Читать книгу 📗 "Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус"
— Павел Анатольевич что-то специальное мне передать не просил?
— Помещение проверено?
— И первым отделом, и мной лично.
— Нужно в самое ближайшее время передать нашим специалистам подготовленные программы для американцев. Французская компания сейчас очень успешно начала продавать свои терминалы для машин IBM, и твои игрушки, если их вовремя американцам передать, окажутся очень кстати. Правда, почему он про игрушки упомянул, я не знаю, но, надеюсь, ты понимаешь, о чем речь.
— У вас допуск на всё вроде? Не сняли?
— Шарлатан, не нужно информацию передавать всем, кто имеет право ее получить. Каждому нужна только своя часть информации, так что я, пожалуй, пойду уже. А список новых сотрудников тебе пришлю курьером до конца недели.
Про игрушки для «французских» терминалов знали всего три человека, включая самого Павла Анатольевича. И только вариантов «тетриса» были подготовлено четыре — а вот какой именно он захотел получить, я из сообщения Светланы Андреевны не понял и отправил в Москву все четыре. И как раз четвертый (который я закончил доводить только в конце февраля) больше всего товарищу Судоплатову и понравился. Как игрушка понравился: в этой версии я уже предусмотрел и возможность самостоятельного выбора клавиш поворотов. Ну а то, что для обеспечения такого выбора требовалось обращение к хост-машине (и запуск на ней небольшой программки-компилятора модифицируемого кода), даже в инструкции указывалось, так что неожиданностью для игрока это точно не станет. И вот когда народ начнет массово кнопки перепрограммировать (а в «стартовом варианте» они довольно неудобно располагались), и наступит долгожданное счастье. Для буржуев счастье, просто они пока не в курсе, что это будет именно счастьем…
В СССР почему-то многое делалось обязательно к каким-то «датам», и у меня получилось как раз к нужной «дате» закончить предварительный анализ информации, собранной по военкоматам трех областей. Выводы выглядели довольно спорно, но мне они показались все же имеющими смысл, и я как раз двадцатого апреля полетел в Москву на совещание, состоявшееся в преддверии «дня рождения Ильича». Но на само совещание не пошел, меня туда ведь и не приглашали, но перед совещанием поделился выводами с товарищем Булганиным:
— Сразу предупрежу: результаты расчетов выглядят странновато, но к ним все же следует присмотреться. У меня получается, что нынешняя молодежь вовсе не не хочет работать в сельском хозяйстве, она просто вынуждена перебираться в города, поскольку мир поменялся. Сейчас у сельского населения сильно ограничены возможности коммуникации с другими людьми за пределами деревни, доступ к культурным учреждениями затруднен — но все же в первую очередь люди уезжают из деревни потому, что не хотят ограничивать свой круг общения. Парням в своем селе жену найти почти невозможно: там же большинство друг другу близкая родня, девчонкам тоже мужа не из кого выбирать, да и детишек в школах учить — никаких учителей не хватит.
— Я думаю, что ты ничего нового не сказал, мы и так все это знаем, так что сейчас готовим программу ликвидации неперспективных деревень.
— А вот этого делать не стоит, нам проще выстроить несколько новых заводов, где будут выпускать небольшие автобусы, с помощью которых связь между селами и деревнями резко упростится. А сельским учителям нужно всего лишь выдать личные автомобили — и они в любую глухую деревушку доехать смогут, и даже если там в классе окажется пяток учеников, нехватки учителей у нас в селе не будет.
— Это всего лишь благие пожелания…
— Ну да, но подкрепленные точными расчетами. Вот, сами смотрите: если мы за год запустим вот эти заводы, то уже через год у нас количество именно неперспективных деревень сократится в семь раз.
— А мы в состоянии за год эти заводы выстроить?
— Вроде получается, что в состоянии. Я даже больше скажу, мы даже не заметим — на уровне общих планов — что потратили столь небольшие средства. Правда, тут потребуется кое-что за границей закупить, но у меня есть мысли, где на это средства изыскать. Вот, сами смотрите, будут это буржуи у нас покупать? Мне кажется, что будут, и очередь из буржуйских покупателей выстроится от Москвы до самых до окраин…
Глава 19
Хорошо, когда в стране есть люди, которые отвечают за свои решения. Я, конечно, к таким людям точно не относился: я ведь только что-то предлагал, а принять мои предложения или нет, всегда решали другие. И мой максимальный уровень личной ответственности — это постройка гитарного завода. Да, с точки зрения кармана отдельного гражданина — очень дорогое было решение, но с точки зрения бюджета (даже бюджета одного министерства) — вообще копейки, да и отдача была очевидна. А вот что-то более серьезное…
Взять хотя бы ликвидацию неперспективных деревень. И для примера можно взять деревню Бочеево в Богородском районе. Меньше двух десятков домов, в деревне проживает около восьмидесяти человек, половина из которых — старики. Детей школьного возраста (если даже иметь в виду десятилетку) — двенадцать. До ближайшей другой деревни — почти два километра, до сельсовета (где и магазин есть, и фельдшер имеется иногда) — почти восемь, а в самой деревне, понятное дело, школы нет, магазина нет, фельдшерского пункта тоже нет. Из благ цивилизации — только электричество (провели от села все же линию) — тут и думать нечего, типичный бесперспективняк. Но если с другой стороны глянуть, то деревня находится в центре блока полей площадью поболее шестисот гектаров, и деревенские жители эти поля прекрасно обихаживают. Потому что из десятка взрослых мужиков в деревне четверо — механизаторы, работающие вообще-то в Хвощёвской МТС, один — слесарь оттуда же. А остальные — то, что в стране именуют словом «полеводы», то есть работают в полях и лугах.
Я почему про эту деревню вспомнил: она в моих расчетах была взята в качестве «эталона». В деревне-то все дома были старыми, деревянными — но за прошедшее с войны время в каждом доме хозяева поставили себе «централизованное водяное отопление» (большей частью с пеллетными автоматическими котлами), теплые сортиры тоже теперь у всех там были (без канализации, с придомовыми септиками, но все равно не хуже, чем в городских домах получилось). А в прошлом году в деревне и газовые плиты в домах появились: от соседней деревни Кубаево, где стояла газовая установка, трубу протянули. И в деревне уже два новых дома поднялось: после армии туда еще два молодых парня на жительство перебрались.
Потому что колхоз немного потратился (и не только на газовую трубу), дорогу в порядок привел, детей в школу (большую, в селе Хвощёво, за восемь километров) возили на автобусе, а в Хвощево для детей и кружки всякие были при школе, и клуб довольно неплохой, и прочие «блага цивилизации». А автобус «в мирное время» возил уже не детишек, а резво бегал (шесть раз в день бегал) в центральную усадьбу колхоза, где и магазины, и фельдшерский пункт, и клуб — так что и старикам деревенским было нетрудно «припасть к очагу культуры». Тем более нетрудно, что в деревне уже у четырех семей и свои автомобили имелись, а почти в половине домов и мотоцикл с коляской стоял. И, что было самым главным во всем обустройстве «населенного пункта», туда провели телефон, а у фельдшеров в Хвощевке наготове всегда стояли два автомобиля «скорой помощи». Два, потому что в Хвощевском сельсовете таких же, как Бочеево, деревень, было два десятка.
Руководство колхоза деревеньку обиходило не ради какой-то благотворительности: кроме того, что за ней было закреплено довольно большое поле, там ведь у каждого и свое хозяйство было. Корову в каждом доме держали, кур, народ и огороды держал немаленькие. И колхозная заготконгтора каждый божий день привозила из деревеньки по две сотни яиц и почти по четыреста литров молока, которое тамошние жители с удовольствием продавали «у своего крыльца» по рубль-двадцать за литр. То есть только за молоко деревенские жители получали деньгами тысяч по пять в год (все же коровы не круглый год молоко людям дают), а всего со своего хозяйства (включая и птицу, и огород) там меньше тысяч пятнадцати вообще никто не зарабатывал. И на заводах в городах такие заработки многим лишь снились — а колхозу это тоже было страшно выгодно: свозимое со всех деревенек молоко «кормило» приличный колхозный сыродельный заводик в Хвощевке, на доходы с которого, собственно, все благоустройство и проводилось.
