Читать книгу 📗 "Императрица Мария. Восставшая из могилы - Барятинский Михаил Борисович"

– Коля, – прервала его размышления Маша, – ты говорил, что не большевик?

– Да, сочувствовал, даже подумывал о вступлении, но за лето как-то остыл. А что?

– А если я невзначай так, между прочим, сообщу кому-нибудь, что ты – большевик?

– Зачем? – удивился Николай.

– Когнитивный диссонанс! – рассмеялась Маша.

– Браво, Киса! Что значит школа!

– Какая киса? – смех сменился удивлением. – Опять что-то вспомнил?

– Не бери в голову! А что, можно попробовать, этакая проверка на вшивость. Действительно диссонанс: большевик спас великую княжну и охраняет ее! Неплохо! Я же говорил, что ты умница!

Следующее, что услышала Александра Александровна, был звук поцелуя. Слышала она, правда, не все – Николай и Маша говорили то громче, то тише. Но и того, что услышала, хватило, чтобы ввергнуть ее в ког… ког… В общем, в этот самый диссонанс.

Она еще не отошла от шока, испытанного при известии о замужестве Маши, а теперь к этому добавилось еще известие, что Николай – большевик. С ума сойти можно! Но даже не это было главное. Простой рабочий обсуждал с великой княжной вопросы государственной политики, рассуждал о том, как ей вести себя в той или иной ситуации. Александра Александровна отказывалась что-либо понимать!

То, что Маша «плавала» в этих вопросах, ее не удивляло. Откуда ей было набраться опыта-то? Машины попытки объяснить некоторые свои знания беседами с отцом Александра Александровна встречала со скрытой усмешкой. На кого-то они производили впечатление, но только не на нее, делившую с царской семьей арест и в Царском Селе, и в Тобольске. Никаких особых бесед на политические темы покойный государь со своими дочерьми не вел.

Конечно, Маша многое могла узнать за то время, что провела в лесу, но при условии, что беседы с ней вел опытный политик или как минимум человек образованный и сведущий в этих вопросах. Ни тем ни другим, по ее разумению, Николай не был. Тем более она была потрясена и растеряна последним услышанным (а определения «подслушанным» она старательно в мыслях избегала) разговором. Она должна знать, чем живет ее девочка, и вовремя помочь.

То, что все это только во благо Маши и ради нее, успокаивало ее совесть. Но примирение с совестью не давало ответа на главный вопрос: кто такой Николай? То, что он не тот человек, за которого себя выдает, становилось для Александры Александровны все более очевидным.

XVI

Утром Николай вместе с Деллинсгаузеном обошел все офицерские посты внутри гостиницы и вне ее и остался доволен: офицеры действительно взялись за дело всерьез. Порадовали его и казачьи разъезды, которые постоянно находились поблизости от гостиницы.

Уже возвращаясь в свой номер, Николай услышал сзади шаги. Он обернулся – по коридору шли три человека в темно-зеленой казачьей форме. Правда, у двоих лампасы на шароварах были красными, а у одного – желтыми. Причем шаровары, что было необычно для Николая, у всех троих были навыпуск. Двоих он узнал – полковник Иванов-Ринов и есаул Красильников. Третий, высокий и худощавый, был ему неизвестен.

– Ее императорское высочество у себя? – обратился к нему Иванов.

– Так точно, ваше высокоблагородие! – автоматически вытянулся Николай.

– Полно, – Иванов похлопал его по плечу, – вы же не на службе! Вот, Прокопий Петрович, этому человеку великая княжна обязана жизнью.

Худощавый полковник внимательно посмотрел Николаю в лицо и протянул ему руку.

– Мы все вам обязаны, – произнес он.

Великая княжна встретила казаков в «кабинете», стоя у стола. На ней были прямая светло-серая юбка, перехваченная в талии широким поясом темного цвета, и белая блузка с треугольным глубоким вырезом и отложным воротником, подчеркивавшим красоту ее шеи. Бросалось в глаза полное отсутствие драгоценностей. Николай, пропуская вперед казаков, вздохнул: насколько выигрышнее выглядела бы Маша с длинными волосами, а не с этой короткой, почти мальчишеской прической.

– Здравствуйте, господа! – улыбнулась великая княжна. – Признаться, не ожидала увидеть вас в столь представительном составе. С вами, Павел Павлович, и с вами, Иван Николаевич, я уже знакома, а…

Великая княжна вопросительно посмотрела на их спутника. Тот шагнул вперед.

– Полковник Оглоблин Прокопий Петрович, войсковой атаман Иркутского казачьего войска, честь имею!

Брови великой княжны недоуменно вздернулись.

– Иркутского? Но позвольте, господа! Если мне не изменяет память, то в Российской империи имеются Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, – великая княжна загибала пальцы, – Оренбургское, Сибирское, Семиреченское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское казачьи войска. Никакого Иркутского казачьего войска нет!

– У вас прекрасная память, ваше императорское высочество! Такого войска действительно не было, – Оглоблин развел руками, – был лишь дивизион. Мы самообразовались совсем недавно и рассчитывали на утверждение решения казачьего круга правительством. Теперь же, как я понимаю, нам необходимо получить ваше высочайшее соизволение.

– Вот как? Мое? А на каком основании?

– Ваше императорское высочество, – начал Иванов, но, увидев недовольную гримасу на лице великой княжны, поправился: – Мария Николаевна, мы не дети, мы прекрасно понимаем суть происходящих событий и ждем вашего решения. Тем более что при нашей первой встрече вы сами заявили о желании возглавить Белое движение. В каком качестве – решать вам.

– Хорошо, господа, – вздохнула великая княжна, – давайте сядем и продолжим. Не с того я хотела начать наш разговор, но коль речь зашла об иркутских казаках, то давайте продолжим. Какова численность войска, Прокопий Петрович?

– Около двенадцати тысяч, обоего пола.

– Сколько? – изумилась Маша – Двенадцать тысяч? И вы называете это войском?

– Нет, конечно! При создании войска мы предлагаем поверстать в казаки крестьян всех прилегающих к казачьим территорий, это семь волостей. Кроме того, включить в войско инородческое бурятское население по правому берегу Ангары.

– Всё? – вновь изумилась великая княжна.

– Нет, не всё, а только треть. Если включить всех, то природные казаки в этой массе просто растворятся. Урядников и вахмистров дать им из казаков. При этом следует сохранить у бурят свой уклад. В итоге, Мария Николаевна, мы получим сто пятьдесят тысяч казаков обоего пола. Сможем выставить два полка шестисотенного состава и пластунский батальон.

– Как ты собираешься крестьян на коней сажать? – поинтересовался Иванов-Ринов.

– Никак не собираюсь. Я же сказал: сформируем пластунский батальон, а то и два.

– А остальные буряты как же? – спросила княжна.

– Пусть формируют свой уланский полк по типу того, что Семенов в семнадцатом году сформировал.

– А подробнее можно? – заинтересовалась Маша.

– По заданию Временного правительства есаул Семенов сформировал в Забайкалье бурят-монгольский кавалерийский полк. Вполне успешно сформировал. Полк до сих пор существует. Но подробности нужно уже у Семенова узнавать. Он теперь у нас генерал-майор и атаман, – усмехнулся Оглоблин.

– Будет тебе, Прокопий Петрович, – вступился за Семенова Красильников. – Григорий Михайлович, я думаю, уже в курсе событий, телеграф-то работает, и погоны генеральские с себя уже содрал, как и ты!

Казаки замолчали, глядя на задумавшуюся о чем-то великую княжну. Она быстро записала что-то в лежавший на столе рядом с ней блокнотик и подняла голову.

– Хорошо, Прокопий Петрович, к Иркутскому войску мы еще вернемся через несколько дней. Думаю, разрешим вопрос ко всеобщему удовлетворению. Я же хотела поговорить немного о другом, в первую очередь с вами, Павел Павлович. Но уж коли вы пришли втроем… Словом, не могли бы вы кратко рассказать мне о каждом казачьем войске здесь, в Сибири.

– В общих чертах можно, – ответил Иванов– Ринов. – В деталях если, это надо атаманов дергать.

– Хотя бы в общих чертах! Но о Сибирском войске вы-то можете рассказать и поподробнее.