Читать книгу 📗 "Шарлатан 2 (СИ) - Номен Квинтус"
А уж на бывших оккупированных территориях шансов что-то «ненужное продать» не было совсем: чтобы купить хотя бы минимальный набор мебели, семье требовалось бы месяц вообще ничего не есть. Причем, если бы у меня было время подумать, то я мог бы и догадаться, что по меркам даже восьмидесятых страна была просто нищей: завод в Красных Баках сейчас делал по полсотни машин в сутки, а граждане, причем тут уж действительно по всей стране, за те же сутки из покупали в пределах десяти штук. Да, машины продавалсь все, но основным «покупателем» были колхозы и разнообразные артели, которым эти машины требовались в производственных целях. А граждане с деньгами смотрели уже на достаточно дорогие зарубежные автомобили или на те же «Победы», причем как раз на «Победы» смотрели в основном презрительно: две трети выпуска их уходило в такси и использовались в качестве служебных машин. Уверен, товарищ Сталин и особенно товарищ Струмилин были бы счастливы, если бы население «Побед» больше покупало, они бы с радостью функционеров вообще на брички бы пересадили — однако простые граждане на покупку автомобиля оказались не способны. На вилки-ложки и даже на кастрюли из нержавейки люди деньги бы все же нашли, но на кастрюлях область не поднять.
Студентам тем не менее все заработанное выплатили — частью из фонда Комбината бытового обслуживания, частью и государственных резервов, и пока эти «студенческие» деньги на рынок не давили. Но ведь это временно, а даже если у меня получится всю запланированную мебельную промышленность запустить, ее продукция перекос по части ТНП не устранит: студент шкафы покупать не будет. А вот что бы такого студенту дать, чтобы эти денежки стерилизовать…
Чтобы найти крысу, надо думать как крыса, а чтобы понять, что нужно студенту, надо самому стать студентом. Но в этом году я с этим опоздал, да и не получится у меня стать именно «простым студентом». Не выдел я простых студентов с собственным «Опель-Капитаном», да что там автомобиль — у большинства студентов наверное второй пары штанов не было! Хотя теперь наверное, появится — но я к этому буду непричастен. Впрочем… еще-то немного времени у меня все же есть!
Четырнадцатого сентября и в Кишкино, наконец, был произведен пуск нового заводика. Наконец — потому что строили его без малого два года, ну, полтора. И строили его на том месте, где когда-то стоял наш металлургический гигант — вот только гигант был все же поменьше. То есть рядом с этим заводиком он вообще выглядел дровяным сараем рядом, скажем, с ГУМом, ну или рядом с Зимним. Потому что заводик — хотя и снова был сугубо «опытным», состоял из занимающего всю бывшую площадку «меткомбината» цеха «подготовки материалов (тут в основном только крыша была, а всякие бункеры и смесители никакими стенами по бокам не огораживались) и 'производственного цеха» шириной чуть меньше тридцати метров и примерно в четверть километра длиной. А внутри этого цеха стояла довольно небольшая туннельная печь для собственно плавки стекла и — главное — установка горизонтального разлива этого стекла. Ну да, после многочисленных пинков и взятия конструкторов «на слабо» они всю эту установку все же сделали. «Опытную», с нее стекло сходило шириной в четверть метра со скоростью около пяти сантиметров в секунду, но уже через пару часов после официального ее пуска народ что-то там отладил достаточно хорошо, чтобы продукция получалась абсолютно ровная. Внутри цеха еще очень много всякого оборудования размещалось: камеры для выдержки стекла, установки для разбивания обрезков стекла, чтобы потом его снова в шихту вернуть, много всякого другого, о чем я даже представления не имел. А вот собравшиеся на «открытие» специалисты — в том числе и с Павловского завода, и из Горького — представление имели. И если павловцы внимательно изучали саму флоат-установку, то, скажем, горьковчане в основном бродили вокруг печки, в которой — после «выхода на режим» — погасли газовые горелки. В конце концов один из инженеров со второго Горьковского стеклозавода не выдержал и поинтересовался у меня:
— Шарлатан, мне сказали, что это ты такую печь сделать предложил. А не слишком ли роскошно ради этого рядом элеуктростанцию держать? — и он показал рукой на стоящую рядом с заводиком ТЭЦ. Угольную, между прочим.
— Если печь греть газом, то теплопотери превышают девяносто процентов, а тут они меньше десяти процентов. Так что если газ вместо печи пустить на электростанцию, то вообще две трети электричества придется в сеть отдавать, так что такая печь выходит минимум втрое дешевле по топливу. Конечно, она посложнее в управлении, но у нас все управление автоматизировано, и мы модем и для вашего завода всю автоматику повторить.
— А электростанцию где брать?
— А вот это вопрос не ко мне. У нас-то генераторы австрийские, турбины калужские, генераторы я просто не знаю чьи. Но есть люди, которые знают, вы Сергею Яковлевичк правильные вопросы задайте, он поможет… я надеюсь. Не сразу, так как он не господь бог, но под лежачий камень…
Но для меня этот заводик был важен не новизной, а тем, что хоть немного, но и он давал копеечку Комбинату — у которого дыра в бюджете получилась просто огромная. А тут — если стекло, как и намечалось, всё «частнику» продавать, все же по сорок с лишним тысяч в сутки наличных денег поступать в кассу будет. Немного, но за год это уже пятнадцать миллионов…
А девятнадцатого сентября товарищ Струмилин принес Иосифу Виссарионовичу отчет по итогам прошедшей недели, в котором подробно рассматривалась ситуация с финансовым балансом всей страны. Он такие отчеты дважды в неделю Сталину приносил, причем лично основные позиции отчета озвучивал: Сталину нравилось, что Станислав Густавович очень хорошо определяет важные позиции и ему, Иосифу Виссарионовичу, не приходится изучать данные по позициям несущественным. Но сегодняшний отчет был не совсем обычным: в нем подводился в том числе и итог работа студенческих стройотрядов, которым как раз во второй неделе сентября заплатили деньги за летнюю работу. Очень много наличных денег, и это, по опасениям некоторых товарищей, могло серьезно повлиять на товарное обеспечение в розничной торговле. Пожтому он, вопреки обыкновению, не стал дожидаться, пока Струмилин сам в своем сообщении доберется до этой части отчета и сам задал вопрос:
— А что у нас по студентам-то сейчас? А то отдельные товарищи считают…
— Терпимо у нас со студентами. Стройотрядам по всей стране было выплачено примерно двести семьдесят восемь миллионов наличными, некоторые выплаты частного порядка мы, конечно, подсчитать не можем, но они уж точно на балансе не сказываются. Но вопреки катастрофическим предсказаниям… отдельных товарищей примерно сто восемьдесят миллионов из этих денег сращу же попали в сберкассы. А вот в торговлю вброс наличности оказался довольно скромным, по предварительным подсчетам до конца уже текущей недели вряд ли превышение против средней нормы составит больше сорока миллионов. Конечно, товарные запасы несколько просели, в основном по текстильной продукции и по обуви, и до ноября мы ожидаем еще до тридцати миллионов повышения спроса на зимнюю одежду. Но до двухсот миллионов студенты точно до Нового года так в сберкассах и оставят, и особых дефицитов в торговле мы не ожидаем. Возможно, в отдельных городах небольшие проблемы и возникнут, но мы с ними точно справимся, тем более что наш Шарлатан, похоже, собрался с проблемой справиться с другого конца, создав уже дефицит денег у населения.
— Не понял, поясни, что ты только что сказал.
— Структура, которую в Горьком назвали комбинатом бытового обслуживания, а на самом деле являющейся своеобразным областным… межобластным уже министерством местной и артельной промышленности, на планам этого комбината к концу года выйдет на производство ТНП на сумму свыше миллиарда рублей. Причем, должен заметить, все это организуется в том числе и для того, чтобы в следующем году уже полностью обеспечить финансирование всех студенческих стройотрядов, да и не только их.
