Читать книгу 📗 "Избранник Газового космоса - Минаков Игорь Валерьевич"
Васант окинул взглядом завзятого критика мою работу, шумно почесал себе низ живота. Потом поманил меня рукой. Провел в комнату, заставленную стеллажами, на которых томились тысячи свитков и скоросшивателей в ледериновых обложках. У окна сидели молодые асуры и работали вместо ксероксов: переносили на кальку чьи-то каракули. Васант, пока я осматривался, снял один из скоросшивателей, открепил пару листов и передал мне.
Я смог лишь озадаченно хмыкнуть.
Кто-то здесь постарался до меня… Вертолет. Похож на «Гнев», но не он. Прорисован до каждого винтика. И в качестве контрольного выстрела с пилона срывается ракета и несется за пределы листа.
Кое-кого Глаз талантом не обидел. Это не мои вдохновенные цап-царапки железным пером по бумаге.
Следующий рисунок… Так, боевой самолет. Похож на «У-26», но не он. И тоже бьет ракетой в невидимого врага.
Что ж. Все понятно. Пусть автор этих рисунков – хороший художник, но с авиатехникой он знаком в лучшем случае по компьютерным играм.
– Ну и как ты находишь?.. – спросил Васант с плохо замаскированным ехидством. Чего ему, облаченному в тогу, вздумалось так вести себя со мной? Или рожа моя не понравилась? Я вообще-то сам только-только к ней привык… Или он имеет зуб на Сандро Урию, владельца четверти Синфеона, если верить Бакхи?
– Я хочу увидеть человека, нарисовавшего вот это, – без обиняков заявил я.
– Гм… – Васант задумался.
– В чем дело? – мне захотелось взять асура за тогу и пару раз встряхнуть. – Он жив?
– Он? – Васант поднял брови. – Жив, конечно. Но…
– Есть причина, из-за которой мне нельзя с ним видеться? – продолжал наседать я. – Или он – пленник? Или пленник – я?
Молодые «ксероксы» оторвались от бумаг и калек, уставились на нас, помигивая черными, любопытными глазами. Васант отмахнулся.
– Избранник – это милость, ниспосланная Брахмой! Как ты осмелился сделать такое предположение! Избранник не может быть пленником. Избранник – это дорогой гость, которого мы бережем всей кастой!
А в Бродячем Хребте они уверяли, что из-за меня потерпел крушение «Аравинда», и требовали, чтоб виновник был принесен в жертву Глазу. Смолчу на первый раз…
– Брахма отвернулся от этого юноши! – продолжил Васант. – Это великая печаль, но так случается. Избранники нередко сходят с ума! Человек, назвавшийся Алексом, находится в Доме Грез на попечении браминов и оджха. И не стоит глядеть на меня вот так, Избранник! На этого молодого человека я возлагал надежду! Он очень хорошо знал виманы!
Оджха – лекари и, кажется, шаманы. Бедный перехожий! Представляю, чем его здесь лечат. Я обязан ему помочь, если уже не поздно. Как Избранник – Избраннику.
– Я хочу его навестить. Мне нужно его навестить!
Васант вздохнул.
– Изволь, не смею возражать, – проговорил он, поджав губы. – После совета Дивана тебя доставит в Дом Грез шайтан-арба.
Значит, ради меня даже гонять лимузин не жалко. Что ж, очень кстати.
– Спасибо тебе, достопочтенный Васант.
– Не стоит благодарности! – асур покачал головой. – Никто не знает, каким путем поведет его Брахма. Может случиться так, что после совета Дивана ты присоединишься к Алексу… Поселишься вместе с ним и остальными перехожими в Доме Грез.
На том мы и разошлись по своим углам. От беседы остались двоякие впечатления. У меня слишком толстая шкура, чтобы Васант смог прожечь ее желчью, но я опять – опять! – убедился в том, насколько шатко мое положение! И в том, что я – чужак, сколько бы ни корчил из себя героя. Пожалуй, лишь в бою, когда свистят акинаки и гремят выстрелы, я на своем месте. А в остальное время против меня все – Бакхи, Сита… даже Даорак и Нила – и тех занесло на другую сторону баррикады.
Но остальные перехожие – по крайней мере, не оправдавший надежд Васанта Алекс – неподалеку. И эта досягаемость согревала мне сердце.
Люди, пришедшие из Мира, из Центра Розы – такие, как я. Рядом. Пусть чуток сбрендившие, но, уверен, им станет лучше, как только лечение мантрами и благовониями прекратится.
На полу в моей комнатушке лежала Сита. Уткнувшись лбом в циновку, вытянув руки в стороны. И, кажется, без дыхания.
Я подумал: что-то случилось. Присел рядом, собрался проверить пульс…
Сита приподняла голову. С мольбой поглядела сквозь упавшие на лицо волосы.
– Повелитель, униженно прошу тебя… – прошептала она так, словно речь шла о жизни и смерти.
Уф! От неожиданности я уселся на пятую точку.
– Позволь повидать нашего сына! Позволь повидать! Позволь! – твердила Сита, пока я соображал, в чем дело.
Точно! Ведь у Сандро Урии и Ситы есть общий ребенок. И он тоже, видимо, неподалеку. Вспомнила, дочь шакаха, что она – мать… А вот я до сих пор не могу удержать все ниточки в пальцах. Что-то вечно норовит забыться, ускользнуть.
– Я не видела нашего малыша, Лочана, треть оборота, – Сита снова уткнулась лицом в циновку. – Ему может быть плохо без меня. Он мог умереть от болезни, его могли выкрасть шакахи. Повелитель, позволь навестить его! Позволь взглянуть на сына хоть одним глазком!
Я поднялся сам, потом поставил это создание на ноги, отряхнул ему, созданию, коленки.
– Я – не твой повелитель! – буркнул. – Ошейника на тебе нет, Сита. Ты вольна идти туда, куда пожелаешь.
– Можно? Мой повелитель позволяет, да? – она пытливо заглянула мне в глаза.
– Ну конечно, чтоб тебе провалиться!
Пока суд да дело, меня вновь начали одолевать противоречивые желания; вот бы эта красивая до приторности дама отправилась восвояси, да поскорее. В то же время – одеяла у меня расстелены, и не беда, что двери нет. Нечего заглядывать в чужие комнаты…
Убирайся же поскорее!
– Где твой ребенок?
– В детском питомнике, в Арахбарасе, повелитель.
Я хмыкнул. Поглядел на нее так, что она втянула голову в плечи.
– А как, скажи, пожалуйста, ты собираешься туда попасть? Может, попросить асуров, чтоб они подбросили тебя на шайтан-арбе?
– Не смею, повелитель, – она потупила взгляд. – Из Первого в Арахбарас ходят паровики. Я поцелую сыночка и сразу обратно, к моему повелителю. До заката вернусь, клянусь жизнью.
– Жизнью клясться не обязательно! – снизошел я. – Давай, ступай. И будь осторожна, не нравится мне этот Первый город. Трущоба какая-то.
– Первый город тебе никогда не нравился, повелитель.
Сита убралась. Пятясь, отвешивая мелкие поклоны. Я же помахал ей рукой: скатертью дорожка!
А потом уселся на «могильную плиту», обхватил виски ладонями. Несколько минут собирал мысли в пучок. Скорее бы этот проклятый Диван собрался на совет! Скорее бы! Скорее бы… И еще эта вонь! Да что они там, в конце концов, жгут?
Я подошел к окну, выглянул наружу.
Мама текла, не торопясь. В свете дня оказалось, что ее воды коричневые, окрашенные глиной. Противоположный берег скрывала жаркая дымка. Вырисовывались лишь контуры многоэтажных жилых домов, пирамид и увенчанных куполами храмов.
Костры трещали неподалеку. Если обойти пирамиду и сложенные поленницей каменные блоки, я окажусь там, где день и ночь «шмалят свиней» и «жгут жир». Из моего окна не видно, что конкретно там происходит, а разобраться бы не мешало.
В этот момент я заметил идущую мимо пирамиды женщину в сиреневом сари.
– Достопочтенная! – окликнул ее, сам не зная зачем. Спросить о кострах, быть может?
Женщина обернулась.
– Да, Лазар? – откликнулась он. – Чего тебе?
Нила! Я настолько привык к тому, что Нила постоянно носит одежду из черной кожи, что попал впросак, едва моя попутчица сменила наряд!
– Ты идешь к Маме? – предположил я.
– Да.
– Зачем?
– Зачем? – удивилась Нила. – Я собираюсь омыть ноги в святых водах.
А зачем, спрашивается, мне сидеть в четырех стенах? Тем более, Васант уверял, что я – не пленник.
– Ты разрешишь мне сопровождать тебя?
Нила удивилась еще больше.
– Никто не вправе запретить человеку побывать у Мамы, если его зовет сердце.
Я принял это за приглашение. Махнул прямо через окно, мягко приземлился, клацнув подошвами сандалий по брусчатке.