Читать книгу 📗 ""Фантастика 2025-168". Компиляция. Книги 1-34 (СИ) - Орлов Сергей"

Сердце все еще бешено колотилось, каждый шорох заставлял вздрагивать. Так и казалось, сейчас распахнется дверь и на пороге комнаты со злодейским смехом возникнет фрау Книппер.

Архив был теперь со мной, но легче от данного факта не стало. Наоборот, моя и без того прогрессирующая паранойя грозила обрести еще большие масштабы. По сути, бумаги — это бомба с часовым механизмом, которая может рвануть в любой момент. И если она рванет, то дай бог потом собрать себя по частям.

Не успел спрятать архив и перевести дух, как из холла раздался резкий, требовательный стук во входную дверь. Я вскочил с кровати, на которую только уселся, собираясь хотя бы пять минут насладиться тишиной и покоем, а затем с такой же скоростью, с которой бежал наверх, выскочил из спальни и рванул вниз.

Лучше будет, если гостей встречу сам, потому что хрен его знает, что это за гости. В свете последних событий ничего хорошего ждать не приходится.

— Кого там принесло⁈ Задолбали. Честное слово, просто задолбали. — Бубнил я на ходу, перепрыгивая ступени.

По идее, явился кто-то посторонний. Марта находится в доме, Бернес стучаться не стал бы. А с посторонними у меня что-то не задалось в последнее дни. Стоит вспомнить рех шустрых ребят, с которыми мы играли в «догонялки» на крыше.

Я подскочил к двери, на секунду застыл, переводя дух. Затем посмотрел в сторону специальной подставки для зонтов, подумал буквально мгновение, и схватил мужской зонт с увесистой деревянной ручкой. Оружие, конечно, так себе, но в крайнем случае я даже им смогу воспользоваться. Только после этого распахнул створку.

На пороге стоял почтальон. Вполне себе обычный почтальон с сумкой через плечо, в специальной униформе.

— Герр Витцке? — Спросил он меня равнодушным тоном.

Взгляд его при этом выглядел скучающим и совершенно отстранённым. Пока парень не заметил в моей руке зонт, который я, как копье, держал наготове.

— Да.

— Прекрасно. — Заявил разносчик писем, а затем, покопавшись в сумке, вручил мне конверт без обратного адреса. На письме только значилось моё имя. И все. Почерк был незнакомым, угловатым и нервным.

Дождавшись, пока почтальон распрощается и удалится с крыльца, я закрыл дверь. Оглянулся. Мало ли. С фрау Книппер станется подкрасться тихонечко сзади. Однако, холл, как и гостиная, был пуст.

Марта упорно не желала выходить из своей спальни, хотя она сто процентов была там. Радио работало достаточно громко. Судя по тому, что я слышал, шла какая-то очередная пьеса о величии немецкой нации. Фраза «звучит из каждого утюга» стала мне понятна только здесь, в Берлине. Геббельс развернул свою деятельность настолько масштабно, что вся его фашистская пропаганда реально лилась отовсюду.

Убедившись, что Марта не сидит в засаде, не караулит меня за углом, и вернув зонт на место, я отправился обратно в комнату. Уже в спальне вскрыл конверт. Внутри обнаружил лишь один листок. Короткое, сообщение: «Штандартенфюрер Мюллер ожидает вас в своем кабинете. Сегодня. 20:00. Не опаздывайте». Ни подписи, ни печати. Только время, место и весьма ощутимое обещание неприятностей.

Видимо, моего «босса» конкретно приперло, раз он отправил «приглашение» на встречу. Так-то я должен был явится в гестапо только через два дня. Значит, произошли события, которые повлияли на это. Да еще время такое… Нет, я в курсе, что Мюллер любитель поработать до поздна, но так, чтоб назначать встречу едва ли не за час до обозначенного времени — это что-то новенькое.

Время, оставшееся до выхода из дома, как назло, тянулось бесконечно долго. Я умылся, причесался, переоделся в свой самый респектабельный костюм. У меня теперь, как у сотрудника гестапо, хоть и тайного, имелось жалование, благодаря чему я смог обновить гардероб. Бесконечно таскаться в костюме, купленном еще в Хельсинки или в одежде сына Книпперов — удовольствие сомнительное. Так что первым делом я потратил свои «тридцать серебренников» на шмотки.

Подошел к зеркалу, внимательно изучил свой внешний вид. Затем состроил своему же отражению физиономию «верного пса», стараясь придать лицу выражение почтительного любопытства, смешанного с легкой недоумевающей улыбкой. Маска была готова. Думаю, она удовлетворит Мюллера.

Ровно в 19.55 я стоял перед тяжелой дубовой дверью кабинета Мюллера в здании на Принц-Альбрехт-штрассе. Ощущение было такое, будто подходишь к клетке с голодным хищником. Из-за двери не доносилось ни звука.

Честно говоря, я был на взводе. Мало того, денек сегодня вообще выдался насыщенный, впрочем, как и весь месяц, так еще на момент моего ухода не вернулся Марк, что слегка меня напрягало. Он уже должен был объявиться. А фрау Книппер так и не соблаговолила выйти из спальни. Может, ее, конечно, настолько захватила любовь к радио, не знаю.

Конечно, я мог постучать в дверь и поинтересоваться, как ее дела. Но не захотел. Просто вымотался, как черт знает кто и отвечать на вопросы Марты был не готов. А они сто процентов последуют. Что-то типа:«Куда ты собрался, Алексей?»

Пришлось бы снова врать, сочинять и придумывать, потому что наши отношения с немкой после случившегося в банке перешли на особый уровень недоверия. А мне просто до ужаса не хотелось напрягаться. Тем более, впереди еще маячила встреча с Мюллером.

— Войдите, — Мгновенно раздался голос штандартенфюрера, едва я стукнул костяшками пальцев по створке двери. Он будто сидел и ждал моего появления.

Я выдохнул, изобразил на лице дебиловато-счастливую гримасу, и шагнул в кабине.

Мюллер сидел за своим массивным столом, погруженный в изучение каких-то бумаг.

При моем появлении он не поднял взгляд, продолжая пялиться в разложенные перед ним листы. Приветствия с его стороны тоже не последовало.

Я сделал несколько шагов вперед и замер. Сесть мне никто не предлагает, а значит, придется стоять и ждать, пока его фашистское величество соизволит как-то отреагировать на мое появление.

Около пяти минут Мюллер молча изучал бумаги, я, тоже не говоря ни слова, переминался с ноги на ногу, мысленно представляя, как подскакиваю к столу, сгребаю все эти бумажки, а потом заталкиваю их фашисту в глотку. Эх… Мечты, мечты…

Наконец, дав мне всласть пофантазировать, а заодно прочувствовать атмосферу невысказанных обвинений, Мюллер оторвался от своего важного дела и посмотрел прямо на меня.

— О, Алексей… Не заметил тебя.

Ну да, ну да… Стука в дверь тоже, наверное, не услышал. А пригласил меня войти — вообще не понятно кто. Вот, что хотелось сказать в ответ, но я, конечно же, не мог позволить себе такую роскошь.

— Герр штандартенфюрер, вы желали меня видеть? — спросил я вместо каких-либо комментариев. Старался при этом, чтобы голос звучал ровно и почтительно.

Мюллер медленно закрыл папку с документами, отложил ее в сторону и уставился на меня. Его взгляд был тяжелым, как гиря, которая вот-вот упадёт на мою голову. Выражение лица — мрачным, решительным, лишенным всякого привычного намёка на снисходительность. Ну понятно… Сегодня штандартенфюрер изображает их себя недовольного босса.

— Витцке, — начал он, растягивая слова. — Ты знаешь, что я ценю эффективность. Я ценю результат. И терпеть не могу беспорядок. Особенно тот, который создается у меня под носом. Ещё больше я не люблю, когда кто-нибудь пытается за счет этого беспорядка выставить меня идиотом. Я вообще, знаешь ли, не люблю чувствовать себя глупо, потому что искренне считаю уровень своего интеллекта достаточно высоким.

— Эм…простите…не совсем понимаю, герр штандартенфюрер, — проблеял я, изобразив растерянность. Хотя, если честно, под ложечкой засосало, потому что чисто интуитивно, начал догадываться, о чем пойдет речь. — Если я в чем-то провинился…

— Провинился? — Мюллер усмехнулся и его эта усмешка в данный момент больше напоминала оскал. — Возможно. А возможно, и просто допустил непростительную глупость, ошибочно возомнив, что умнее остальных. Мне докладывают, ты активно вращаешься в светских кругах. Заводишь полезные знакомства. Это — хорошо. Это — похвально. И да, благодаря твоей работе всего лишь за месяц мы смогли выявить порядка десяти раковых опухолей, возникших на крепком теле нашей страны. Ты постоянно крутишься возле Чеховой. Это тоже хорошо. Особенно, если учесть, как к Ольге относится фюрер. За такое рвение я могу, пожалуй, только похвалить. Особенно, если Чеховой ты и впредь будешь уделять не только то внимание, о котором судачат нынче в Берлине, но и внимательно следить за ее жизнью. Не то, чтоб Ольга или ее поведение вызывали нарекание, однако она слишком близка к фюреру…Кстати…