Читать книгу 📗 "Фермер: перерождение (СИ) - Тыналин Алим"

— Иногда неудачи становятся толчком к совершенствованию, — согласился я. — Главное, не опускать руки.

— А что думаете насчет тиражирования? — спросил Володя. — Соседние хозяйства готовы заказывать такие рамы.

— Почему нет? — Громов встал, подошел к окну, за которым темнел октябрьский вечер. — Организуем небольшое производство в мастерской. И заработаем, и людям поможем.

— Нужно только оформить техническую документацию, — добавил я. — Чтобы все по ГОСТу было.

— Володя этим займется, — решил директор. — У него образование подходящее.

За окном зажглись огни в домах совхозных работников. Где-то играло радио, лаяли собаки, мычали коровы на ферме. Обычная деревенская жизнь, но в ней появилось что-то новое, дух технического творчества, стремление не просто работать, а совершенствовать свой труд.

— Хорошо, что молодежь не утратила интерес к изобретательству, — сказал на прощание Михаил Семенович Токарев, забираясь в свой потрепанный «Москвич». — В нашем деле без выдумки никуда. А то некоторые думают, что все уже придумано до них.

Старый агроном был прав. Техника развивалась не только в конструкторских бюро больших заводов, но и в скромных сельских мастерских, где люди каждый день сталкивались с практическими задачами и искали нестандартные решения.

Через неделю модернизированный террасообразователь полностью оправдал ожидания. Работы на западном склоне продолжились с удвоенной энергией. Машина легко справлялась с самыми сложными участками, дробила камни размером с арбуз, формировала ровные террасы.

— Вот это техника! — восхищался дядя Вася, наблюдая за очередным проходом. — Как танк рвет, все препятствия сминает!

А главное, что новая конструкция заинтересовала районное руководство. Климов лично приехал посмотреть на модернизированную машину, а потом предложил организовать показательные испытания для всех хозяйств района.

— Передовой опыт должен распространяться, — сказал первый секретарь райкома, осматривая террасообразователь. — Такие машины нужны всем.

Техническая неудача превратилась в маленькую победу. Сломанная рама стала поводом для создания более совершенной конструкции, которая могла принести пользу не только нашему совхозу, но и соседним хозяйствам.

Однако, на следующее утро ко мне опять позвонили, с просьбой о помощи.

Глава 26

Семейная трагедия

Звонок раздался в половине седьмого утра, когда я еще завтракал овсяной кашей с молоком. Черный телефонный аппарат на стене настойчиво трезвонил, нарушая утреннюю тишину. Я снял трубку, ожидая услышать голос Кутузова или Громова с очередными рабочими вопросами.

— Виктор Алексеевич, — взволнованный голос Гали прорезал статические помехи, — Помощь ваша нужна или совет! Приезжайте скорее к Семену Кузьмичу!

Я быстро допил чай из граненого стакана, накинул телогрейку и завел мотоцикл. Дом зоотехника стоял на окраине поселка, небольшая деревянная изба с резными наличниками и палисадником, где росли подсолнухи и георгины. Обычно здесь царили порядок и уют, но сегодня что-то было не так.

У калитки толпились соседи, женщины в платках и фартуках, мужчины в рабочих спецовках. Лица озабоченные, разговоры велись полушепотом. Галя встретила меня у крыльца, глаза красные от слез.

— Лидию Ивановну увезли в больницу вчера вечером, — прошептала она, вытирая лицо платком в мелкий горошек. — Семен Кузьмич говорит, что сердце. А сам… сам с того времени не просыхает.

Я вошел в дом. В горнице пахло табачным дымом и чем-то кислым. Семен Кузьмич сидел за столом, покрытым клеенкой в красную клетку, перед ним стояли бутылка водки «Столичная» и граненый стакан. Лицо опухшее, глаза мутные, руки дрожат.

— А, Виктор Алексеевич, — хрипло проговорил он, не поднимая головы. — Проходи, садись. Будешь? — Он указал на бутылку.

— Семен Кузьмич, что с Лидией Ивановной? — спросил я, садясь на табурет.

— Инфаркт, — глухо ответил зоотехник, наливая себе полный стакан. — Ночью схватило. Я «скорую» вызвал, увезли в райбольницу. Врач сказал… сказал, что дело плохо.

Он залпом выпил водку, поморщился, закусил куском черного хлеба. Руки тряслись так, что стакан звякнул о стол.

— А овцы? — осторожно поинтересовался я. — Кто их пасет?

— Какие овцы? — мутно посмотрел на меня Семен Кузьмич. — Да пропади они пропадом! Жена умирает, а ты про овец…

Он снова потянулся к бутылке, но я перехватил его руку.

— Семен Кузьмич, нужно собираться, ехать к жене. А овцы без присмотра разбредутся, могут на загрязненные участки попасть.

— Не могу я никуда ехать, — всхлипнул зоотехник. — Руки трясутся, в глазах темно. А если она… если она там одна…

За окном послышался топот копыт и блеяние. Я выглянул и увидел печальную картину: стадо романовских овец бесцельно бродило по поселковой улице, щипало траву у заборов, некоторые животные забрели в огороды.

— Федька! — окликнул я парня, который пытался выгнать овец из капустной грядки. — Где пастух?

— Да нет никого! — крикнул в ответ молодой рабочий, размахивая хворостиной. — С вечера никто не приходил! Овцы сами домой вернулись!

Ситуация становилась критической. Семен Кузьмич в запое, стадо без присмотра, а на загрязненных участках могли пастись животные, что грозило отравлением.

Я вернулся в дом, где зоотехник уже клевал носом над столом.

— Семен Кузьмич, — твердо сказал я, — я беру овец на себя. А вы отдыхайте. Отоспитесь, приводите себя в порядок и езжайте к жене. Она в вас нуждается.

— Не получится у тебя, — пробормотал он. — Овцы дело тонкое, корма считать надо, болезни знать…

— Научусь. Главное сейчас их собрать и от беды уберечь.

К десяти утра мне удалось организовать поиски разбредшегося стада. В конторе совхоза собралась целая команда добровольцев: комсомольцы, школьники старших классов, несколько механизаторов, которые были свободны от полевых работ.

— Так, товарищи, — сказал я, разворачивая на столе карту окрестностей, — действуем организованно. Территория большая, овцы могли разбрести в любую сторону.

Галя достала из шкафа большой лист ватмана и цветные карандаши, начала чертить схему поисков. На карте красными точками отметили опасные участки — территорию бывшего завода, болотистые низины, дороги с движением транспорта.

— Первая группа идет к пруду и березовой роще, — командовала она, вычерчивая сектора поиска. — Там овцы любят укрываться от жары. Вторая к старой мельнице, третья в сторону леса.

Володя Семенов принес из мастерской самодельные рации, переделанные автомобильные радиостанции в металлических ящиках цвета хаки. Антенны были укорочены, дальность связи составляла не больше трех километров, но для координации поисков вполне хватало.

— Позывные простые, — объяснял он, раздавая рации командирам групп. — «Березка», «Мельница», «Лесок». Я буду «Центр». Проверяем связь каждые полчаса.

Зинаида Петровна собрала полевую кухню, термосы с чаем, бутерброды с колбасой, яблоки из совхозного сада. Все упаковала в плетеные корзины и рюкзаки военного образца.

— На целый день припасов хватит, — сказала она, завязывая термос в полотенце. — И воды не забудьте, жара сегодня будет.

Колька с Федькой проверяли веревки и недоуздки для поимки овец. В хозяйственном сарае нашлись старые пастушьи кнуты и свистки, оставшиеся от прежних времен.

— А если овцы далеко забрели? — спросила Наташа Морозова, застегивая рюкзак с провизией. — На соседние поля, к другим совхозам?

— Тогда звоним туда, предупреждаем, — ответил я, проверяя список телефонов в записной книжке. — Соседи помогут, у всех такие проблемы бывают.

К половине одиннадцатого отряды двинулись в путь. Шли цепью, прочесывая местность, заглядывали в каждую лощину, за каждый холм. Рации потрескивали, передавая сообщения:

— «Березка» — «Центру». Осмотрели пруд, овец нет. Идем к роще.

— «Лесок» — «Центру». Нашли следы в грязи у ручья, идем по следу.