Читать книгу 📗 "Курсант. На Берлин 4 (СИ) - Барчук Павел"

Клячин наблюдал за этой семейной сценой с явным удовольствием. Не знаю, чего он хотел добиться, но происходящее явно соответствовало его целям.

В этот момент его взгляд оторвался от Магды и скользнул по толпе. На мгновение зацепился за меня, стоявшего за огромной напольной вазой. Однако, на лице дяди Коли не дернул ни один мускул. Вообще. Он сделал вид, будто не узнал меня или не заметил.

— Прошу прощения, если отвлек вас от важных бесед, господин рейхсминистр, фрау Геббельс. — Клячин снова переключился на Магду и Йозефа, — Просто не смог не выразить свое восхищение вашим присутствием здесь. Позвольте пожелать вам прекрасного вечера.

Он изящно поклонился, будто всю жизнь только и делал, что шлялся по светским приемам, а затем растворился в толпе так же быстро, как появился, оставив за собой шлейф напряжения и неразрешенных вопросов.

Магда Геббельс стояла, как статуя, избегая взгляда мужа. Йозеф что-то шептал ей на ухо, его лицо было темным от гнева. Ну а мой шанс подойти к Шульце-Бойзенам улетучился еще минут пять назад — они уже покинули здание кинотеатра. Чертов Клячин…Дядя Коля, как всегда, смог обгадить все, практически ничего не делая для этого.

Но самое главное даже не это. Самое главное — я по-прежнему не понимал, чего он добивается. Появления Клячина ждал сразу после ограбления. Уж он-то должен был встретиться со мной и поинтересоваться судьбой архива. Однако Клячин просто исчез. А теперь снова появился. И мне срочно необходимо выяснить, какого черта он задумал, пока эта гнида не испортила мне всю игру.

Глава 3

Я понимаю, что хороший друг и хороший разведчик — это не одно и то же

Холодная берлинская ночь встретила меня тишиной после шумного фойе «Уфа-Паласт» и грохота оваций. Впрочем, конкретно в данный момент меня это очень устраивало. Нужно было освежить голову и хорошенько подумать о том, что произошло. Вернее, подумать о том, что с этим делать дальше. И я сейчас не про Лемана, не про Харро Шульце-Бойзен и уж тем более не про бедолагу сценариста.

Клячин. Вот, кто волновал меня больше остального. Для меня по-ррежнему оставались загадкой мотивы его поведения и это напрягало очень сильно. Решить данный вопрос можно было лишь одним образом — найти бывшего чекиста и проверить, такой ли он бывший.

Ясное дело, добровольно правды Клячин не скажет, но итог разговора зависит от того, как спрашивать. Честно говоря, в отношении этого человека я уже был готов применить не самые гуманные способы беседы. Ибо задолбал он неимоверно. И без того все достаточно сложно, опасно, а тут еще дядя Коля кружит, как ворон, жаждущий крови. И я бы очень не хотел, чтоб кровь оказалась моей.

Такси скользило по мокрым улицам, оставляя за собой шлейф бликов от фар. Мысли текли по нарастающей: появление Клячина рядом с Геббельсами, успешный контакт с Леманом, тревожное знакомство с Шульце-Бойзеном. Каждое событие добавляло напряжения. Ставки значительно выросли.

Дверь дома Книпперов отсекла шум ночного Берлина, но не заглушила гул в висках. В прихожей было душно, тишина дома казалась неестественной. Я скинул мокрый плащ, бросил его на стул в холле и двинулся в гостиную.

— Алексей? — Голос Марка донесся из полумрака комнаты.

Он сидел в глубоком кресле у потухшего камина, лицо его было скрыто в тенях. Скрипка лежала рядом. Похоже, сегодня он снова много репетировал. Дело в том, что Магда Геббельс свое обещание выполнила и Бернеса действительно взяли в какой-то там супер-пупер оркестр. Поэтому теперь, чтоб не вылететь оттуда с треском, Марку приходилось уделять много времени игре на скрипке.

Впрочем, на данный момент, это не приносило нам проблем. Пока что, основная функция Бернеса заключалась в укреплении связи с супругой рейхсминистра и он с этой задачей вполне справлялся. Боюсь представить, каким будет следующий этап…

В том смысле, что смех смехом, но я от души посочувствую Бернесу, если по решению Центра ему придется перейти к новому уровню отношений с Магдой. Потому что это не женщина, это самая настоящая сколопендра. Да, в красивом наряде, ухоженная, но сколопендра. И ну его к черту иметь связь с такой дамочкой.

Это, если даже не учитывать, кто ее муж. Уверен, сама фрау Геббельс ничуть не лучше своего супруга. А то, может, и хуже. Я хорошо запомнил слова Шипко, когда изучал ее дело.

«Знаешь, Алексей, как ни странно, женщины гораздо более жестоки, чем мужчины. Так вот конкретно эта женщина без малейших сомнений наступит на горло тому, кто будет ей мешать, а потом с удовольствием, наблюдая за агонией жертвы, каблуком сломает позвоночник. Разница лишь в том, что постороннему она его сломает спокойно, а тому, кто ей дорог — со слезами на глазах. Но итог все равно будет один».

— Как прошел вечер? — Поинтересовался Бернес. Затем, поймав мой настороженный взгляд, устремленный в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, добавил. — Не переживай. Не услышит. Ее нет. Она уехала. Сказала, что до утра не вернется. Какие-то дела в Лейпциге.

Вообще, конечно, частые отлучки фрау Книппер, которые после случившегося в банке действительно были частыми, изрядно меня волновали. Куда таскается эта двуличная особа? Очередных сюрпризов с ее стороны точно не хотелось бы. Думаю, нужно взять данный вопрос под контроль. Связаться с Подкидышем, например, пусть за Мартой проследит кто-нибудь из его людей.

Но конкретно сейчас вопрос поведения фрау Книппер немного отошел на второй план. Клячин смог стать звездой этого вечера, затмив всех остальных. Поэтому я лишь кивнул, опускаясь в кресло напротив.

Бернес выглядел изможденным, под глазами залегли темные круги, словно он провел часы в ожидании. Марка явно что-то беспокоило. Черт… По-моему, я хреновый друг. Служба службой, но надо поговорить с ним, выяснить, почему он пребывает в таком состоянии.

— Предсказуемо паршивый. — Ответил я Марку, — Хотя цель достигнута. Контакт с Леманом установлен. А вот что действительно волнует, так это наш старый друг. Клячин. Он появился на премьере.

Бернес наклонился вперед, свет от настольной лампы высветил его напряженное лицо.

— Клячин? В «УФА-Паласт»? Странно… Он почти месяц не давал о себе знать. Честно говоря, надеялся, что его где-нибудь кто-нибудь прибил. Что ему там нужно было?

— Что ему всегда нужно? Гадить, — я взял стакан, стоявший на столике рядом с креслом, графин, наполненный водой, налил себе попить и залпом опрокинул содержимое в свой слегка утомившийся организм. — Подкатил к Геббельсам. К Йозефу и Магде. Играл в светского льва. «Николая Старицкого». Представился рейхсминистру. И…можно сказать, засветил Магду. Напомнил ей про визиты сюда. Про тебя. Про «прекрасного румынского скрипача».

Марк замер. Казалось, он перестал дышать. Потом медленно выдохнул, провел рукой по лицу.

— Черт… Он же понимает, что делает⁈ Клячин. Он понимает? Йозеф ревнив как черт. И подозрителен. Если он заподозрит Магду в чем-то…

— Он уже заподозрил, — я поставил стакан со звоном. — Видел его лицо. Он чуть не взорвался прямо там, в фойе. Магда пыталась выкрутиться, божилась, что это все «благотворительность» и что она просила за тебя именно потому, что совершенно случайно встретила у Марты. Но Клячин… он намекнул. Намекнул на то, как Магда была «тронута» твоей игрой. Дядя Коля знает, Марк. Знает про ее интерес к тебе. И теперь Йозеф тоже знает. Чертов фашист подозревает, что-то в этом есть. Что-то, о чем ему не сказали.

— Зачем Клячину это? — Бернес покачал головой, недоумевая со всей ситуации. — Что он выигрывает? Сеять раздор? Пугать? Через Магду выйти на нас? Так он и без того знает, где мы. Он знает о нас больше, чем кто-либо. Почему именно Магда?

— Не знаю. Но это чистой воды провокация, и она очень, очень опасная.

— Алексей… Раз уж зашел разговор… Я несколько дней пребываю в смятении. Думал, стоит ли обсудить с тобой… Наверное, стоит. Что-то мне подсказывает, ты сможешь объяснить один маленький факт. Когда мы виделись с Магдой в последний раз. В Тиргартене, — Бернес сделал паузу, налил себе воды и тоже залпом ее выпил. Затем, глядя прямо мне в глаза, продолжил. — Когда мы виделись, кое-что произошло… странное. Магда… — Марк замолчал, его взгляд стал острым, аналитическим, каким бывает только у человека, пытающегося уловить фальшь. — Она несколько раз назвала меня Виктором. Сначала я подумал — оговорка. Но потом… снова. И снова. Смотрела на меня так… будто сквозь меня. Как на призрака. И вот я думаю, Алексей… Что бы это значило? Кто этот Виктор? И почему она видит его во мне? Ты что-то знаешь. Я уверен. Да и потом, неспроста именно на мою долю выпала сомнительны честь сблизиться с супругой Геббельса.