Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 4 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"

Глотнул — зубы свело. Морозом обожгло горло, но на вкус очень приятна, ключевая, чистая. Можно сказать — живая.

Набрал еще, уже в ладони, умылся. Ух… Холодно-то как, но бодрит. Хорошо. Выпил еще. За день все же жажда накопилась, нужно ее было утолить. Вытер лицо рукавом. Поднялся обратно к дубу.

Ночлег был организован. Стоило ли теплить костер? Монах про огонь ничего не говорил, а спать как-то без тепла майской ночью в лесу мне показалось глупой затеей.

Аккуратно орудуя ножом, я подготовил небольшое кострище чуть поодаль от корней деревьев. Собрал окрест валежника. Благо сушняка здесь было много. Сырость копилась внизу, а там, где расположился я, было довольно сухо.

Костер я планировал небольшим, больше не для огня и света, а для тепла. Вначале разжечь небольшие ветки, а затем кинуть в вырытую ямку несколько крупных, насколько можно их было нарубить моим бебутом, полешек — для жара. Чтобы они лежали, тлели и угли давали.

Огонь разгорелся, дровами я запасся. На это ушло примерно с полчаса. Без спичек высекать искры кремнем и кресалом-то еще развлечение. Но, я человек опытный и такое умел в прошлой жизни. Вот, пригодилось.

Устроился полулежа, уставился на костер. От земли поднимался холод. Подстилка сохраняла тепло. Стащил сапоги, смотал портянки, размял руками пальцы ног. Перед сном нужно обратно надеть, а то мало ли что. В походе лучше быть готовым ко всему — вскочить, бежать или сражаться. Мало ли кто ночью на костерок придет. Вдруг эти монахи чего нехорошего задумали.

Вряд ли, конечно, но все же мало ли.

Я положил оружие так, чтобы было удобно его сразу же выхватить. С одной стороны — не верилось мне, что затевают они что-то нехорошее против меня. Глупо было это, да и как-то… Люди божьи это из общения чувствовалось. Но с другой — доверяй, но проверяй. Береженого — бог бережет.

Привалился к дереву, полулежа. Спать пока не хотелось. Шевелил затекшими пальцами ног, грел их у костра, думал. О многом. Как-то мысли прямо хорошо шли, структурировались. В костре виделось что-то вечное — бесконечное. То, что создало нашу человеческую культуру, заложило ее основы. Невероятный панический ужас, который испытывал перед пламенем зверь и его преодоление человеком.

Давным-давно, тысячи лет назад где-то здесь сидели наши предки, живущие на границе ледника. Близ Костенок, что рядом с Воронежем много стоянок древних людей. Множество находок. На мамонта и шерстистого носорога здесь люди охотились.

Огонь хранил их, защищал от диких зверей и беды.

И вот я, так же как они тогда давным-давно, сидел сейчас и всматривался в пламя.

Лес вокруг жил своей жизнью. Ухнул далеко филин. Мыши возились где-то в зарослях орешника. Ветер покачивал деревья, они поскрипывали, словно пели.

Начало клонить в сон. Я натянул сапоги, завернулся поплотнее в кафтан. Ночь вроде бы выдалась не морозной. Все же уже середина мая. Да и костер под боком — замерзнуть не должен. Устроился поудобнее и провалился в дрему. Привычка спать вполуха, когда вокруг было небезопасно, выручала в такие моменты.

Дремал, проваливался в глубокий сон, выходил из него. Снилось что-то красивое, предвечное, великое. Образы, деяния, не разобрать, не запомнить. И тут… Что-то большое бурое вторглось в мою дрему. Рычало, ворчало где-то на грани слуха.

Дернулся, очнулся.

Нет, это не сон!

Там, внизу, на другой стороне ручья, за тем самым малым озером кто-то был. Прислушался. Черт! Не просто кто-то. Это же косолапый, хозяин леса. Костра не испугался. Плохо. Очень плохо. Лучше бы бандиты. Трое, да хоть пятеро. С людьми это одно, а медведь — дело иное. Все истории про то, что с одним ножом раз на раз человек одолевал медведя — весьма сомнительные. Уйти с ножом на охоту-то можно, только вот к бою готовиться долго надо. Колья строгать, ловушки готовить.

Но, зверь внизу. Он пока не агрессивен.

Поднялся. Перепоясался. Сабля в такой ситуации плохой помощник, но хоть что-то. Лучшее — это пистолет. И не он даже сам, а порох.

Я подкинул несколько бревнышек в затухший костер. Пламя начало разгораться, набираться силы, получив питание. Поднялся, не спеша вышел из-за дуба к лестнице. Темно. Но он там, где-то внизу. Возился в кустах, двигался в сторону озера.

Забил холостой в пистолет. Отсыпал горсть пороха в руку. Готовился кинуть в огонь. Вспышка и грохот должны отпугнуть косолапого в случае агрессии. Да и если он все же решится ринуться вперед на меня. Ему нужно будет преодолеть преграду. Взобраться по довольно крутому склону оврага или обогнуть дуб, проломиться через заросли орешника.

Ухнула сова, пролетела между кронами деревьев хлопая крыльями.

Я увидел его. Здоровенного бурого зверя вразвалку, двигающегося к воде.

— Ну здравствуй, хозяин леса. — Проговорил я холодно.

Какой смысл молчать. Медведь почуял меня и дым задолго до того, как пришел сюда. Его нюх невероятно силен. Он знал, что здесь у дуба, у родника ночует человек, но не побоялся и пришел. Это часть испытания? Монахи знали, что здесь живет этот зверь? Интересно. Да и не так уж далеко родник от самого острога. Не боятся люди хозяина лесного.

— С чем пожаловал, косолапый?

Естественно, медведь мне не ответил. Он дошел до противоположного края озерца. Замер, издал утробный тихий рык, сделал еще пару шагов, вошел в воду и принялся пить. Я смотрел на него сверху, готовый ко всему.

Это не волки. С таким исполином, если придется, просто так не совладать.

Зверь пил, а я наблюдал.

Время текло медленно, безмерно медленно. Сердце мое колотилось. Адреналин поступил в кровь. Человеческий организм трубил об опасности и готовился сражаться, если будет нужно. Но мой холодный рассудительный мозг говорил. Бежать — глупо, медведь быстрее. Лезть на дерево — еще глупее. Прятаться — найдет. Если нам предстоит драться — зверя нужно встречать здесь, на краю оврага.

Приложить все усилия, чтобы он ушел. А если нет — только тогда попытаться убить.

Напившись, косолапый поднялся на задние лапы, зарычал, заревел.

Это не значило, что он агрессивный. Просто ему не нравилось, что я здесь. А мне… Да, черт возьми, меня тоже не радовало, что он явился. С удовольствием бы я обошелся без этой нашей встречи.

Напряжение росло. Медведь стоял на задних лапах, смотрел на меня. А я на него. Прямо глаза в глаза. Запах, что исходил из него, был мощным, мускусным, агрессивным. Это был матерый, опытный зверь, проживший много зим.

— Уходи. Я не хочу драться с тобой. Утром меня здесь не будет, Потапыч.

Рука сжала рукоять пистоля, я готовился стрелять в воздух, чтобы напугать звуком и запахом жженого пороха. В медведя смысла стрелять нет совсем, поэтому и нет в стволе свинца. Одной пулей такого не убить, а только разозлишь. И тогда — он точно нападет, и это создаст еще больше проблем.

— Уходи.

В ответ раздался гулкий рык. Мишка шлепнулся на передние лапы, потоптался…

— Уходи.

Развернулся, показывая свою огромную, бурую спину, и неспешно, ковыляя, переваливаясь, двинулся туда, откуда пришел. Я стоял, смотрел ему вслед. Чувствовал, что… Это победа. Это некий знак, некий символ. Наверное. Я не был религиозным человеком, не верил в приметы. Я был готов сразиться со зверем за свою жизнь и если было бы нужно — постарался убить его, хотя, уверен, дался бы мне этот бой тяжело.

Постоял, подождал еще минут десять, может, больше. Швырнул порох, что сжимал в руке, в костер. Тот полыхнул, затрещал, озарил пламенем ярким все окрест. Не выпуская из руки пистолет, спустился к роднику. Набрал воды, выпил, ощутив невероятный ее холод. Выпил еще.

Поднялся, проверил кострище, не разгорелось ли оно сильнее от пороха, не отлетели ли лишние искры. Потоптал вокруг траву. Вновь лег на подстилку. Попытался задремать. Поначалу выходило плохо, но со временем усталость взяла свое, и я уснул.

Провалился в глубокий, спокойный сон. Умиротворенный и полный каких-то светлых и ярких, но не запоминающихся образов.