Читать книгу 📗 "Кобчик (СИ) - "Alchy""

Грамотно тестюшка набросил на вентилятор, гости словно второе дыхание обрели и загомонили.

— Так то немцы, Ларивон Иваныч! — Возразил один из заводчиков. — А наших сиволапых ни к чему учить!

— Я в училище хоть и со всем прилежанием учился, — встал из-за стола Дитрих. — но не был среди первых учеников! Да и какой из меня немец, всю жизнь здесь живу! А в Санкт-Петербурге среди моих соучеников как раз большинство были русскими!

— Попрошу меня извинить! — Надо мне прокомментировать, пока ещё дискуссия только разгорается. — Но эти, как вы соизволили выразиться, сиволапые — даже без образования, помогая нам с Дитрихом в исследованиях, активированный уголь открыли, несколько весьма многообещающих химических соединений, кои востребованы будут повсеместно в скором времени! И повторюсь, без всякого образования! И вспомните Михаила Васильевича Ломоносова, тоже ведь из сиволапых!

Ну хоть наконец-то проверил навыки ближнего боя, что получал в неустанных тренировках у казаков. Спор как-то очень быстро с проблем образования перешел на личности и зашел в тупик, что окончилось эпичным побоищем: девки визжат, бороды трещат — свадьба удалась. То-то я удивлялся, чего мой опекун и Демьян не пьют и ходят злыми, готовились к выполнению врачебного долга, оказывается.

Спину прикрывал Ларион младший и вдвоем мы довольно успешно затащили катку по очкам — на почтенных купцов не кидались, но от их отпрысков отмахались. Не без потерь: Ларьке нос разбили, мне левый глаз подбили, но мы победили! По крайней мере десятник казацкий Степан, занимавшийся со своими казаками усмирением вошедших в раж гостей — нам с Ларионом подмигнул одобрительно. Видел значит, как его ученики бьются.

Как это водится — охолонули после недавней драки быстро, выпили мировую и продолжили обсуждать актуальную тему с образованием столь необходимых в горном и заводском деле специалистов. Вновь вспомнили о инициативе алтайских горнопромышленников, затеявших открытие горного училища в Барнауле. Перспектива иметь подобное заведение на Урале собравшихся купцов прельщала, а вот желания раскошеливаться — уже не так, но просматривалось.

— Я в ноябре в столицу еду, — Ларион Иванович, видя что согласия среди гостей нет, взял быка за рога. — предлагаю к этому времени определиться с местом, где это училище возведем и с его финансированием! Подам прощение на высочайшее имя, об образовании у нас столь полезного заведения! Иначе обскачут нас алтайские заводопромышленники!

Чудом последующее обсуждение не переросло в новую драку: разошлись на взводе, ни о чем конкретно не договорившись, но хоть придя в одном к согласию — училище необходимо! Ничего, ещё суббота и воскресенье впереди, дожмем прижимистых купцов. А кто откажется от помощи в развитии учебного заведения и его дальнейшего содержания — тот сам себе злобный буратино…

Спать меня определили в опочивальню невесты, под печальное причитание Татьяны Терентьевны, что вот и выпорхнула птичка из родного гнезда.

— Ты уж не обижай, Герман, кровиночку нашу! — Прошептала она, закрывая за мной дверь.

Странные они, оставляют внучку с бухим пацаном почти что шестнадцати лет отроду и просят её не обижать! Саша замерла на кровати, наблюдая, как я топчусь на пороге, хихикнула и заплетающимся голосом позвала:

— Иди уже, жених!

— Ты чо, пьяная что-ли? — Восхитился я в очередной раз местными нравами, за столом-то совсем не пила ничего из хмельного.

— Вина с мёдом дали…

— Я бы пизды им всем дал!

Высказал свое отношение к происходящему, стянул сапоги, чуть не упав при этом и шагнул к кровати, скомандовав:

— Ну-ка подвинься, расселась тут!

Завалился с краю, подгреб под голову подушку, а она, вместо того, чтоб отодвинутся (габариты кровати вполне позволяли) — придвинулась, уперлась рукой грудь и с еле скрываемой обидой спросила:

— Али не люба⁈

— Люба, Саша, люба! Но только не сейчас, — приобнял, она доверчиво устроила свою головку у меня на груди, которую я тут же погладил. — ты сама ещё ребенок почти, а от этого дела, внезапно — дети появляются! Хоть и не сразу! Так что пока подождем с этим, годика два минимум! Подожди, а простынь на утро не надо показывать⁈ Можно или мне палец порезать, или тебе нос разбить!

— Какая простыня, это же дикость! — Возмутилась Александра. — Я тебе сейчас сама что-нибудь разобью!

— Ну и ладно, давай спать тогда…

Она ещё немного что-то побурчала, затем притихла и успокоилась, ровно засопев, уснула стало быть. А затем и я отключился — насыщенный день сегодня выдался, а впереди ещё два таких.

Утро началось с первого семейного скандала:

— Не буду я с тобой больше спать! — Безапелляционно заявила юная жена. — Ты всю ночь то стонал, то зубами скрипел и руками махал!

У меня прямо от сердца отлегло, маленькая она или нет, а в темноте и на ощупь — очень даже ничего, так что лучшим выходом будет пока воздерживаться от подобных совместных ночевок.

— Да, душенька моя, а ты что думала — такова нелегкая женская доля! — Не удержался, чтоб не пошутить.

Суббота и воскресенье слились в один нескончаемый день, ничем друг от друга не отличаясь: застолье, споры об обустройстве училища и ещё одна драка. Или даже две, к вечеру воскресенья уже ни в чем не был уверен. Вот как они сейчас без капельницы живут, ладно у меня организм молодой, так и то утром встал еле-еле, чувствуя, что это уже запой явный и активированный уголь проблему не решает…

А среди купцов никак не могли договориться о том, где всё-таки следует устраивать горное училище. Всяк тянул одеяло на себя, желая поближе к себе разместить его. Хорошо ещё, что из Прикамья промышленники не успели на свадьбу приехать, так бы и Пермь предложили, в качестве города, где должно обустроить первое уральское заведение учебное. Устав от бесплодных споров, встал из-за стола и на кураже заявил:

— Училище построю за свой счет и в Сатке! Ларион Иванович, поспособствуете с наймом преподавателей, раз в столицу едете? И строителей ваших, которые усадьбу строили, не одолжите? — Дождался утвердительного кивка и продолжил. — Размер ежегодных взносов на содержание учеников и оплату учителей обсудим потом, соразмерив расходы. Но сразу говорю — приниматься ученики будут только по результатам экзаменов, так что устраивайте у себя школы и учите детей на совесть, неучам в училище не место!

Все споры сразу затихли, явно что не всем по душе пришлось мое решение основать училище в Сатке, но вот строительство за мой счет — полностью устроило. К тому же, как они полагали, дело это не быстрое, ну я их в этом заблуждении разуверю: само здание за год можно отгрохать, а учеников для первого курса постараемся у себя подготовить к осени восемьдесят шестого года, то есть меньше, чем через два года.

— Потянешь ли, Герман? — Уже поздним вечером наедине спросил Ларион Иванович. — Что же ты не спросясь совета с эдаким решением выскочил? И пошто в Сатке, чем Златоуст не мил⁈

— Не отсудят двести десятин приданного — с легкостью потяну. Отсудят — придется затянуть пояс, но и тогда справлюсь. Что не спросясь — надоело на эти рожи смотреть, так бы иначе ни до чего не договорились. А Сатка, Ларион Иванович, так то теперь моя вотчина, пусть и училище там будет. Случись с вами чего, не приведи господь, Златоустовский завод внукам вашим отойдет, вы уж не обессудьте, не с руки мне здесь училище строить…