Читать книгу 📗 "Таких не берут в космонавты. Часть 3 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич"

— Вася, ты не забыл, что через полчаса к нам придут Гагарины? — спросила Саша.

Я снял очки, положил их поверх папок. Потёр глаза.

Ответил:

— Помню, Сашенька. Потому и задержался. Изучал материалы, которые прислал вчера Черепанов. Потому что Юра первым делом спросит, как продвигается Черепановская программа «Марс для людей».

Саша удивлённо приподняла брови.

— Разве Юра не следит за этой программой? — спросила она. — Я думала, это Гагарин нам сегодня расскажет об освоении космоса. Ведь у тебя и помимо космоса проблем хватает. Разве не так?

Я взял жену за руку, сказал:

— Юрию Алексеевичу теперь не до марсианской программы Черепанова. Он сейчас полностью погружён в испытания двигателя «ТРК-18». Ведь это разработка его внука, разве ты забыла?

Александра пожала плечами.

Спросила:

— Вася, так это правда, что мы скоро полетим в другую звёздную систему?

Я улыбнулся.

— Вот у Юрия Алексеевича сегодня это и узнаем. За ужином.

Александра нахмурилась.

Я вспомнил: она вот также хмурилась при виде меня в те оба раза, когда мы с ней впервые встретились.

— Вася, так не честно. Неужели тебе сложно мне ответить?

— Сашенька, — сказал я, — не сердись. Мне в этом месяце было не до программы межзвёздных полётов. Но Юрий Алексеевич неделю назад обмолвился: в ней случился прорыв. Сегодня он нам расскажет подробности.

Я погладил жену по руке.

Александра строго посмотрела мне в глаза.

— Вася, ты помнишь, что пообещал мне два года назад? — спросила она.

— Назвать в честь тебя новую улицу в городе Королёв-на-Марсе?

— Вася, не отшучивайся. Ты мне обещал, что скоро выйдешь на пенсию. Как это сделал Юра Гагарин. Он передал тебе пост Генерального секретаря ЦК КПСС в две тысячи восьмом году. Ты работаешь на этом посту уже восемнадцать лет. Не пора ли взять с Юры пример и стать обычным советским пенсионером? Чтобы мы могли хотя бы два раза в год спокойно отдыхать на Байкале, как это делают Гагарины. Когда уже наступит это твоё «скоро»?

Саша насупилась.

Я развёл руками, ответил:

— Юра руководил страной двадцать три года. А я работаю на этом посту чуть меньше восемнадцати лет. Я ещё не выработал пенсионный стаж. Потерпи ещё лет пять, Сашенька. Ладно?

Александра сверкнула глазами.

— Вася, ты примерно те же слова сказал мне два года назад.

— Тогда я не называл точный срок, — ответил я. — Теперь у тебя есть чёткий ориентир. Ты довольна?

Саша взглянула на меня сверху вниз, положила ладонь мне на плечо.

— Хочешь сказать, через пять лет ты сдашь дела приемнику и пройдёшь полный курс омоложения? — спросила она.

— На счёт курса омоложения я ничего не говорил…

— Вася!..

— Но я пройду его, если сочту нужным.

Саша улыбнулась — я будто бы вновь увидел перед собой ту девятнадцатилетнюю девчонку, с которой «случайно» повстречался в Москве, когда вернулся из армии.

— Ладно, Василий Богданович, — сказала Александра. — Двадцать второго мая две тысячи тридцать первого года я напомню тебе твои сегодняшние обещания. Вот увидишь.

Саша прищурилась.

Я пожал плечами.

— Не сомневаюсь в этом.

Саша посмотрела на папки с отчётами и спросила:

— Как дела у Черепанова? В новостях говорили, что население города Королёв-на-Марсе в прошлом месяце перевалило за три сотни человек. Когда мы уже пройдёмся по Марсу без скафандра.

Я усмехнулся.

— Ещё не скоро, Сашенька. Но Лёша пообещал, что через десять лет наша марсианская колония станет полностью самодостаточной. Только просит на это денег. Очень много денег. Как обычно.

— Ты увеличишь его программе финансирование? Ещё?

Александра недоверчиво приподняла брови.

Я пожал плечами.

— Сегодня посоветуюсь по этому поводу с Юрием Алексеевичем. Потому что строительство второй орбитальной станции «Звезда КЭЦ» обойдётся нашему бюджету недёшево. Не всем такие траты понравятся.

— Какая ещё вторая станция? — спросила Саша. — Зачем Лёше она понадобилась? В новостях говорили, что «Звезда КЭЦ» работает исправно. Внук моей знакомой там трудится, отправляет грузовики на Марс.

Я постучал пальцем по картонной папке, сообщил:

— Черепанов мне тут расписал перспективы. Его расчеты показали, что при запуске в эксплуатацию станции «Звезда КЭЦ-2» грузопоток между Землёй и Марсом увеличится в полтора раза.

— Зачем это нужно? — спросила Саша. — Что нам это даст?

Я откинулся на спинку кресла.

Посмотрел на покрытое тонкой сеточкой мимических морщин лицо своей жены.

— При таком раскладе терраформирование Марса пройдёт почти в три раза быстрее, — сказал я. — Согласно утверждениям Черепанова. Мы уже через два года после запуска второй станции увеличим население Марса на сто семьдесят процентов.

Я снова указал на папки и добавил:

— Лёша сравнивает освоение Марса с колонизацией Америки. Его расчеты показывают, что именно с Марса лежит дорога в другие звёздные системы. Он доказывает, что именно скорейшее освоение Марса — наша важнейшая задача на ближайшие десятилетия.

Саша пожала плечами.

— Вася, а куда нам спешить? — спросила она. — Ведь мы с тобой в любом случае не доживём до завершения этого вашего «терраформирования». Что через сто лет мы полетим к другим звёздам, что двести — в масштабах мировой истории это незначительные отрезки.

— Резонный вопрос, Сашенька. Важный. Мы обсудим его сегодня с Юрием Алексеевичем.

Саша улыбнулась, взяла со стола пустую чашку. Она шагнула в сторону выхода, но вдруг снова замерла. Она повернулась ко мне и будто бы укоризненно качнула головой.

— Мне сегодня утром позвонила дочь, — сказала она. — Рассказала, что в субботу была на выступлении нашего внука в концертном зале гостиницы «Россия». Пожаловалась, что твоя сестра явилась туда в компании этого старого ворчуна Высоцкого. А ведь в прошлом месяце Высоцкий снова назвал нашего внука бездарностью! Я читала его интервью в «Комсомольской правде».

— Но Высоцкий ведь пришёл на концерт? — сказал я.

— Пришёл.

— Как ты думаешь, кто по собственному желанию будет почти два часа слушать «бездарность»?

Саша усмехнулась.

— Вот и я дочери так же сказала, — заявила она. — Высоцкий просто завидует нашему мальчику. И его таланту. Я рада, что хоть наш внук не сглупил и не зарыл свой талант в землю, как это сделал его дед.

Александра вздохнула.

— Вот выйду на пенсию и спою на сцене вместе с внуком, — пообещал я.

— Представляю это зрелище, — сказала Саша. — Вася, что бы ты ни пел, весь зал будет слушать твоё пение только стоя.

Я дёрнул плечом.

— Главное, чтобы слушали.

Саша покачала головой.

Она указала на часы и напомнила:

— Вася, у тебя осталось двадцать минут, чтобы привести себя в порядок до прихода Гагариных.

— Успею, — пообещал я.

Саша ушла, прикрыла за собой дверь кабинета.

Я снова потёр глаза.

«Эмма, назови мне сегодняшнюю дату», — сказал я.

«Господин Шульц, сегодня двадцать второе мая две тысячи восемьдесят шестого года, — ответила Эмма. — Среда».

«Прекрасно, Эмма. Чем порадовала нас эта среда? Озвучь мне сегодняшние новостные заголовки».

«Господин Шульц, главной новостью дня стало заявление Генерального секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Европейского Союза о своей скорой отставке по состоянию здоровья…»

Я слушал приятный голос моей виртуальной помощницы и рассматривал висевшие на стене моего кабинета фотографии. Каждая из этих фото напоминала мне о том или ином этапе моей нынешней жизни, так не похожей на мою прошлую жизнь. Я рассматривал лица людей на этих фотопортретах и прислушивался к рассказу Эммы.

«…Сегодня, двадцать второго января две тысячи восемьдесят шестого года, на аллее К. Э. Циолковского в городе Королёв-на-Марсе впервые в этом году распустились цветы на яблоне, — говорила Эмма. — Как и в прошлом году, первым зацвело дерево, подаренное городу первым космонавтом Земли Юрием Алексеевичем Гагариным. Это долгожданное событие стало сигналом для начала семнадцатого по счёту ежегодного Марсианского фестиваля цветущих яблонь…»