Читать книгу 📗 "Красно-белый. Том 5 (СИ) - Порошин Влад"
— Чё загрустил? — пихнул меня в бок Саша Калашников, когда наш длинный столик опустел.
Кстати, у Калашникова в самом разгаре были романтические отношения с одной из солисток группы, крашеной блондинкой, Олесей. Чем обычно заканчиваются такие союзы между спортсменом и барышней из шоу-бизнеса, давным-давно известно, ничем хорошим. Но мой друг был молод, в меру безрассуден и не думал о будущем. И я его, между прочим, в этом не осуждал. Пройдут годы, и он ещё успеет построить отношения с добропорядочной домохозяйкой, отрастить живот и окопаться на дачном участке с клубникой, огурцами и помидорами.
— Из-за Машки что ли переживаешь? — усмехнулся он, кивнув на сцену, где в этот момент Маша пела, что всем уговорам твержу я в ответ, нас не разлучат, нет.
— Ты знаешь, кто такой Юрий Чурбанов? — буркнул я.
— Зять товарища Брежнева, — посерьёзнел мой друг.
— А кроме того покровитель московского футбольного клуба «Динамо», — добавил я. — Сашу Бубнова в интересах сборной давно бы к нам перевели, но Чурбанов упёрся руками и ногами. Более того, теперь у зятя товарища Брежнева появилась новая идея — собрать в «Динамо» футболистов, которые добудут ему золотые медали. И чихать он хотел на сборную, на чемпионат Европы и на московскую Олимпиаду.
— Он хочет перетащить тебя к себе? — дошло до Калашникова.
— Вот именно, — кивнул я. — Поговаривают, что он ещё и на Сашу Хапсалиса из киевского «Динамо» нацелился.
— А с другой стороны, служить ведь всё равно придётся, — хмыкнул мой дружок по новосибирскому «Чкаловцу». — Потребуй у него «трёшку» в центе Москвы и «Волгу» последней модели. А ещё лучше «Мерседес» списанный из кремлёвского гаража. В Москве теперь будет два «мерса», у тебя и у Высоцкого.
— С дубу рухнул? — прошипел я. — Иди лучше потанцуй, проветри мозги. После 82-го года так и быть отслужу, хоть в «Динамо», хоть в ЦСКА. В следующем году Олимпиада, Европа, в 82-ом чемпионат Мира, плюс Еврокубки. У нас сейчас не команда, а огнище, а в «Динамо» — болото.
И в этот момент музыканты доиграли про музыку, что нас связала, и солистка Маша, поздравив наш «Спартак» с золотыми медалями чемпионата, объявила следующую песню — «Кленовый лист». В прошлый раз, во время творческой встречи в Тарасовке, эта вещица пришлась по душе братьям Старостиным. Даже Николай Петрович мне как-то сказал, что твой «Кленовый лист» не хуже Пушкина. «Вот ведь черти, — усмехнулся я. — С листа играют. Я ведь им только полчаса назад отдал текст и музыкальные аккорды. На ходу подмётки рвут, трубадуры».
— Разрешите пригласить вас на танец? — обратилась ко мне симпатичная девушка примерно 25-и лет от роду в такой мини-юбке, что если не хочешь танцевать, то всё равно пойдёшь.
— Иди, сам мозги проветри, — шепнул мне на ухо Саша Калашников.
— Я-то подуй, — хмыкнул я, — потому что у меня есть что проветривать. Давайте потанцуем, как-никак сегодня праздник, — улыбнулся я незнакомке и, стараясь не смотреть на её эффектные ноги, встал из-за стола.
В путь-дорогу птицам пора,
Птицам снится юг, — очень красиво затянули на три женских голоса солистки моего «Миража», который, между прочим, пока ещё пел живьём:
Жёлтый лист кленовый вчера
Сел в ладонь мою…
— А вы, правда, футболист Владимир Никонов? — спросила незнакомая барышня, плотно прижавшись в танце к моему мускулистому телу. — Я вашу фотографию видела в каком-то журнале.
— Это был не журнал, а еженедельник «Футбол-Хоккей», — смущенно улыбнулся я. — Какой-то папарацци щёлкнул, когда мы радовались победе над финнами и попаданию на чемпионат Европы. Странно, что молодые и красивые девушки листают подобную литературу.
— А по-вашему мы должны листать, как вы выразились, журнал «Крестьянка»? — вскинула одну бровь большеглазая незнакомка. — Извините, забыла представиться, меня зовут Милана.
— Очень приятно, очень милое имя, — буркнул я. — В принципе, листайте все, что вам заблагорассудиться. Кстати, чем вы ещё занимаетесь, кроме танцев и листания на досуге футбола и хоккея? — спросил я скорее из вежливости, чтобы не выглядеть зазнавшейся звездой спорта.
— Тружусь, как и все советские люди, — тяжело вздохнула Милана. — Демонстрирую новинки одежды в ГУМе. Бывает, выезжаем на ВДНХ. Летом работаем в парках культуры и отдыха.
— ГУМ? — задумался я и тут же вспомнил фильмы «Через тернии к звёздам» и «Гостью из будущего». — Значит, вы трудитесь вместе с Еленой Метёлкиной?
— А откуда вы знаете Леночку? — опешила девушка и, перестав танцевать, замерла на месте.
— В кино видел, кажется, — удивился я такой странной реакции.
— Вы меня, Володя, простите, но я вас обманула, — вдруг быстро зашептала Милана. — Никакого «Футбола-Хоккея» я никогда не читала. И о таком футболисте, как вы, узнала только сегодня. Меня к вам попросил подойти и завязать знакомство один очень известный и богатый человек. У нас, у манекенщиц, зарплаты мизерные, вот я и согласилась…
— Этого человека зовут — Юрий Михайлович Чурбанов? — спросил я и, когда девушка кивнула, задал следующий вопрос, — он сейчас здесь?
— Да, отдыхает в отдельном зале для важных персон.
— Ладно, пошли, поговорим с товарищем Чурбановым, — проворчал я и про себя добавил, что он ведь всё равно не отцепится.
Музыканты тем временем под аплодисменты танцующих пар закончили этот красивый медлячок. И солистка Маша, когда заметила, что я удаляюсь в неизвестном направлении с какой-то незнакомкой, погрозила мне пальцем. И тут же клавишник Геннадий на своём синтезаторе грянул очередной танцевальный хит «Солнечное лето», который тоже был встречен аплодисментами.
Зал, а точнее зальчик для важных персон, отделялся от общего помещения для простых смертных тонкой стеклянной дверью, которую дополняла плотная занавеска. Поэтому это место никто не видел, зато здесь всё было прекрасно слышно. «Мне все твердят из года в год, / Что я не ведаю забот, / Что надо / Давно серьёзней стать», — запели со сцены солистки «Миража», когда я предстал перед товарищем Чурбановым.
— Вы посмотрите, какие люди к нам пожаловали⁈ — загомонил любимый зять товарища Брежнева, изобразив на широком и приятном мужественном лице, что-то наподобие удивления. — Лучший футболист Советского союза, Владимир Никонов! Проходи, Володя, присаживайся.
Кстати, кроме Чурбанова, в этом зальчике отдыхали ещё двое мужчин примерно такого же 40-летнего возраста, которые отличались от своего визави более широким объёмом талии. Хотя и сам Юрий Михайлович имел широкоплечую коренастую фигуру. А так же здесь скрашивали скупое мужское одиночество ещё две девушки модельной внешности. И судя по их ненастоящим пластмассовым улыбкам, трудились они, как и Милана, в сфере моды и красоты. «Гуляют как новые русские», — усмехнулся я про себя, обратив внимание на дорогой коньяк, на бутерброды с чёрной икрой и порезанные дольками свежие ананасы.
— Ты сколько уже за сезон настрелял? — спросил меня Чурбанов, пожав мою руку.
— 38! — гаркнул вместо меня один из его товарищей.
— Слушай, таким темпом, б…ь, ты же «Золотую бутсу» возьмёшь! — громко саметрился зять товарища Брежнева, чем вызвал взрыв смеха среди девушек.
— Мы сезон заканчиваем в ноябре, а европейские футболисты в мае следующего 1980 года, — усмехнулся я, пожав руки и двум другим мужичкам, которые скинув пиджаки и галстуки на спинки кресел, сидели в одних белых рубашках. — По этой причине выиграть титул лучшего бомбардира Европы крайне сложно. У них есть время немного смухлевать.
На этих словах я присел за самый ближний к выходу конец стола. Милана же покорно пристроилась рядом с товарищем Чурбановым.
— Ладно-ладно, — махнул рукой Юрий Михайлович, разливая коньяк по рюмкам, — хрен с этой «Золотой бутсой». Ну, что, надумал переходить в моё «Динамо»? Смотри сюда, — поднял он один палец вверх, — трёхкомнатная квартира в самом центре Москвы — раз, «Мерседес», не новенький, но хороший — два. Хочешь красивую девочку, нет проблем — три! — Чурбанов показал мне три пальца, и девчонки вновь громко и ненатурально захохотали.
