрывал меня, а я его. Как-то мы в тандеме с ним сработались в бою. Ведущий и ведомый.

— Да, воевода. — Лицо его было напряженным, но в глазах я видел неподдельный восторг и счастье.

— На тебе трофеи. Бери людей, немного. Как-то все нужно собрать, учесть. Все татарское барахло в острог затащить. Все трофеи ценные. Потом в Воронеж доставим.

Он вздохнул, покачал головой, нахмурился.

— Понимаю, что ночь настает. Но надо хоть какой-то минимальный порядок навести. А то хищений и пропаж не миновать. Да и у нас пленных сотни. Доберутся до оружия, освободятся, утекут.

— Сделаю, воевода. — Он кивнул и тут же стал собирать отряд из воевавших плечом к плечу людей. Другим указывал идти вместе с Филкой. Тушение леса было важнейшей задачей.