Читать книгу 📗 "Общество гурманов (сборник) - Блэйлок Джеймс"
Нет, ну конечно же, барон принес деньги, зная, что Коллиер захочет увидеть их, прежде чем показать, где спрятал книги! И барон очень ловко управлялся со своим пистолетом — чересчур ловко. «Еще неизвестно, кто тут виноват», — сказал себе Коллиер. Он опустил глаза и заметил, что карман сюртука немного оттопыривается. Внутри лежали мокрые пятьдесят с чем-то фунтов, которые дала ему Элис, — Элис поверила ему, поняла, что ему отчаянно нужны деньги, да так оно и было, Бог свидетель. Эта мысль снова привела Коллиера в ужас: и Бог, и Элис — свидетели его лживости, слабости и алчности!
Он заплакал, удивляясь, почему совершенно не раскаивается в убийстве барона. Он боялся барона, вот почему, и ненавидел его за этот страх. Наверное, все люди ненавидят то, чего боятся: в этом есть смысл. Но разве он убил барона просто из ненависти?
— Не признаю! — выкрикнул он. Барон угрожал продать его Обществу гурманов и наверняка продал бы. Барон не человек. Он не испытывал ни угрызений совести, ни чувства вины. Просто брал, что ему нравилось, совершая чудовищные преступления, а теперь Коллиер отплатил ему той же монетой, чего тот и заслуживал. В любом случае, барон уже мертв.
— Так тому и быть, — сказал он вслух, хлопнул ладонью по колену и тронул поводья.
На вершине холма он свернул на Клифф-роуд в сторону Бродстейрса, собираясь расположиться на ночлег поглубже в лесу, где его никто не увидит. А если кто и увидит, то не заподозрит в преступлении. Никто не будет его искать. Барон никого не посвящал в свои дела. Завтра Коллиер отправится на юг, в Дувр, сторонясь главных дорог, — пожалуй, через Саттон-Даунс, по своему обычному маршруту.
Но разве он должен садиться на корабль в Дувре? Но разве он должен покидать свою родину? И куда ему ехать? А что же пони? Его фургон? Его книги? Почему бы не отправиться вместо этого на север: в Клактон-он-Си или в Скарборо? В конце концов, никаких улик не осталось — полиции нечего ему предъявить, даже если они обнаружат тело. И уж конечно, у Саузерли есть дела поважнее, чем перетряхивать всю Англию лишь для того, чтобы подать Обществу гурманов печеного торговца книгами.
Он открыл крышку за сиденьем, положил саквояж в укромное нутро фургона и вспомнил о письме, которое его заставил написать Саузерли, — письме, состряпанном для того, чтобы сегодня же заманить Сент-Ива в ловушку… Угрызения совести за этот проступок будут мучить Боннета до конца его жалкой жизни! «Нет, наверняка Сент-Ив заметил неестественный тон письма и что-то заподозрил, — сказал он себе. — Он наверняка не попался в ловушку!»
Саузерли скорее всего отвезет Сент-Ива в Замок гурманов, но не чтобы съесть, а чтобы загипнотизировать и отправить куда-то на съедение…
Коллиер едва дышал, сердце его лихорадочно билось. Он пытался заставить себя не думать об Элис, но не мог думать ни о чем другом. Наконец он слез на землю, одержимый желанием броситься с края утеса.
— Дальнейшее — молчание, — сказал он вслух, но даже эти слова прозвучали эгоистично. Что есть самоубийство — акт воли или следствие ее отсутствия? Это не имело значения; Коллиеру не хватало смелости покончить с собой. Однажды он уже пытался, безуспешно. Истина ясна: все дороги ведут к проклятию, кроме одной.
ГЛАВА 19
НА КЛИФФ-РОУД
Элис сидела в окутанном туманом фургоне перед мебельной лавкой Клейтона на Нортдаун-роуд в предместье Клифтонвилла. Ей казалось, что она покинула Бродстейрс неделю назад. В дверном проеме лавки показались тележка с двумя креслами, а за ней умопомрачительно неторопливый мальчик по имени Гилли, который минут пятнадцать как пытался вывезти их на улицу. Кресла оказались слишком широкими и застряли; Гилли снял одно с тележки, а второе развернул и, протиснув его наконец в дверной проем, поставил на тротуар, а после отправился в лавку за вторым.
В фургон уже погрузили два небольших деревянных стола, причудливую вешалку с крюками в виде горгулий и две скамеечки для ног с обитым тканью верхом и шарообразными ножками; все это стояло на куске сухого брезента, наполовину свисавшего наружу, чтобы надежно упаковать груз, дабы обивка не размокла в сырую погоду.
Элис в который раз подумала, как было бы хорошо, если бы Финн помог ей с мебелью, но он сейчас, конечно, уже в Пегвелле, охотится на жаб… Однако не успела эта мысль до конца оформиться в ее голове, как из тумана с грохотом возник омнибус и резко остановился посредине дороги. Из омнибуса выпрыгнул Финн, а за ним Табби Фробишер, насквозь мокрый, с головой, обмотанной окровавленным платком, поверх которого был нахлобучен котелок. Лошади тронули с места, и омнибус унесся дальше.
Финн вскочил на спицу колеса и воскликнул:
— Профессор! Контрабандисты схватили его полчаса назад. Они на пароходе, идут на юг вдоль берега, мы так думаем.
— Гилли! — крикнула Элис мальчишке, выносившему из лавки второе кресло. — Отбой! Все быстро выгружаем из фургона! — юный помощник мебельщика уставился на заказчицу, оторопело хлопая глазами. — Нельзя терять ни секунды, Гилли, — мягко сказала Элис, выбираясь из экипажа, чтобы поторопить паренька. Она повнимательнее осмотрела Табби: — Ты ранен.
— Ничего страшного, Элис, но надо торопиться. Неси кресло обратно, мальчик, — велел Фробишер-младший Гилли. — Мигом! И возвращайся с тележкой.
Элис тоже поспешила в лавку, вспоминая кузена Коллиера — его дикий страх перед тайным обществом, байки про дом с привидениями, его нелепые предупреждения: это уже совершенно не казалось ей театральным. Она провела ладонью по своей сумочке, ощутив сквозь ткань контуры пистолета, и подумала о Клео и Эдди: слава богу, дети остались дома.
— Мне надо немедленно уехать, — сказала она Полли, продавщице, смотревшей на нее из-за прилавка. — Вы доставите мои покупки в Мористое завтра утром?
— Да, мэм, мы все сделаем, — ответила Полли направившейся к двери Элис. Фургон уже разгрузили, мебель стояла на тротуаре, а Финн устанавливал на место съемную стенку. Табби влез внутрь и уселся на брезент, накинув излишек ткани себе на плечи. Элис забралась на козлы, Финн устроился рядом, и вскоре фургон, набрав хорошую скорость, покатил к Норт-Форлэндоктороуд и дальше, на Клифф-роуд.
Элис вкратце и без утайки передала своим спутникам разговор с Коллиером Боннетом, не забыв ни про врученный ей пистолет, ни про ужас кузена перед людьми, собирающимися в старом особняке на холме над Дикенс-Коув. Табби рассказал о Паддингтоне, упоминавшем этот самый дом, якобы гастрономический клуб, и об исполненной отчаяния записке Боннета, заманившей их в коварную ловушку в гавани. Похоже, преступники осуществляли свой план, когда Элис беседовала с кузеном в таверне «Корона», что заставляло задуматься.
Неужели ее кузен Боннет за эти годы превратился в двуличного монстра? Даже сейчас Элис казалось, что он сам слишком сильно переживал по поводу своей истории; вряд ли она полностью выдумана. Оставалось единственное возможное объяснение: за непослушание Коллиеру угрожали смертью, он действовал как марионетка секретного общества.
— Он дал мне вот это, — Элис передала записку Боннета Финну, и тот прочитал ее вслух Табби: «Если дойдет до самого худшего, помни про дом с привидениями, но одна не ходи».
— Что, черт возьми, это значит, Элис? — спросил Табби. — Что за «худшее» он имеет в виду?
— Понятия не имею, — ответила Элис, — нам придется выяснить самим. Думаю, они привезут Лэнгдона в старый особняк, прежде чем пароход отплывет во Францию. Молю, чтобы привезли, хотя это убогая молитва.
Они уже ехали по Клифф-роуд, миновав поворот к бухте Лазаря, и приближались к Дикенс-Коув. Элис пустила лошадь шагом. Поворот улицы пока скрывал их от любого, кто мог подниматься от бухты или спускаться из дома на утесе, но очень скоро их фургон окажется на виду, и враги могут его заметить, лишив их последнего преимущества — неожиданности.
