Читать книгу 📗 "Не потревожим зла - Фрейм Соня"

— Все ритуалы после смерти устраиваются для живых.

От ее цинизма сворачивались кишки. Алиса была невыносима и при этом права, что делало ее невыносимой вдвойне.

— Мне малоинтересна ваша точка зрения, — выдохнул Анри, ослабив узел галстука.

— Послушайте, вы не можете распоряжаться так его телом. У него были предпочтения, черт возьми. Прекратите за него решать хотя бы после смерти.

— Да вот, ох уж мне эти упреки, что я вечно им рулю… — взвился он и снова начал буреть. — А знаете, насколько ему было по фигу все?! Я же никогда ничего не делал против его воли.

— Что вы скажете, если парочка некрофилок в майках Inferno № 6 достанет гроб, а затем и его тело? — вздернула она бровь.

— Не у всех такое больное воображение, как у вас.

— После всех этих слухов с девочкой из Мексики можно ждать чего угодно. Я не хотела бы, чтобы такое произошло, как и вы. Не оставляйте от него ничего. Иначе они и кости растащат, — тихо закончила она.

Анри долго размышлял, понимая, что в ее словах есть рациональное зерно.

На часах мигало три утра. Они торчат уже четыре с лишним часа в окружении трупов. Стены словно сдвигались теснее, и тело от холода ломило до боли…

«Скорее бы утро, просто рассвет», — думал Анри, прикрыв глаза.

Прошло еще какое-то время во враждебной тишине, пока Алиса доделывала работу.

— Мы кремируем Люка, — нехотя согласился он. — Безо всяких гримеров и нарядных костюмов. Вы правы. Кремируем как есть. А похороны состоятся в любом случае. Да, это для живых людей, а не для мертвых. Но и нам это надо. Просто гроб будет закрытым.

— Рада, что мы пришли хоть к какому-то взаимопониманию. Что сделаете с пеплом?

— Отвезу куда-нибудь к морю и высыплю. Люк им не достанется.

— Отлично.

— Замечательно.

— Я закончила.

По груди Люка бежали дорожки аккуратных швов. Один из них шел почти до самого горла. Алиса равнодушно смотрела на результат своего труда, подняв на лоб прозрачную маску в редких каплях крови.

После смерти физическое тело — лишь тень на стене, задержавшаяся чуть дольше, чем сам человек. Она ничего не чувствовала. Это не Люк. Он был здесь — в этих костях, жилах и крови, но теперь перед ней полые останки.

Анри набрал номер на телефоне, и пришлось снова открыть черный ход.

— Частная криогенная фирма, — пояснил он, следя за ее взглядом, провожающим носильщиков. — Берут кошмарные деньги, зато строгая конфиденциальность и криотранспортировка в любое время суток. Ходят слухи, что их услугами пользуются сплошь криминальные личности… Но в наших условиях… Ах да, ваше вознаграждение. — Он протянул ей конверт, в котором виднелась солидная пачка денег.

— Для Люка стопроцентная скидка, — проворчала она.

Конверт исчез, но почему-то Анри не торопился уходить. Просто стоял какое-то время у окна и еще о чем-то думал. Алиса устало присела за стол, наблюдая за ним издали. Так прошло еще десять минут, и оба как будто чего-то ждали.

Но Анри просто обдумывал, что сказать. Он резко обернулся к ней и наконец бросил, как бомбу, новый спич:

— Знаете, что просто обидно? Я ведь все это делал… ради него! Он был моим лучшим другом с детства. Единственный период в нашей жизни, когда мы разошлись, — это моя учеба в Штатах. И хотя мне предлагали поднимать одних перспективных рэперов — и хип-хоп, кстати, был куда больше в цене, чем Люк со своим пожизненным реквиемом, — я все равно за него взялся! Я в него жизнь вложил, а не капитал! И в итоге узнаю, что меня как друга он ни во что не ставил! А какая-то левая врачиха из Цюриха и вы — сбоку припека — знали обо всем… давно! — И Анри яростно пнул ближнюю каталку. — Вы! Вы! Вы появились буквально за пару месяцев до его смерти, а стали ближе, чем я, его друг детства? Я просто не понимаю!

Алиса молчала, широко раскрыв глаза. Она не знала, что сказать. Анри Реми скинул маску и превратился в страшно обиженного ребенка, который готов раскурочить все вокруг, потому что бессилен в своей ярости. Ее злоба по отношению к нему мигом схлынула.

— Люка можно понять, — осторожно сказала она. — Вы очень давили на него со всей этой публичностью.

— Но почему он видел во мне врага?!

— Нет, не видел и считал вас лучшим другом.

— Тогда почему он молчал?! — заорал уже в голос Анри. — Почему думал, что мне нельзя знать? Я что, ему палки в колеса вставлял бы? Или тут же пробил бы некрологи во всех журналах? Устроил бы пиар-кампанию «Люк бронирует себе могилу»?! Я не человек, что ли? Не-е-ет, вместо этого он хранил свой поганый секрет, а в день смерти, когда уже, видно, понимал, что умирает, отправил мне СМС: «Приводи своего журналиста завтра. Информационный повод будет охрененный!»

На такое, конечно, был способен только Янсен.

— Думаю… он вообще никому не хотел говорить, — отстраненно поделилась она своим наблюдением. — Я случайно увидела его в ванной. Так он в жизни не сознался бы.

Анри замолчал, сжимая переносицу. На шее пульсировала вздувшаяся вена. Он быстро тряхнул головой и неожиданно сказал:

— Возьмите-ка… это.

Он извлек из кейса плоскую коробочку и протянул ей.

— Его последний диск. Думаю, он хотел бы, чтобы вы его услышали, — серьезно сказал Анри.

Анри вылетел из здания больницы, как маленький быстрый смерч. Уже начало светать. Сев в фургон, он дал шоферу знак ехать. Внутри у него все еще бурлила огненная лава, и больше всего ему сейчас хотелось ударить кулаком по черному мешку в холодильной камере и завопить: «Засранец!»

За окном мелькали пустые улицы и кусок неба, медленно заполняющийся розоватым светом. Облака тянулись длинной вереницей, как дорожка неснюханного кокаина.

…Это напомнило Анри о довольно нелицеприятной сцене, когда, вернувшись из Америки, он отправился в гости к Люку. К тому времени тот успел перебраться в Берлин и поселился в какой-то унылой комнате в Целлендорфе.

Анри уже уловил атмосферу, когда стал натыкаться в коридоре на его сторчавшихся соседей. И вот он открывает дверь его комнаты и видит, как Янсен ползает по грязному полу, втягивая в себя белый порошок, затем поднимает голову и слабо машет Анри рукой… Тогда он понял, что Люка надо срочно вытащить из этого притона и отучить нюхать что-либо кроме цветов.

Пальцы сжались в кулак, и костяшки проступили белесыми пятнами.

Что они все знали о Люке, когда винили его?

Кто из них знал, что Янсен — беспомощный младенец, инфантильный, непрактичный и без внутреннего стержня? Он был тверд только в творчестве. А в жизни — рассеяннее всех бабушек. Люк нуждался в нем, и Анри поддерживал его как умел, просто не дал ему скатиться. Пусть делал это жестко, бескомпромиссно, став его тюремщиком, но по-своему он выиграл для него все эти годы. Без него Люк помер бы от передоза еще лет пять назад.

«Янсен, если ты думал, что я не дам тебе писать твой альбом, а попытаюсь залечить, чтобы, не дай боже, не сдохла моя денежная кляча, ты — дебил. Ты просто дебил!».

Горько, что они с Люком в итоге стали такими. Между ними не было ни доверия, ни искренности, ни уважения. Их просто не осталось под конец этого красивого восхождения на вершину мира. А начинали они этот путь полными надежд и веры друг в друга, как бы наивно это ни звучало.

— Анри, мне кажется, я больше никогда ничего не смогу создать… Я просто уже все написал…

— Люк, ты музыкант. Это твое призвание. Ты не сможешь быть кем-то другим. Надо возвращаться в шоу-биз. Просто положись на меня!

— Мне есть на кого еще полагаться? Ив прислала последний чек с запиской: «Найди работу, придурок!»

— Чувство юмора у вас передается по женской линии… Но мы вернем тебя. О тебе все заговорят. Я заставлю всю планету любить музыку Inferno № 6. Твой первый альбом был бомбой. Настоящие звезды не закатываются. Ты уж мне верь…

— Аминь.

И все стало так, как они хотели.

Анри тяжело моргнул, отгоняя нахлынувшее воспоминание. Думая обо всех этих мнимых суицидах, грязи и его новом альбоме, хотелось сказать что-то вроде: «Я не так все задумывал…»