Читать книгу 📗 ""Фантастика 2025-46". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Кас Маркус"

Я пошевелил пальцами, представляя в руках эту ручку. Гладкая пластмасса, металлический крючок, чтобы зацеплять за карман. За прозрачным окошечком — девушка. Брюнетка... Почти у самой кнопочки — неровность. Трещинка?

Будто бы она ломалась, а ее потом чинили.

Да, точно.

— Это ужасная штука, неприличная! — услышал я призрачный женский голос. — Если ты не избавишься от нее, между нами все кончено!

Потом пластмассовый треск.

Слезы.

Холод. Свет настольной лампы и флакончик клея. У меня дрожат пальцы.

Только бы получилось...

Ну вот, почти незаметно. Только если провести вдоль металлической скобки большим пальцем, то ощущается неровность.

— Может быть, какой-то запах или особенный звук... — раздался как будто из другой реальности голос Ирины Андреевны.

Запах апельсинов.

— Ай, он в меня брызнул соком, вот засранец! — и женский смех. Смеется взрослая уверенная в себе женщина. Я чувствую тонкий запах ее духов. Ее гладкое плечо касается моей груди. И волосы щекочут мне нос. Жесткие волосы. Уложенные в высокую прическу. И запах парикмахерской.

— ...еще осталось в холодильнике... Принесешь?

Под ногами — теплый паркет. Потом ковер, в котором нога утопает чуть ли не по щиколотку. Луч солнца играет разноцветными искрами в хрустальных висюльках люстры. Распахнутое окно, ветерок шевелит тонкие газовые занавески.

Ручка. Лежит на мраморной полке, рядом с тяжелыми часами, вокруг циферблата которых порхают упитанные нимфы.

— Пошлятина же! — женщина смеется. — Муж приволок из командировки... Конечно, возьми! Скажу, что потерялась!

Гладкая пластмассовая поверхность. Девушка в красном платье. Брюнетка.

— А теперь, Иван, представьте, что ручки у вас в руках нет, — раздался голос Ирины Андреевны.

Запах жареного лука. Даже подгорелого лука... Клеенка в бело-зеленую клетку под моей рукой. Несколько параллельных разрезов, явно от ножа. «Я кому сказала, что резать надо на доске?!» — всплыло в памяти совсем другое воспоминание. Не из этой серии.

Чья-то ладошка сжимает под столом мое колено. Я злюсь. Не на руку злюсь, рука здесь явно сдерживающий фактор. «Не ляпни чего-то лишнего...» — как бы говорит она.

Шкаф в стене. Дверцы его заклеены обоями. Если закрыть, то даже будет непонятно, что там шкаф. И шуршание пакетов.

— Надо ехать в Москву, товар заканчивается, — знакомый голос. Мерзкий такой, как будто не то высокий мужской, не то низкий женский. Лампа светит ярко, слепит глаза. Не разглядеть. Но и не надо. Фигура, похожая на тумбочку.

— Это тебя к телефону...

И вдруг — совсем другое воспоминание. Такое яркое, новенькое, сочное.

Уже мое.

Фонарь освещает мужественное лицо моего брата, Игоря. Снежинки тают, превращаясь на щеке в подобие слез. Глухой звук удара кулаком о стену. Полы дубленки распахиваются. Из кармана пиджака торчит колпачок ручки. С крохотной трещиной рядом с металлической скобой. Красная пластмасса.

— Иван, откройте глаза! — командует Ирина Андреевна.

— Нет-нет, еще совсем чуть-чуть! — я встрепенулся, и видение исчезло. Голова болела, во рту пересохло.

— Иван, я же говорила, что не нужно было этого делать сегодня, — Ирина Андреевна снова укоризненно покачала головой.

— И были совершенно неправы, — я схватился за виски, которые. Казалось, что голова сейчас лопнет, как переспелый арбуз. — Вы даже не представляете...

Я замолчал. Интересно, я вслух свои воспоминания проговаривал? Или это просто всплывали образы, а я молча их просматривал. Листал, как галерею в телефоне.

— Вы вспомнили, куда делась ваша ручка? — заинтересованно спросил Феликс Борисович, придвигая поближе пуфик и усаживаясь напротив меня.

— Кажется, да, — я хотел кивнуть, но шевелить головой было пока еще больно.

— Феликс, не приставай только к нему с расспросами! — возмутилась Ирина Андреевна. — Ты же должен понимать...

— Все-все, я уже отстал и пошел ставить чайник! — психиатр вскочил и быстрым шагом выскочил в коридор.

— Огромное вам спасибо, Ирина Андреевна, — сказал я и выдохнул. Вроде бы, ничего не поменялось. Но как будто теперь окончательно встало на свои места.

— Рада помочь, — женщина покивала и сжала губы ниточкой. — Хотя это с моей стороны безответственно, конечно! Проводить сеанс гипноза в такой ситуации было совершенно неприемлемо!

— Я никому не скажу, — я подмигнул. Головная боль начала отступать, оставив лишь ломоту в висках. — А если будут допрашивать под пытками, то сообщу лишь, что вы до последнего сопротивлялись. И уступили мне, только потому что я угрожал. Ножом. Нет, лучше пистолетом!

— Вы невозможны, Иван! — Ирина Андреевна наконец-то улыбнулась, продемонстрировав очаровательные ямочки на круглых щеках. — Неужели это действительно того стоило и не могло потерпеть неделю? До вашего полного выздоровления?

— Еще как стоило! — заверил я.

«Теперь я знаю цену своего билета в восьмидесятый год, — подумал я. — Дело за малым. Надо теперь ее заплатить...»

Саша Фишер

Звезда заводской многотиражки 2

Глава первая

Прелюдия

— Ох, мне так стыдно! — щеки Анны на самом деле неожиданно залил яркий румянец. — Я на самом деле не такая…

Эх, в который раз я уже слышу этот рефрен? Я прикусил язык, чтобы не смутить мою прекрасную комендантшу еще больше. Очень уж не хотелось, чтобы она натянула одеяло по самые уши и скрыла от меня свое умопомрачительное тело. Сейчас, в расслабленной неге, запрокинув голову и разметавшись на своем диване-кровати, она выглядела божественно… и совершенно беззащитно. Мне захотелось ее обнять. И я обнял, собственно. Зачем отказываться от таких простых желаний, когда их легко можно исполнить.

Она чмокнула меня в ухо и отстранилась.

— А когда приедет твой отец? — спросила она. — Уже ведь скоро, да?

Я мысленно сосчитал дни. Сегодня было двадцать первое декабря. До Нового года всего ничего, а про отца я наврал Анне что-то около месяца назад. Значит скоро придется врать что-то новое. Что именно, я пока не придумал.

— О чем задумался? — Анна Аркадьевна встала с кровати и подошла к журнальному столику. К моему восторгу, ничем не прикрывшись. Разлила по хрустальным бокалам остатки шампанского. Получилось всего по глотку, конечно.

— Придумываю способ, как бы вас с отцом не знакомить, — ухмыльнулся я.

— Это еще почему? — нахмурилась Анна и протянула мне мой бокал.

— Потому что он тебя очарует, ты в него влюбишься и забудешь своего Ваню, — сокрушенно продекламировал я, дурашливо размахивая бокалом.

— Вот выйду я за него замуж и стану твоей строгой мачехой! — Анна гордо выпрямилась. Ее тяжелая грудь колыхнулась, заставив меня на секунду забыть о предмете разговора. Внизу живота потяжелело, мысли снова свернули в игривую сторону.

«Я видел много порно, которое начиналось точно так же», — подумал я, но вслух этого не сказал. Боюсь, что до порно моя прекрасная комендантша еще недостаточно «повзрослела». Сначала ей надо перестать краснеть за собственные оргазмы и секс при свете.

— Я очень за тебя рада, Иван, — сказала она и снова приподняла бокал. — Ты же еще помнишь, что именно мы празднуем?

Конечно же, я помнил. В сегодняшнем номере «Новокиневского шинника» вышла моя статья аж на полторы полосы. Почти весь разворот, кроме подвала. Для новичка, без году неделя в редакции — немыслимый успех. Но тут было и стечение обстоятельств, и немного удачи, и то, что на самом деле я никакой не новичок.

«Серый человек» был склонен откладывать свою работу до самого дедлайна, чем я и воспользовался. Он готовил техническую статью про авиационную резину, и что-то запропал по своей всегдашней манере. А когда Антонина Иосифовна уже начала нервничать, я подложил к ней на стол парочку готовых материалов, которые можно было как взять по отдельности, так и скомпоновать в один блок. Тоже про авиационные шины, но немного с другого подхода. Я писал про людей, которые работают в цехе. Про творчество рационализаторов и героизм обычного рабочего. Даже за станком постоял ради такого дела, чем изрядно повеселил рабочих цеха. Они прониклись ко мне симпатией, поделились как на духу своими проблемами и чаяниями, ну а я навел на их рассказы социалистический лоск, ввернул парочку узкоспециальных анекдотов и — вуаля! Когда «серый человек» заявился с готовым текстом, очарованная Антонина Иосифовна оторвала взгляд от моих опусов и покачала головой. Даже читать не стала, что он принес.