Читать книгу 📗 "Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"

Я вернулся к рубке, откинул крышку, и спустился вниз. Телеграфист и минный машинист старательно отводили от меня взгляды, усиленно изображая занятость. Не дураки, понимают, что я не простой матрос, а из разжалованных, и соответственно с командиром у нас всё может быть не так уж и просто.

Телеграфист уступил мне место, и я сел за ключ. Быстро отстучал на «Бойкий» сообщение с координатами. Получил ответ, и тут в эфире послышалась тарабарщина. Японцы начали забивать его своей передачей. Впрочем, момент упущен и это уже не имеет значения.

Я поднялся на верхнюю палубу и вновь взобрался на стремянку, чтобы нас лучше было видно с идущего к нам миноносца. С Рааб-Тиленом больше не обмолвились и словом, словно нас друг для друга и не существовало. Да и пошёл он в пень, самолюбивый п-придурок.

Дым с запада вскоре материализовался в приближающийся кораблик, в котором, с помощью морского бинокля, я рассмотрел «Бойкого». Вот только и с юга приближались дымы. Причём, судя по всему либо это крупный корабль, либо парочка миноносцев, идущих полным ходом.

Убедившись в том, что нас заметили я спустился на палубу и сноровисто разобрал стремянку. Специально делал всё так, чтобы это можно было провернуть быстро. Как знал, что счёт будет идти на минуты.

— Ваше благородие, спускайтесь и закройте крышку. Как только увидите, что я перепрыгнул на «Бойкого» сразу ныряйте.

Тот не ответил мне, и молча полез в люк рубки. Хлопок, скрежет, шелест, щелчок вставшего на место стопора. Всё. Я остался один. Сейчас если лодка погрузится, надолго меня не хватит. Здешние воды и без того не отличаются теплотой, а тут ещё и середина октября. Бабье лето, бабьим летом, но водица уже холодная.

Лейтенант Гадд знал своё дело туго, и прошёл рядом с «Форелью» сильно снизив скорость. Об остановке нечего было и мечтать. Да я на неё и не рассчитывал. И уж тем более, в условиях, когда с обоих японских миноносцев открыли по нам огонь из трёхдюймовок. Один из снарядов упал достаточно близко, чтобы сказать, что взял нас под накрытие. И тут же заработал дымогенератор, скрывая нас от неприятеля плотной молочно-белой завесой.

Я разбежался по скользкой палубе и оттолкнувшись прыгнул на миноносец. В смысле вытянулся во весь рост и протянул руки в надежде ухватиться за леера. Хорошо, что меня страховали. А то, прямо как в том кино, мне не хватило каких-то нескольких сантиметров. Ещё немного и я искупался бы в студёных водах, а так, всего-то замочил ноги по колени. Ерунда. Но нужно будет потренироваться в прыжках в длину.

— Вы как в порядке, Олег Николаевич? — протянув руку, встретил меня лейтенант Гадд.

— В полном, — ответил я на рукопожатие, под очередные близкие разрывы японских снарядов.

— Я вижу, у вас не получилось.

— Не у меня. Но да, не получилось, — а вот ни единой причины щадить чувства самолюбивого придурка.

— Понятно, — хмыкнул командир «Бойкого».

После чего без обиняков указал мне на орудийную площадку, и я поспешил к семидесятипятимиллиметровой пушке Кане. Я от предвкушения даже руки потёр. У француза получилось отличное орудие, это уже наши перемудрили с экономией, и оснастили его болванками, вместо нормальных гранат.

Впрочем, как раз на «Бойком» с этим дела обстояли более или менее нормально. Гадд был однокашником Колчака, и состоял с ним в приятельских отношениях. Поэтому, в отличии от остальных командиров артурских миноносцев, он завёл не только дымогенератор, но и ввёл в боекомплект своего главного калибра гранаты, переделанные из трёхдюймовой армейской шрапнели. Так что, выбрал я этот корабль совершенно не случайно. Ещё и во Владивостоке успел подсуетиться на переделку полусотни снарядов, чему Гадд ни разу не сопротивлялся.

Едва взбежал на площадку, как артиллерийский кондуктор протянул мне мой бронежилет. И на четверых матросах помогавших в обслуживании орудия такие же. Как и каски, которую я поспешил водрузить себе на голову. Хорошая привычка. Правда, моим парням не понравилось, что ради этого я их раздел. Успели оценить средства индивидуальной защиты, чего уж там. Поэтому пришлось клятвенно заверить, что либо верну, либо изготовлю другие.

Едва мы выскочили из дымовой завесы, как я полностью абстрагировался от окружения, полностью сосредоточившись на стрельбе. До противника двадцать три кабельтовых. Не то, чтобы я могу бить на выбор по любой части, но уж сократить промахи до самого минимума точность этого орудия мне вполне позволит. И первая же граната рванула на палубе головного миноносца. Следующая ударила в левую скулу. Наверное пробоина, мне отсюда не видно. Третий снаряд рванул на артиллерийской платформе, раскидав обслугу трёхдюймовки.

Я тут же перевёл огонь на другой миноносец, который уже положил пару снарядов рядом с нами. Несколько осколков пробарабанили по платформе снизу, но никого не задели, что не может не радовать.

Первый снаряд не попал в цель, упав рядом с левым бортом. Второй рванул на корме. Третий пошёл выше, и я увидел всплеск далеко за правым бортом. Зато четвёртый и пятый рванули на палубе. Шестой попал в первую трубу, не только разворотив в ней рваную дыру, но и засыпав осколками ходовой мостик. Уж не знаю кому и насколько там досталось, но миноносец вдруг пошёл в плавном правом развороте отдаляясь от нас.

По нам опять начал стрелять головной миноносец, и я снова сосредоточил огонь на нём. Дистанция постепенно сокращалась и в дело вступили его пятидесятисемимиллиметровки. Наши малокалиберки начали отвечать, но насколько был эффективен огонь этих дыроколов не понять. Как и того, попадают ли они в цель, или роняют свои стальные болванки в море. Слишком уж мал калибр и всплесков на такой дистанции не разобрать. Но гвоздили они с завидной скорострельностью.

Гадд предпринял манёвр сбивая японцам прицел, одновременно активируя дымогенератор. Завеса укрыла нас от самураев и они задробили стрельбу. Какое-то время мы шли прикрываясь дымами, используя ситуацию, чтобы сблизиться с «Новиком». Затем дымогенератор отключили.

Я довольно быстро сориентировался и вколотил в японца первый же снаряд. Затем другой и следующий, пока на палубе не возник пожар, и японец не начал отворачивать. На втором восстановили управление, но ничего не могли поделать с разорванным кожухом первой трубы и потерей тяги в топке. Производительность котла резко просела, а скорость заметно уменьшилась.

Догнать «Новика» оказалось делом непростым. На это нам потребовалось целых двадцать минут. И хотя к этому моменту бой длился уже добрых полтора часа, крейсеру вроде бы удалось избежать серьёзных повреждений.

Как бы ни был хорош кавторанг Шульц, похоже это стало возможным благодаря дымовой завесе. Теперь её выставляли не только миноносцы, но и сам «Новик». Прежде крейсеру приходилось придерживаться определённого направления, чтобы вывести «Цусиму» под торпедную атаку. Теперь же надобность в этом отпала, и он достаточно часто использовал дымогенератор, соотнося свой курс с направлением ветра, и положением противника. Правда при этом ему приходилось всё больше сближаться с корейским берегом. А тут ещё и всё приближающиеся дымы, и это, скорее всего, второй японский крейсер.

— Здравия желаю, ваше высокоблагородие, — приветствовал я командира крейсера, ступив на борт «Новика».

— И вам поздорову, Олег Николаевич. Ну что, как и обещал, мы продержались без серьёзных повреждений. Одна пробоина ниже ватерлинии, две выше, три попадания в надстройки. Пока уверено держим двадцать узлов. Могло быть и хуже, но лучше бы начинать менять ситуацию в нашу пользу.

В этот момент рядом с бортом раздался гулкий и взрыв, после чего вздыбился столб воды, опавший с громким шелестом. Один из матросов у бортового орудия главного калибра с тихим стоном сложился, сжавшись в комок. К нему тут же подбежала команда санитаров и уложив на носилки его потащили в лазарет. Ну что сказать, прав Шульц. Если я собираюсь что-то сделать, то с этим стоит поспешить.

Я направился к кормовому орудию, где суетились комендоры в бронежилетах и касках. Это по моему настоянию. Мне тут же уступили место наводчика. Через щель в щите для прицела глянул на «Цусиму», видневшегося в четырёх десятках кабельтовых от нас. И не удержавшись озорно подмигнул ему.