Читать книгу 📗 ""Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25 (СИ) - Глебов Виктор"

— Что мы будем делать дальше?

— Работать, — как можно беззаботнее ответил Гаттак. — Не забыла? Мы с тобой теперь учителя. Познакомимся с нашими подопечными, а дальше сориентируемся.

Он вел себя так, словно не понимал мыслей Корры. Эта глупая девчонка пока не осознала, во что ввязалась. Сложившаяся в стране ситуация видится ей, как грядущая катастрофа, вторая часть великого противостояния высших и низших, в котором низшие обязательно попытаются расквитаться, отомстить за свое обидное поражение, взять у высших реванш. Ничего, думал Гаттак, она поймет. Осознает, когда придет время. Он же видел всю картину целиком (по крайней мере, думал, что видит) и понимал, к чему ведет его Великий Бор.

В третьем часу за Гаттаком и Коррой зашел водитель директора.

— Прошу прощения, — сказал немолодой уже мужчина, переминаясь с ноги на ногу, — директор с утра был не в духе и не представил нас. Сам же я предпочитаю в такие дни помалкивать, больно у Борова характер крут. Меня зовут Вессел, я местный завхоз.

— Я Гаттак, это моя супруга Корра. Я преподаю историю, Корра — музыку.

Вессел кивнул новеньким и сообщил, что их уже ждут в столовой.

— Вся школа собралась, даже послушники.

— Послушники? — удивилась Корра.

— Да. С тех пор, как нашу школу сделали интернатом, рук не хватает, так что определяем наряды и послушания для обоих классов. Дети посменно дежурят в столовой, котельной, бане и аудиториях. Особо «отличившиеся» из нарядов практически не выползают.

— Когда же они учатся?

— Такие не учатся. Это трудные дети, им действительно в классах делать нечего.

— Тянут других детей за собой? — догадался Гаттак.

— Именно. Нам тут только детского бунта не хватает. Сорняки лучше не держать в огороде. Вы собрались? Пройдемте за мной.

На улице уже стемнело, погода заметно испортилась — похолодало, поднялся ветер. Вессел быстро пресек внутренний двор и с торца здания зашел в главный корпус школы, Гаттак и Корра — следом. Втроем они миновали длинный пустой коридор и вошли в хорошо освещенную трапезную. Царящий в помещении гул мгновенно стих, на новоприбывших уставились тридцать пар детских глаз.

— Встать! — раздался громогласный голос директора Борова, восседавшего во главе учительского стола в дальнем конце трапезной.

Все тридцать воспитанников дружно встали, по столовой пронеслась волна перешептывания. Гаттак уловил несколько тихих возгласов:

— Это еще кто такие?

— Смотри, какая расфуфыренная!

— Еще мяса прислали…

Мика Боров вышел в центр зала, обвел школьников строгим взглядом и сообщил:

— В этом году Великий Бор послал нам новых преподавателей. От каждого из вас я требую беспрекословного подчинения нашим столичным гостям. Наказания за нарушение дисциплины на их уроках будут суровыми, вы меня знаете.

Гаттак менее всего желал, чтобы их представление сопровождалось разговорами о наказаниях, ведь это заведомо настраивало учеников на негативный лад. И что-то Гаттаку подсказывало, что Боров сделал это нарочно.

— Прошу всех садиться, — велел директор. — Представляю вам нового историка — учителя Гаттака и нового учителя музыки — Корру.

По столовой пронеслись вялые аплодисменты. Ученики уже не смотрели на вновь прибывших учителей, все их внимание было сосредоточено на тарелках. К еде никто не приступал.

— По нашей традиции трапезную молитву Бору произнесут новые учителя.

Гаттак заметил, как многие из учеников, особенно дети постарше, закатили глаза. Корра первой пошла к центру зала, но Гаттак притормозил ее и сам вышел вперед.

— Как много среди учеников истово верующих в бога нашего Бора? — громко спросил он директора, чем явно смутил Борова.

— Мы всегда воздаем благодарственную молитву перед едой, — ответил Боров, оглядывая учеников. Дети явно не понимали, что именно задумал Гаттак, и с любопытством смотрели на него, гадая, чем же закончится столь странное вступление новенького.

— Вера в Бора — прерогатива высших, не так ли, директор? — Боров не нашелся, что сказать. Он открыл было рот, но не успел произнести и звука, Гаттак его перебил. — Насколько мне известно, народ Пустоши, равно как и их дети, обучающиеся здесь, имеют иное представление о мире высших сил. Так зачем забивать их головы тем, что им никогда не понадобится?

Повисшую тишину пронзил звук чьей-то упавшей на пол ложки. Гаттак оглядел весь зал и кивнул детям:

— Приступайте к трапезе. Никакой молитвы я произносить не намерен.

— Вот это по-нашему! — выкрикнул кто-то из старших детей, схватил со стола корку черного хлеба, ложку и принялся хлебать свою баланду. Спустя мгновение под одобрительные возгласы и улюлюканье за еду принялись и остальные дети.

Гаттак взял Корру под локоть и прошел через весь зал к преподавательскому столу, возле которого, красный от гнева и возмущения, стоял директор. Гаттак намеренно не взглянул ни на одного из присутствующих преподавателей, хотя точно знал, все они, напротив, глаз с новичков не сводили. Смотрела на него и Марша Фарр, та самая молодая учительница младших классов, дело которой Гаттак изучал не так давно. Гаттак успел заметить, что изумленная девушка была чертовски хороша собой, гораздо симпатичнее, чем на фотографии.

— Ну что вы, директор, столбом встали? — поинтересовался Гаттак. — Я говорил лишь о низших, для нас же никто молитву не отменял. Вы старший, вам и карты в руки.

Молодые люди заняли свои места за преподавательским столом, встали и прикрыли глаза руками, явно намекая директору, что пора произносить трапезную молитву. Медленно встали и все остальные, косясь то на Гаттака с Коррой, то на свирепеющего на глазах директора.

— Ты чего учудил? — шепнула Корра. — Зачем злишь его?

— Потом, — шикнул Гаттак и продолжил, как ни в чем не бывало, стоять в ожидании молитвы.

Директору Борову ничего больше не оставалось, как встать и произнести слова благодарственной молитвы, после которой все уселись и приступили к еде.

Гаттак старался не замечать ни гневных взглядов, которые метал в их сторону Боров, ни любопытных глаз остальных учителей. Он разглядывал преподавательский стол и сравнивал еду на нем с едой учеников. На одного директора и пятерых преподавателей, включая Гаттака и Корру, еды было с избытком. Гаттак заметил, что она не шла ни в какое сравнение с той баландой, которую уплетали за обе щеки дети. На столе учеников не было ни запеченного мяса, ни отварного картофеля на гарнир. Грибов, пшеничного хлеба, солений, сыра, масла, солонины, колбас Гаттак также на детских столах не разглядел. Зато молодой историк заметил ревностные взгляды, которые дети то и дело бросали в сторону преподавательского состава.

А ведь и на этом можно будет сыграть, подумал Гаттак и к своей еде не притронулся. Вместо этого он встал и прошелся вдоль ученических столов. Остановился возле самых младших ребят. Те замерли в нерешительности, не имея ни малейшего понятия о том, чего от них хочет этот странный высший.

— Чем кормят наших подопечных? — громко спросил Гаттак.

Директор, пристально следивший за его действиями, привстал и спокойно ответил:

— Тем же, чем и всегда — стандартная баланда из овощей и овсяной крупы.

— На молоке?

— На воде, — сквозь зубы процедил Боров.

— Я хочу снять пробу, — безапелляционно заявил Гаттак. Корра при этом смотрела на своего супруга так, словно готова была провалиться сквозь землю сию же минуту.

— Но, позвольте, высший, — начал было возражать директор, но Гаттак его уже не слушал. Он повернулся к детям и спокойно спросил:

— Кто сегодня был на раздаче?

Со своих мест поднялись три щуплых паренька лет пятнадцати.

— Вы, — Гаттак посмотрел на ближайшего, — позвольте попросить вас принести мне тарелку каши.

— Боюсь, высший, я не смогу, — тихо ответил мальчишка. Он не робел и отвечал довольно спокойно. Было видно, что вся эта ситуация для ребенка в новинку, и он, как и все остальные, жаждет увидеть кульминацию этого действия.