Читать книгу 📗 "Кореец (СИ) - Ледов Вадим"

— «Инга». Модель из Дома мод. Эх, Инга-Ингеборга… Недосягаемая красота. Звонить бесполезно — она только что из Парижа, ей сейчас не до таких, как я.

— «Катя». Катюша, Катерина… — Юра улыбнулся, вспоминая миниатюрную блондинку, танцовщицу из ансамбля «Берёзка». Гибкая, как виноградная лоза, и такая же хмельная.

Набрал номер.

— Алло, Катерину можно?

— Она в Болгарии, на гастролях, — ответил усталый женский голос. — Через месяц вернётся.

Юра в сердцах бросил трубку. Он перебирал страницу за страницей, и с каждой его надежды таяли, как прошлогодний снег. Одни замужем, другие в отъезде, третьи не берут трубку или просто шлют его подальше.

— Неужели я всех распугал? — спросил он у потолка. — Или это заговор? Вселенский женский заговор против Юрия Ефремова?

Он резко захлопнул записную книжку и швырнул её на пол. Лёг на диван, сложив руки на груди, как покойник.

«А может, это знак? — вдруг подумал он. — Может, пора остепениться? Найти одну, постоянную… как Лизка предлагала. Квартирка, дети, борщи по воскресеньям…»

От этой мысли его передёрнуло. Нет, рано ему ещё в эту упряжку. Тем более сейчас, когда всё только начинает налаживаться с группой. Они репетируют новый материал, который может вывести их на совсем другой уровень. Не танцульки в Доме культуры, а настоящие концерты, с аншлагами, с поклонницами…

При мысли о поклонницах Юра заметно оживился. Вот оно, решение его проблемы! Надо просто дотерпеть, пока группа не станет известной. А дальше — выбирай любую из стайки восторженных девчонок, таскающихся на каждый концерт.

Он вскочил с дивана, словно подброшенный пружиной. Надо помыться, привести себя в порядок. Сделать сегодня двойной объём упражнений на бас-гитаре. Может, попробовать сочинить что-то своё…

Телефонный звонок застал его на пути в ванную. Юра схватил трубку.

— Алло?

— Привет, Юра, — раздался в трубке голос Кима. — Я вернулся. Надо встретиться, перетереть.

— Что-то случилось? — Юра напрягся, вдруг представив, что затея с икрой провалилась, и всё останется по-прежнему. — Что с аппаратурой?

— Всё отлично, — в голосе Кима слышалась сдержанная радость, — всё по каталогу.

— По какому ещё каталогу? — опешил Юра.

— Западногерманскому, — просто сказал Ким. — Есть контакт!

— Ты хочешь сказать… — у Юры перехватило дыхание, — что мы будем играть на настоящей немецкой аппаратуре?

— А ты как думал? На «Тонике» и самодельных усилителях мы далеко не уедем. Ты дома будешь? Я подъеду часам к шести?

— Да, конечно, конечно! — зачастил Юра. — Подъезжай, жду.

Он мигом забыл о своём унынии, о пустой постели, о тщетных попытках найти женщину на этот вечер. Какая, к чёрту, женщина, когда на горизонте маячит такое будущее?

Он бросился в ванную — бриться, мыться, приводить себя в порядок. Записная книжка с женскими именами и телефонами так и осталась лежать на полу. Сейчас у него были дела поважнее. Женщины… Что ж, они подождут. Недолго осталось. Совсем недолго.

Я, усмехаясь наблюдал, как Юрка с умиленным восторгом водит пальцем по строкам списка с аппаратурой, переданного мне немцем Паулем, а губы его торжественно и беззвучно произносят название брендов и моделей, будто молитву читает, повторяя магические заклинания: «Framus… Höfner… Dynacord… Weltmeister…» Казалось, он сейчас упадет на колени и начнет молиться этим заморским брендам. Я его понимал — золотая и скорей всего несбыточная мечта музицирующего советского гражданина какой-нибудь венгерский BEAG (комплект звукоаппаратуры), а тут настоящая фирмА, без дураков.

— Охренеть! — наконец выдохнул он, отрывая взгляд от заветного листка. Голос его дрожал, как у комсомолки на первом свидании. — Я просто… я хуею, дорогая редакция! Кореец, это… это что, все правда будет? Вот прям настоящая фирма?

Я пожал плечами.

— Оплата произведена, заказ принят.

— А не кинет немчура?

— Не должен, ему же здесь еще жить в Белокаменной.

Я вспомнил, что вчера тот же вопрос задавал мне Колька. А потом состроив зверскую рожу, заявил, что если не дай бог, то он лично зарежет фашиста своим японским штык-ножом. И тоже самое касается этого мутного футболиста. Я поверил — сделает не задумываясь. Дикий человек, что с него взять.

Потом мы пили портвейн и мечтали о будущем.

А мне предстояла еще одна головная боль — конвертация оставшихся дойчмарок в хрустящие советские рубли. Для расчета с Брюсом Нуждиным. Ему уважаемому законопослушному советскому гражданину, иностранная валюта была ни к чему, ему подавай родные, советские, с дедушкой Лениным.

Вчера, после «Арагви», Стасик, подвозя меня на своей «Волжанке» (положена, как герою спорта), этак небрежно обронил:

— Слышь, Кореец, насчет валюты… У меня тут есть человечек один, надежный. Может помочь с обменом. Пять тысяч марок — и у тебя на руках будет десять тысяч рублей. Налом. Прямо завтра. Ну как, а?

Судя по заниженному курсу, этим человеком, скорей всего был сам Стасик, решивший по-легкому навариться на приятеле. Говнюк! Как самому денег дать на закупку икры — так у него «все в деле, ни копейки свободной». А как напарить товарища, сразу деньги нашлись, причем в двойном размере. Вот, бля, паразит трудящихся масс!

Тем не менее, виду я не подал (какой бы он ни был говнюк, а пригодится еще), а стал торговаться. И Стасик вступил в торг, чем окончательно себя выдал.

Договорились, вместо пяти тысяч марок на четыре семьсот. Зачем, спросите вы, а затем, что десять тысяч рублей огромная сумма (два «москвича») и заработать её фарцовкой, бог знает сколько времени понадобится, да еще и прихватить при этом могут по неопытности. Оно мне надо? Пусть подавится Стасик моими кровно заработанными. Его ведь тоже понять можно, если уж на то пошло. С какой стати ему доверять мне и рисковать такой суммой? К тому же, как теперь выяснилось, я вполне мог и не вернуться с задания. Да и так просто мог кинуть и свалить в закат — ищи потом-свищи. Воровская крыша, как у Брюса за ним не стоит.

Кстати, когда мы обтяпывали все эти делишки, я поинтересовался у Стасика, а чего собственно Брюс привязался именно ко мне со своей Анечкой, мол, кто я такой? Меня ждал сюрприз. Хитро прищурившись, Стас поведал мне: «Так она сама напросилась!»

Выяснилось, что Анечка случайно присутствовала при том разговоре, когда он спрашивал у Брюса про заемные деньги для меня. И заинтересовалась, что мол, за Кореец такой и чего он хочет? А когда узнала сильно возбудилась — она оказывается из наших приморских и корни у неё корейские имеются, как у тебя. Вот и потянулась к «корням».

Интересное кино! Ну что ж… будем плыть по течению. Авось выплывем.

Итак, на следующий день, после успешной конвертации части немецких марок в советские рубли (не без помощи хитрозадого Стасика, который все-таки урвал свой кусок), я снова сидел в знакомом кабинете ресторана «Баку» напротив Брюса Нуждина. Атмосфера была та же — тяжелые портьеры, запах дорогого табака и ощущение, что сейчас тебе либо предложат сделку века, либо отвезут в ближайший лесопарк для душеспасительной беседы.

— Ну что, Кореец, как успехи на ниве первоначального накопления капитала? — Брюс окинул меня своим фирменным взглядом, от которого хотелось вжаться в кресло.

— Как договаривались, Борис Алексеевич, — я с достоинством (или его имитацией) выложил на стол пачку денег. — Ваши пять тысяч. И, — я кашлянул, готовясь к неприятному разговору о процентах, — по поводу той суммы, что сверх…

Брюс небрежно махнул своей массивной рукой, на которой поблескивал золотой перстень размером с небольшой грецкий орех.

— Да брось ты, Кореец, какие счеты! — он неожиданно добродушно усмехнулся, обнажив пару золотых коронок. — Ты доказал, что с тобой можно делать дела. Поэтому, решим так — мои пять тысяч я забираю, а проценты… считай, это мои скромные инвестиции в нашу Анечку. Хочу, чтоб ты ей помог. Так что эти деньги — ей на раскрутку. На костюмы там, на песни, на что сочтешь нужным. Ты же у нас теперь продюсер, тебе виднее.