Читать книгу 📗 "Ломоносов Бронзового века (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович"

Тоже ничего секретного, я просто брал дробленый шлак и заливал его уксусом. Выдержав сутки в тепле, осторожно переливал получившийся раствор на новую порцию шлака, а отработанный сначала промывал раствором поташа, потом водой… Добившись, чтобы исчез демаскирующий запах уксуса, я выливал помои в арык, а отработанный шлак выбрасывал в помойную яму. И так три дня подряд. Интересно, что же получилось?

Так, раствор уже почти не пахнет уксусом, зато приобрел какой-то желто-красный оттенок. То, что надо! Этот этап завершён, теперь следующая стадия.

Я перелил раствор в эдакий керамический тазик, а потом потихоньку, тонко струйкой начал добавлять туда раствор поташа. Кто делал в детстве «домашнюю газировку»? Что, не делали? А зря, моих учеников я всех научил. Смешиваешь лимонную кислоту и пищевую соду в воде, и выделяется куча «пузыриков». Вот и тут началось то же самое. Углекислый газ бурлил в тазу, осадок выпадал на дно…

Наконец остался чистый раствор и осадок на дне, почти не поддающегося описанию цвета. Кажется, опыт удался! Раствор я, как бережливый хомяк, слил в специальный кувшин, пометил и отложил в сторону. Ацетат калия мне ещё пригодится.

А тем временем влажный осадок, до которого добрался воздух, начал буреть. Отлично, всё по плану, теперь у меня тут влажная ржавчина, лишь слегка разбавленная карбонатом двухвалентного железа. Но это ничего, под действием кислорода и влаги, и он превратится в «ржавчину». Просто процесс займёт не десятки секунд, а часы.

Я довольно осклабился. Итак, всё получилось. Из дроблёного шлака при помощи уксуса и поташа я могу извлекать чистое соединение железа. Осадку надо только дать отстояться, а затем высушить и прокалить. И готово — искусственный гематит, даже чище природного.

Причем сырья для поташа тут целая гора, ведь сыродутная печь работала на дровах. Да ещё лучшие дрова долинные кузнецы забирали себе, на древесный уголь, а нам отдавали те, в которых побольше сучков и коры. И это отлично, спасибо им, именно в таких дровах больше всего поташа.

Шлак теперь тоже имеется почти безлимитно, запасы лимонита тут огромные, я его «линзу» в овраге сходил и посмотрел. Там тысяч десять тонн, как минимум. А что бедный и грязный, так это теперь без разницы. Моя технология позволяет выделять именно чистое железо, почти без серы, фосфора и кремния. От марганца, правда, не отделяет, но марганец в стали — только к лучшему.

Спросите, где я буду брать уксус? Правильно спросите, сейчас это — огромный дефицит. Но фокус в том, что я знал, где его взять.

Восемь дней спустя в доме старосты собрался малый совет. Пусть никакой официальной власти у него не было, но многие поколения все в долине знали, что богатство строится на «правильных» клинках, которые делали Еркаты-долинные, на железе, котором снабжали их Еркаты-речные, и на умении старосты всё это продавать, а недостающее — покупать. И если главы двух родов и староста что-то вместе решали, то это потом обязательно претворялось в жизнь, что бы там не думали главы остальных родов и старейшины. Нет, уважение им всем оказывали, как же без этого? Но навязать решение ведь можно и с уважением, не так ли?

— Ну! Не томи уже, — проворчал староста.

Глава кузнецов медленно достал свёрток, извлёк из него и выложил на столе в ряд три ножа.

— Меч пока сковать не успели! — прогудел он. — Но ножи вышли добрые. Мои мастера говорят, что это — одни из лучших клинков, что у них получались. И я сам скажу так же. Такого доброго железа я ещё никогда не видел.

— Добро! — довольно сказал староста, а Гайк только с облегчением выдохнул.

— Но теперь я хочу знать — откуда? Сколько ещё у нас есть сырья? И главное, на какое ещё количество такого железа мы можем рассчитывать?

И он испытующе глянул на собеседников.

— Помимо тех трёх талантов, что мы передали тебе? — уточнил староста.

— Разумеется, помимо.

— Гайк, уважаемый, покажи ему.

Тот с удовольствием полез в свою суму и достал кусок камня тёмно-бурого цвета.

— Как думаешь, сколько весит? — спросил он.

— Ну, шекелей шестьдесят потянет[2], — прикинул тот.

— Вот, теперь ты знаешь ответ на свой второй вопрос! — ухмыльнулся староста. — Это — весь их запас! А вот с третьим твоим вопросом всё не так просто. Помнишь историю с их Русой? Ну, тем, которого дубиной стукнули?

— Помню, — напряженно ответил кузнец. — А это тут при чём?

— Так мы его лечиться к духам предков водили.

— И что, кто-то из предков захотел с этим придурком общаться? — не поверил кузнец. — И сумел что-то объяснить?

— Сумел! — заржал Речной. — Потому что, пусть и грех такое говорить о предке, но при жизни его все тоже за долбанутого держали. Вот и нашли два придурка общий язык! Предок ему немного объяснил, а потом задание дал. И неделю назад этот наш молодой засранец снова к предку пошёл, результат рассказывать. А тот взял, да и зачёл первое задание. Научил, правда, как горечь из соли окончательно убирать, но заодно и про железо объяснил. Как при помощи этого «египетского искусства», химии их непонятной, из никудышной руды добрую делать. И знаешь, как они это называют?

— Как?

Тут Гайк собрался и произнёс явно заученное:

— Хи-ми-чес-ко-е вы-ще-ла-чи-ва-ни-е уксусом!

— Как-ка-а-к? Поубивал бы!

Все трое довольно заржали. Потом кузнец спохватился, вспомнив единственное слово в названии, произнесенное без запинки:

— Погоди, ты сказал уксусом? И много расходуется?

— Да уж немало! — по-прежнему посмеиваясь ответил ему уже староста. — Двадцать пять талантов[3] на один талант железа.

— Где ж мы столько уксуса наберём⁈

— Не боись, предок и это подсказал. Оказывается, это для еды уксус делают из вина или из яблок. А на химию эту сгодится и волчья ягода. Уксус получится ядовитый, но железо не люди, оно не отравится.

Еркат-долинный аж присвистнул от удовольствия.

— Кустов с этой ягодой у нас в долине, как… Да я даже и не знаю, как чего. Ничего больше в таких количествах не растёт. Все склоны и овраги ей забиты. Ну, еще тёрн растёт да малины немного…

— И ежевики. Но ты не о том говоришь. Ягода эта только начала созревать, собирать её можно ещё месяца четыре… Железа наделаем уйму. И надо решать, что с ним делать.

— А что тут решать-то? В городе продадим! Там цены самые высокие!

— Тут ты прав, — хитро прищурился староста. — Но я думаю, безопаснее некоторое время колхам продавать.

— Так они ж цены не дадут!

— А это как посмотреть. Если на серебро мерять, то да, дадут мало. А если на еду? На дрова? На пленных родичей наших, которых теперь выкупить можно? Я думаю, это как бы и не дороже будет. Втроём-то Речные долго не выдержат железо плавить. Тем более, что им теперь ещё и этой самой «химией» заниматься придётся.

— Ну, так то да… — согласился кузнец, а Гайк только горячо закивал. Он уже и мечтать почти перестал о том, что их род воспрянет.

— И главное. Если в городе узнают, что у нас снова стало хорошо с железом, они обязательно поднимут нам налоги. Скажите, а как давно вы полюбили платить налоги?

Примечания и сноски ко главе 3:

[1] На самом деле, про «египетское искусство» — лишь одна из версий происхождения древнегреческого слова khumeía. Но тут я использую «произвол автора».

[2] Шекель примерно равен 8,3 грамма, то есть камень был весом примерно полкило.

[3] Талант был не только единицей измерения веса, но и объёма. Перевести несложно, талант равнялся либо 25 кг, либо 25 литрам.

Глава 4

«Гуляем! Бабла немеряно!»

Сразу после того, как мне удалось получить литра полтора мокрого и ржавого осадка, я выбрал время и подвалил к руководству. Доложил по всей форме, с обращением «глубокоуважаемый двоюродный дедушка», что их со старостой распоряжение выполнено, большую часть горечи я из соли убрал. И попросил дальнейших указаний. Дескать, сам не понимаю, как от оставшейся небольшой горечи избавиться, но без приказа старших к духам предков обращаться не рискну.