Читать книгу 📗 "Неприкаянный 1 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"
— Без понятия, Пётр Генрихович, как вы будете это улаживать, но видит бог, не я это начал, — пробубнил себе под нос, поминая консула в Чифу. И уже в голос. — Курс девяносто. Гриша маневрируй. Сейчас они начнут садить по нам.
— Есть маневрировать.
— Только не урони нас, — счёл нужным предупредить я.
— Есть, — задорно отозвался рулевой.
Совсем не лишнее предупреждение. Катерок получился вёрткий как волчок, на месте крутиться может, ну и разбросать нас на виражах к Бениной маме.
— Боевая тревога! Приготовиться к абордажу! Пошевеливайся братцы!
Сам я поспешил обратно в каюту, за винтовкой и дробовиком. Надел пояс с патронташем, подсумками с четырьмя гранатами и открытой кобурой, в которую сунул Браунинг. Уже взялся за дверную ручку, когда рядом с характерным глухим и шелестящим звуком рванула первая граната. Запоздало долетел звук пушечного выстрела. Катер заложил вираж, и ударившие следом снаряды легли значительно в стороне.
Выскочил в кокпит и осмотрелся. Ложкин уже сковырнул Максима к крыши каюты и прилаживал его на носовой треноге, готовясь вести огонь по курсу. До неприятеля около мили. Скороговоркой отстрелялись три пятидесятисемимиллиметровки и трёхдюймовка. На этот раз снаряды легли значительно в стороне. Расстояние-то так себе, но слишком уж мелкая, скоростная и манёвренная цель.
Я направился на бак, к орудию. При этом едва не упал при очередном повороте. К рулевому претензий никаких, но так ведь и впрямь улететь можно. Сунул дробовик и винтовку в зажимы, специально устроенные на надстройке. Пристегнул карабин страховочного пояса к скобе. И только после того откинул крышки двух коробов первой подачи, закреплённых сбоку на станке. В каждом по девять снарядов в гнёздах. Гранаты и шрапнель. На этот раз обычная, переделки закончились в прошлый раз.
— Будко, шрапнель, трубка десять секунд. Три снаряда, — приказал я комендору.
Нечего дёргать Ложкина, тот занят своим делом, вот пусть и управляется с пулемётом.
— Снегирёв, курс двести семьдесят, маневрируй змейкой.
— Есть курс двести семьдесят, манёвр змейкой.
Рванул очередной трёхдюймовый снаряд. На этот раз совсем близко, японский комендор почти подловил нас, и рядом басовито прошуршал осколок. Вот же, гадство! Не успели изготовить броники к сроку.
Бронежилеты из многослойного шёлка не моё изобретение, они уже существуют, разве только не получили распространения. Я просто озадачил портных их пошивом. Заказ непростой, потому как прошивать нужно особым образом, а таких швейных машинок в Артуре не оказалось. Приходится работать иглой вручную.
От винтовочной пули он не защитит, как и от пистолета Маузера в упор. Зато весь остальной короткоствол и большинство осколков идут лесом. Шимоза хорошая взрывчатка, и она разрывает на мелкие осколки даже крупнокалиберные снаряды. Так что, защита вполне себе действенная. От увлажнения изделие будет предохранять чехол из тонкой прорезиненной парусины.
В довесок ещё и спасжилетами озаботился, с карманами спереди и воротником набитыми пробковой крошкой. Местные спасательные пояса сразу задираются подмышки, и очень неудобны. В этом же можно спокойно лежать на спине. Вариант надувных из прорезиненной ткани я даже не рассматривал. Порвёт осколком или при падении о какую железяку, и нет спасательного средства.
Снаряды продолжали падать вокруг нас, и пока обходилось без попаданий. Вот только долго это продолжаться не может, пришла пора и нам ответить.
— В стволе! — доложил Будко.
Я приник к прицелу, прикидывая дистанцию и скорость. Мой баллистический вычислитель заработал на всю катушку. Главное теперь грамотно выйти на позицию.
Глава 20
Но я закончу
— Курс триста тридцать! — приказал я Снегирёву.
Тот слегка довернул штурвал и меня чуть повело, пришлось вцепиться в рукояти маховиков вертикальной и горизонтальной наводки. Доработал ими беря более точный прицел и оторвавшись от оптики, дёрнул за шнур. Грохнул выстрел, ствол отъехал назад по станку, и плавно вернулся в переднее положение. Будко дёрнул рукоять затвора, открыл его, и вместо выскользнувшей гильзы вогнал в казённик новый шрапнельный снаряд. Я же вновь приник к прицелу.
Не успело вдали вспухнуть молочно-белое облачко шрапнели, а вдогонку умчался уже второй снаряд. Даже опытные артиллеристы не могут себе позволить вести огонь без пристрелки. Я могу. Потому что моей абсолютной памятью стреляю не просто на интуитивном уровне, а используя обширную статистическую базу. Компьютер, не компьютер, но уж точно не просто погулять вышел.
Когда к цели умчался третий снаряд, дымок от первого уже практически рассеялся, и как раз хлопнул второй. Я вскинул к глазам бинокль, и удовлетворённо отметил, что на палубе есть убитые и раненые, а один выпал за борт, в холодные февральские воды. Третий снаряд так же осыпал палубу миноносца пулями, достав одного из самураев, осевшего у тумбы трёхдюймовки.
— Снегирёв курс тридцать! Жми по прямой! Всем приготовиться к абордажу! Будко, шрапнель! Первый трубка пять! Второй, трубка два! Третий трубка ноль!
— Есть шрапнель, первый трубка пять, второй трубка два и третий трубка ноль, — продублировал мой приказ комендор подступаясь к снарядным коробам.
Я вскинул бинокль впившись взглядом в стремительно приближающийся к нам миноносец. Японские моряки довольно быстро приходили в себя. У орудий вновь засуетились расчёты. Сыто клацнул затвор.
— В стволе! — доложил Будко.
Я приник к прицелу, выждал ещё немного, и оторвавшись от оптики дёрнул шнур. Снаряд унёсся к цели, а я вновь вскинул бинокль, не мешая комендору перезаряжать пушку. Барашек шрапнели вспух достаточно низко над миноносцем, вновь накрывая его. Всё же жаль, что десантная шрапнель имеет вдвое меньше пуль, чем пехотная. Но и полсотни чугунных шариков сделали своё дело, разобравшись с новым расчётом у трёхдюймовки.
— Рулевой лево тридцать! — выкрикнул я.
Катер вновь повело, но я удержался схватившись за казённик орудия. Рявкнула бортовая пятидесятисемимиллиметровка японцев, и снаряд упал справа, разминувшись с нами на несколько метров. Будь дистанция больше и можно было бы сказать, что самурай взял нас под накрытие. Но в данной ситуации безбожно промазал. Не без нашего участия, но кто же ему злобный Буратино.
Я выдернул стопор, развернул орудие, после чего вновь зафиксировал уже в новом положении и взялся за рукояти маховиков наводки. Вновь приник к прицелу, и постоянно подправляя прицел сопровождаю миноносец. Наконец улавливаю то самое мгновение, и выпрямившись вновь стреляю.
— Право двадцать! — вновь хватаясь за казённик выкрикнул я.
И снова барашек вспух низко над целью, с незначительным недолётом. Пули прошлись по палубе, сбивая с ног матросов. Дистанция уже вполне приемлемая. Японский командир что-то заподозрил, и укрываясь за развешенными койками вращает штурвал отворачивая от нас. Похоже решил сделать ноги. Но не тут-то было.
— Ложкин огонь!
Максим затакал поливая свинцовым дождём борт, палубу, пушечные щиты, надстройки и дымовые трубы. Сомнительно, что Ивану удалось в кого-либо попасть, но перестук свинца заставил матросов попрятаться.
— Снегирёв, сближайся с ним! Будко к орудию, быть в готовности, — приказал я, уступая место комендору.
Сам же выхватил из зажима карабин, и вскинув его начал обшаривать палубу в поисках противника. Волны практически нет, два балла это ни о чём, даже в днище не бьёт, поэтому катер идёт над водой при отсутствии какой-либо качки. Ага, есть один. Я потянул спусковой крючок. Выстрел! Выглядывавший над торпедным аппаратом японец мотнул головой, и скрылся из виду. Однозначное попадание, и даже если не насмерть, контузия или ушиб головного мозга гарантирован, а значит один чёрт не боец.
Следующего я нащупал за камбузом, между второй и третьей трубами, этого похоже достал в плечо. Третий попытался выскочить к орудию, и кувыркнувшись полетел за борт. Последним оказался командир невовремя выглянувший из-за коек. Дистанция уже меньше кабельтова, я бы и без оптики не промазал. А так, офицер откинулся назад, словно ему прилетело кулаком в лоб, и пропал из виду.
