Читать книгу 📗 "Императрица Мария. Восставшая из могилы - Барятинский Михаил Борисович"

Великая княжна вколачивала слова в молчавший зал, как гвозди. Растерянные, удивленные, возмущенные, одобряющие лица – ее слова никого не оставили равнодушным.

– Таким образом, господа, в Екатеринбурге совершено цареубийство! Причем двойное: до того момента, когда я потеряла сознание, я успела увидеть, что государь умер раньше цесаревича Алексея, а стало быть, тот несколько мгновений был императором всероссийским.

Голос великой княжны предательски задрожал, но, овладев собой, она продолжила:

– Сути дела, однако, это не меняет, наследовать государю Алексей не может, так же как не может ему наследовать великий князь Михаил Александрович, расстрелянный большевиками в Перми в июне сего года.

По залу пронесся вздох – видимо, для многих эта информация была новостью. Многие, надеясь на то, что великий князь жив, предполагали его новым государем. Великая княжна убила эту надежду. В правдивости же ее слов не усомнился никто.

– Впрочем, для престолонаследия еще не все потеряно. Формальные права на престол, в соответствии с Законом о престолонаследии императора Павла Первого, имеют многие представители императорского дома, – продолжала великая княжна, – однако же имеют ли они моральное право на престолонаследие? Мой прапрадед император Николай Первый, обращаясь к своим детям, когда-то сказал: «Всякий из вас должен всегда помнить, что только своей жизнью может искупить происхождение великого князя».

Увы, прошло полвека, и эти слова были забыты. Жажда наживы, воровство, казнокрадство, блуд, ложь, интриги и предательство поселились в императорском доме. Поразительно, но никто из его членов не поддержал государя, своего родственника, в трудную минуту. Наоборот, многие поддержали заговорщиков, приветствовали отречение и, нацепив красные банты, побежали выслуживаться перед новыми «хозяевами» России! А сейчас, когда Отечество стонет от раздирающей его войны, когда брат стреляет в брата, где доблестные представители российского императорского дома? Я не говорю про тех, кто схвачен большевиками, и тем более про тех, кто погиб. Но остальные где? Кто-то покинул Россию, а кто-то затаился, не желая вмешиваться в события под предлогом, что это невместно представителям императорского дома. О каком соблюдении Закона о престолонаследии может идти речь в подобных обстоятельствах? Императору Павлу, царствие ему небесное, в страшном сне не могло представиться, что подобное происходящему ныне возможно на Руси.

Великая княжна замолчала, как бы собираясь с мыслями. Зал ждал, затаив дыхание.

– Мой отец был плохим царем, – сказала она, и по залу пронесся вздох. – Да, господа, все, кто критикует его, правы: он был плохим царем. Нерешительным, постоянно сомневающимся, часто меняющим свое мнение. Это совсем не те качества, какие необходимы монарху. Он был прекрасным человеком, воспитанным, вежливым. Он обожал свою жену, мою мать, нежно любил своих детей. Но этого недостаточно, чтобы править страной, тем более такой, как Россия.

Великая княжна вновь замолчала и с какой-то печальной улыбкой оглядела зал.

– Мой отец был плохим царем, – повторила она, – но, видит Бог, он не заслужил такую смерть!

Голос великой княжны дрогнул, срываясь на всхлип. Она отвернулась, чтобы скрыть слезы, подступившие к глазам. В ответ на ее всхлип где-то на верхнем ярусе заплакала женщина, заплакала громко, навзрыд. Слезы текли по щекам у многих, сидевших в зале.

Великая княжна наконец овладела собой и вновь повернулась к залу. Ее лицо изменилось: синие глаза стали черными, губы сжались.

– А вы его предали, господа! – бросила она в лицо нескольким сотням мужчин. – Вы изменили присяге! Вы все предатели!

В зале стало страшно тихо. Никто не осмелился возразить. Офицеры сидели, опустив головы.

– За веру, царя и Отечество, да? Где же ваша честь, господа русские офицеры? Или она имеет значение только при карточном долге? А долг перед государем не считается? Только помните, что самый беспристрастный судья – это человеческая совесть, ее суд не знает срока давности! И вы это знаете, иначе к чему бы вы все отказались от чинов, полученных после второго марта семнадцатого года? Когда не перед кем совеститься, то жить еще можно, а когда появился живой человек в качестве укора совести, то как-то не по себе, да? Долг своему государю придется отдавать, господа. И отдавать вы его будете мне, его дочери!

Я русская женщина. Да, не русская по крови, но русская душою. Я родилась под русским небом, я впитала в себя русский воздух, русские сказки, русские песни, русский дух, как могла, познавала душу русского народа. Особенно в последние два года. – Великая княжна горько усмехнулась. – Моя семья стала жертвой, принесенной на алтарь русской революции, но я жива, я еще жива! И пусть мужчины прячутся по углам, а я не отступлюсь!

Великая княжна посмотрела на сидевшего в первом ряду Волкова.

– Вячеслав Иванович, прошу вас, поднимитесь на сцену.

Волков, бледный как смерть, с каплями пота на лбу, поднялся на сцену. Великая княжна обернулась к кулисам, и Николай, быстро подойдя к ней, передал папку, которую она, в свою очередь, подала Волкову.

– Вячеслав Иванович, огласите, пожалуйста!

Волков дрожащими руками достал из кармана кителя очки и водрузил их на нос, потом раскрыл папку и несколько секунд всматривался в текст. Потом вдруг осевшим, каким-то сиплым голосом произнес:

– Манифест.

Его голос окреп, избавился от хрипоты и зазвенел под сводами зала.

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ

Божиею милостию

Мы, Мария Первая,

Императрица и Самодержица Всероссийская, Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская; Царица Казанская, Царица Астраханская, Царица Польская, Царица Сибирская, Царица Херсонеса Таврического, Царица Грузинская; Государыня Псковская и Великая княгиня Смоленская, Литовская, Волынская, Подольская и Финляндская; Княгиня Эстляндская, Лифляндская, Курляндская и Семигальская, Самогитская, Белостокская, Корельская, Тверская, Югорская, Пермская, Вятская, Болгарская и иных; Государыня и Великая Княгиня Новагорода Низовския земли, Черниговская, Рязанская, Полотская, Ростовская, Ярославская, Белозерская, Удорская, Обдорская, Кондийская, Витебская, Мстиславская и всея Северныя страны Повелительница; Государыня Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследная Государыня и Обладательница, Государыня Туркестанская; Наследница Норвежская, Герцогиня Шлезвиг-Голштейнская, Стормарнская, Дитмарсенская и Ольденбургская и прочая, и прочая, и прочая.

Вступление Наше на Всероссийский Императорский Престол есть явное доказательство той истины, что где сердца нелицемерные действуют во благое, тут рука Божия предводительствует. Не имели Мы никогда ни намерения, ни желания таким образом воцариться, каковым Бог по неведомым Его судьбам Промыслом Своим Нам определил Престол Отечества Российского восприять.

Богу Всемогущему угодно было в неисповедимых путях Своих прервать драгоценную жизнь горячо любимого Родителя Нашего Государя Императора Николая Александровича. Он пал от святотатственной руки убийц в Екатеринбурге нынешнего 1918 года июля месяца 17-го дня. Вместе с ним мученическую смерть приняла Августейшая Семья Наша: любезнейшая Нашему сердцу Родительница Наша, Государыня Императрица Александра Федоровна, любезный Брат Наш, Его Императорское Высочество Цесаревич Великий князь Алексей, и любезные сестры Наши, Их Императорские Высочества Великие княжны Ольга, Татьяна и Анастасия.

Святой волей Всевышняго Нам была сохранена жизнь. В страшную минуту Господь послал Нам слуг Своих в лице представителей крестьянского сословия, которые не токмо вырвали Нас из лап смерти, но и окружили заботой и уходом, скрыв от слуг антихристовых, пока тяжкие раны Наши не уступили лечению. Сразу по выздоровлении поспешили мы в Омск, дабы поставить Престол Всероссийский в такое положение, чтобы он более не оставался праздным.