Читать книгу 📗 ""Фантастика 2025-22". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Хонихоев Виталий"
– Учитель! – испуганно воскликнул Кента, мечась взглядом от одного к другому.
– Беги, идиот! – рыкнул Хизаши, и заточенная кромка едва не вспорола кожу.
Он собрался во что бы то ни стало выиграть Кенте время, но обездвиживающий талисман прижался к затылку, лишая сил. В первый раз Хизаши ощущал на себе действие офуда против ёкаев, и унижение оказалось настолько велико, что он едва не взвыл. И этот меч – Гэкко – он узнал, его владелец Сакурада Тошинори. Они были так наивны, полагая, что могут довериться кому-то в Дзисин!
– Кента-кун, ты делаешь успехи, твои стихи трогают сердце, – сказал Морикава и кивнул. Давление на затылке ослабло. Обернувшись, Хизаши столкнулся взглядами с Сакурадой и понял, что их неприязнь целиком и полностью взаимна. Обездвиживающий талисман рассыпался пеплом в руке учителя, а меч с неохотой вернулся в ножны.
– Морикава-сэнсэй, – выдохнул Кента. – Вы же верите нам?
– Вы еще ничего не сказали.
– Но…
– Не здесь, – хмуро оборвал их Сакурада. – Встретимся на восточном выезде из города как отобьют девять ударов [183].
– У нас мало времени, – возразил Хизаши. – Утром случится непоправимое!
– Уж не вашими ли усилиями? – прищурился Сакурада.
Хизаши стиснул зубы, чтобы не нагрубить, и тут его осенило: учитель использовал офуда, потому что знал, что перед ним ёкай? Насторожившись, он отошел ближе к Кенте.
– Мы обязательно все расскажем, – порывисто начал Кента, – но прямо сейчас важно другое. На церемонии открытия Досинкай случится что-то ужасное.
– Что-то? – уточнил Морикава.
– Демон случится, – мрачно ответил ему Хизаши. – Это достаточно ужасно?
– Демоны не такая уж редкость, – хмыкнул Сакурада, поглаживая ножны, – а вот ёкаи-экзорцисты это да, это диковинка, каких поискать.
– Тоши, – зыркнул на него Морикава.
– Что, Тоши? Этот ублюдок водил нас за нос почти три года! Мне что, похвалить его за это?
Сакураду аж затрясло, и он мог бы изрядно напугать даже старших учеников Дзисин, но уже не напугает их двоих.
– Я не виноват, что вы такие слепые и самоуверенные, – процедил Хизаши. – И, кстати, было не особо и сложно.
Сакурада таки начал вынимать меч, и Морикава вскинул руку.
– Довольно! Что вы устроили? Удивляться тут нечему, Ниихара-сэнсэй предупреждал нас. Кента-кун, есть ли шанс, что вы ошибаетесь?
Тот покачал головой.
– Я видел его даже ближе, чем вижу сейчас вас, и он был полон ненависти.
– Неужели это тот самый… – Морикава устало потер лоб – такой знакомый жест – и вздохнул. – Как же вам удалось выжить?
– Считайте, что нам повезло, – ответил Кента.
– Понимаю, – кивнул Морикава и посмотрел на Сакураду. Тот поморщился, но ладонь с рукояти убрал.
– Будьте осторожны, – в итоге сказал учитель, – темные времена настали не только что, и лучше вам больше ни с кем не выходить на связь.
Хизаши обозначил свое мнение тихим, но выразительным фырканьем. Можно подумать, они такие идиоты, кричать о себе с главной площади? Если бы Хизаши не понимал, что им самим уже не справиться, не допустил бы этой встречи.
Они разошлись без прощаний, и, глядя в спину двум оммёдзи, обучавшим их на горе Тэнсэй, Хизаши не мог отделаться от чувства, что прямо сейчас они совершили чудовищную ошибку.
– Учителя на нашей стороне, – успокоил Кента, как и всегда, чудесным образом угадывающий чужое настроение.
– А какая она, наша сторона?
Кента не отвел взгляда, но Хизаши было не обмануть. Он чувствовал сомнение.
До наступления сумерек пришлось ютиться по грязным закоулкам на самой окраине Ёсико, поближе к восточным воротам. Выходили из города вместе с толпой крестьян, возвращающихся в родные дома после торговли на ярмарке. Стража была начеку, осматривала телеги, но повезло, что оммёдзи среди них не нашлось. Белые волосы Хизаши скрывала широкополая соломенная шляпа, отбрасывающая глубокую тень до самого подбородка, и один стражник заинтересовался странным «человеком».
– Кто таков? А ну, шляпу сними, покажи лицо.
Кента тотчас склонился в низком поклоне, едва не до земли, и запричитал:
– Это мой брат, благородный господин. Он с детства болеет, да и умом недалек, хоть и вырос выше всех в семье. Вот, напросился со мной посмотреть ярмарку. Он же как ребенок, господин! Не обижайте его.
Хизаши даже возмутиться не успел, с чего это он опять больной, но тут с головы все же сорвали шляпу, и несколько белых прядей вывалились из узла, стянутого на макушке неприметной тканевой лентой. От такого бесцеремонного отношения Хизаши аж побледнел от гнева, а Кента с силой надавил ему на спину, заставив склониться перед стражником.
– Почему он седой? – удивился тот.
– Его снедает тяжелая болезнь, господин.
– Она заразная?
– Нет, господин, но она, увы, неизлечима.
Наконец их пропустили за ворота. Хизаши не ожидал такой проверки на выходе, ведь зашли они довольно легко. Может, кто-то знает, что они в Ёсико, оттого и стремится их задержать в нем?
И снова он подумал об Морикаве и Сакураде.
– Прости, что унизил тебя, но люди избегают приближаться к больным, даже если те не несут угрозы.
Они отстали от группы крестьян и дождались, пока те отдалятся достаточно, чтобы не оборачиваться на двоих братьев, отчего-то решивших остаться на пустынной дороге в темноте. Мадока и Учида не давали о себе знать, и они с Кентой также не стали тратить время на их поиски. Каждый сам по себе, так безопаснее.
Показалась половинка луны, чей желтоватый свет просачивался сквозь перистую завесу облаков. Тут и там небо прошивали иглы звезд. Ночной ветерок тревожил листву деревьев, среди которых Хизаши и Кента затаились, поглядывая на полосу дороги, но она оставалась пустынна, сколько ни смотри. Ночь была тиха и безмятежна, однако кое-что не давало Хизаши расслабиться. Природа всегда полна скрытой от глаз жизни: не только птицами и мелкими животными, шуршащими в траве, но и множеством ёкаев и лесных духов, привыкших держаться в стороне от человеческого жилья. С приходом темноты они наводняли леса и поля: охотились на насекомых и лягушек родичи древних нодзути [184] – змееподобные цутиноко [185]; бродил по полям, за которыми плохо ухаживали, пугающий старик Доро-та-бо; сновали ласки-итати и другие переродившиеся животные, ставшие ёкаями-оборотнями. Много кого можно повстречать или почувствовать, но и лес, и поля, и дорога – все было пусто и брошено.
– Не только нэкоматы ушли. Все покинули эти края, – сказал Хизаши. – Чего он добивается?
Кента положил ладонь ему на плечо и молча сжал. Они стояли в мертвой пустоте на опушке леса, и им не нужно было говорить то, о чем думали оба. Тут чуткий слух уловил чье-то приближение. Дорога оставалась пуста, звук шел с другой стороны, и Хизаши успел только повернуть голову и увидеть смазанную тень, вдруг ставшую огромной и беспросветно черной. Она заволокла собой все вокруг, забила уши и нос, залепила глаза. Хизаши задыхался и не понимал, что с ним, ведь он всегда был особенным, сильнее, одареннее других, выше во всем. Откуда же этот удушливый страх смерти? И как Хизаши мог так глупо попасться?
– Кен… та? – прохрипел он и провалился во мрак небытия.
Хизаши проснулся от ощущения теплых рук на щеках.
Не хотелось возвращаться из уютного сна, где он был серебряным змеем, свернувшимся в корнях сосны, без тревог и волнений. Безмятежное спокойствие нарушали только эти прикосновения, смутно знакомые, совсем не опасные, от них распространялось тепло, запах сухой травы и речной воды щекотал ноздри. И когда ощущение вдруг пропало, Хизаши потянулся за ним, и тьма обернулась светом дня, а гибкое змеиное тело – несовершенной человеческой оболочкой.
– Наконец-то! Ты так меня напугал!
