Читать книгу 📗 "Шарлатан 2 (СИ) - Номен Квинтус"
Когда в десятых годах века уже двадцать первого в России возродился массовый интерес к атомной промышленности, стало очень часто упоминаться имя Игоря Ивановича Африкантова — и у многих сложилось впечатление, что он был каким-то атомным физиком. Но как раз физиком он вообще не был (хотя науку эту и знал, как любой выпускник технического ВУЗа). А был он гениальным технологом и придумывал не реакторы сами по себе, а то, как их сделать. Как варить сталь, сварке в нормальных условиях не поддающуюся, как резать сплавы, которые были прочнее любых резцов — в общем, он «материал» чувствовал буквально на уровне инстинктов и лучше всех понимал, как с любым материалом работать. И что требуется, чтобы с материалом правильно работу вести. На порядок лучше всех: именно под его руководством девяносто второй завод в годы войны увеличил производство пушек во много сотен раз (и это не метафора)!
Но война давно уже закончилась и теперь Игорь Иванович решал уже совершенно другие задачи — а я решил, что «в свободное время» он и мою задачку решить сможет. Точнее, поможет ее решить… не мне, другим людям, и я еще надеялся, что он скажет, каким именно:
— Игорь Иванович, я к вам с небольшой просьбой: мне кое-какие станки срочно нужны, а вот как их сделать, я не знаю.
— Я, вообще-то, тоже не знаю, а еще у меня своей работы довольно много. Так что… уложишься в десять минут? Я как раз собрался в столовую заскочить.
— Баба Настя, если люди слишком быстро едят, ложкой по лбу лупит. И правильно делает, ибо сказано: тщательно пережевывая пищу ты помогаешь обществу.
— Убедил, пятнадцать минут, — рассмеялся Игорь Иванович. — Так в чем твоя проблема заключается?
— Мне Иосиф Виссарионович поручил… разрешил заняться восстановлением разрушенной Воронежской области, и я туда сагитировал поехать на стройки два десятка тысяч студентов в составе стройотрядов.
— Это ты молодец!
— Сам знаю, но вот ведь засада: студентам за работу платить надо, и платить живыми деньгами. А денег у меня нет…
— Ты, наверное не поверишь, но и у нашего завода…
— Да я не о том. Я знаю, где деньги взять, но для этого… в общем, буду краток: мне нужно до октября нарастить производство товаров народного потребления, а конкретно корпусной и мягкой мебели, на миллиард рублей. А для этого мне нужны некоторые станки. Простенькие, дешевенькие, но много. И очень быстро. Да не дергайтесь, я знаю, что это не ваша работа, я к вам за другим пришел: покажите мне пальцем на десяток инженеров, желательно молодых, которые мне такие станки быстренько спроектируют. И производство их так же быстренько наладят.
— Да, мне говорили, что ты умеешь широко мыслить, но чтобы настолько широко… а где производство-то налаживать собираешься?
— На заводе в Сергаче, где сейчас шлифмашинки и перфораторы делают, еще на девяносто втором заводе, на инструментальном производстве…
— У нас завод, если ты внимательно слушал, полностью загружен плановыми заданиями!
— А я что, возражаю? Я-то как раз о внеплановой работе говорю, сверхурочной и совершенно добровольной.
— Уже интересно, давай дальше, добавляю тебе еще десять минут. А то в цирк мне ходить некогда, а раз уж цирк сам ко мне пришел…
— Тогда я продолжаю буффонаду. Мне от вашего завода нужно вообще немного: примерно тысяча прессов, термопрессов, если быть точным… тысяча двести сорок штук, тут у меня все подсчитано. Есть, правда, одна загвоздка: денег-то у меня нет.
— А без денег…
— Но у меня есть кое-что куда как более вам нужное. Заводу нужное: вы, небось, видели, что Третью площадку снесли и сейчас там стройка вовсю идет?
— Ну да, двадцать первый завод…
— Я вам там выстою и передам, начиная с октября и до конца года передам двести квартир, трехкомнатных. А в следующем году, причем до мая… с этой же стороны от Параши просто пустое место, и в конце мая там вы получите там еще три сотни квартир.
— Хм, а где ты их возьмешь? Я, конечно, слышал, что на двадцать первом у тебя родственник…
— Четвероюродный, а вы ведь уже троюродный, так что вам мне помочь с жильем для рабочих даже более… в общем, пять сотен квартир за тысячу двести сорок прессов и пять проектов деревообрабатывающих станков. Дешевка же получается, покупайте пока предлагаю! Ну как, договорились?
— Хоть и врешь ты, но врешь красиво…
— Это вы верно заметили: красиво. И не упустили того, что я именно вру: я же сам вам квартиры не построю. Поэтому насчет квартир с заводом договор подпишет товарищ Тихомиров или товарищ Киреев.
— А они-то что, двадцать первый обдерут, что ли?
— Тоже нет: там сейчас намечено выстроить дома по проекту дядьки Бахтияра… по проекту Ворсменского архитектурного бюро товарища Ильгарова, а дома эти непростые. Их сначала строят в трехэтажном варианте, а потом их можно еще на этаж поднять. Но можно и сразу по четыре этажа ставить — и я договорюсь, чтобы там их такими и строили. А вы — не сразу, конечно, но ведь рабочие потом с вас не слезут — и Парашу в приличное состояние приведете…
Честно говоря, я предполагал что речка с этим замечательным названием когда-то именно речкой и была, и даже название носила поприличнее. Но теперь, когда в ней текла не вода, а мутная и очень вонючая жижа, никто ее по-другому и не называл. Причем аромала речка не канализацией, а какой-то ядреной химией, и я даже догадывался, с какого завода эта погань и прет — так что если на девяносто втором поставят, наконец, какие-то очистные сооружения, то всем сразу станет лучше. Ну а если прямо на берегу Параши дома для рабочих этого завода выстроить, то лучше всем станет гораздо быстрее…
Горький я покинул только через двое суток: и с Игорем Ивановичем (и кучей его инженеров) долго всякое обсуждал, и с Сергеем Яковлевичем пришлось поспорить — но он в конце концов все же договор с заводом он подписал. После того, как я письменно ему пообещал все стройку на Третьей площадке перевести на четырехэтажный вариант домов дядьки Бахтияра. Ночевал я у Вовки в его новой квартире (он как раз в таком же новом доме квартиру зимой и получил, буквально в паре кварталов от Стрелецой, так что относительно долго мне ехать по городу пришлось лишь в Кремль. И еще один раз пришлось отпинываться (правда, по телефону) уже от секретаря Сормовского района: он с какого-то перепугу решил, что я и здесь могу выстроить «высотку», а то ему, видите ли, прежнее здание райкома разонравилось. Ну что, отпинался, а с новым первым секретарем у меня уже отношения были хорошими: туда товарищ Киреев назначил Катю Селиванову, которая когда-то меня по поручению Маринки в Кишкино сопровождала и даже соизволила у меня переночевать. Вот забавно: люди часто запоминают события, никакого существенного влияния на их жизнь не имевших, а Катя при новой встречи первым делом поинтересовалась, продолжаю ли я по-прежнему жить в подвале…
Но на одной мебели, даже очень хорошей, целый город и уж тем более область не поднять, и мебельный проект был всего лишь одним из более чем десятка моих новых затей. Просто на него пришлось больше всего времени потратить, в сумме получалось, что дней примерно десять. Но половину из этих дней я потратил еще до окончания школьных экзаменов, а потом уже и другими проектами заниматься пришлось более чем плотно. Проектами заметно менее «прибыльными», но более быстрыми в исполнении. Надюха, конечно, меня обругала разнообразно когда я ей сказал, что в институт поступать пока не буду, но когда я ей объяснил, что стало причиной моего такого решения, она заявила, что «берет надо мной шефство». По части «обеспечения мне достойного внешнего вида»: по ее мнению, заниматься такой работой в привычной мне одежде просто недопустимо. У меня было, конечно, иное мнение, но меня вообще никто спрашивать не стал…
В начале августа с аэродрома двадцать первого завода в воздух поднялся новенький самолет товарища Мясищева. Со «старыми» моторами поднялся, хотя у ОКБ Косберга еще в июле систему прямого впрыска для мотора и разработали, и даже изготовили. Но оказалось, что с этой системой мотор слегка «раздался», а переделывать капоты мотогондол никто не стал. На всех трех изготовленных здесь самолетах не стал, а вот в Шахунье на заработавшем «авиаремонтном» заводе делать самолеты начали уже с прицелом на модернизированный мотор. Да, самолет еще испытания в ЛИИ не прошел, а к его производству уже приступили и никто этому помешать не мог: официально завод-то был приписан не к авиапрому, а к «Комбинату бытового обслуживания» и о том, что там начали самолеты делать, в министерстве авиапромышленности просто были не в курсе. В самом-то деле, какое авиастроителям дело до бытового обслуживания населения? И Сергей Яковлевич, специально завод посетивший в связи с его официальным пуском, тоже так считал: это было удобнее. Что-то хорошее получится — он молодец, а не выйдет — какое ему дело за того, чем артели в области занимаются? Но все же он максимально возможное содействие строительству и пуску завода оказывал, и его забота сильно с обустройством завода помогла.
