Читать книгу 📗 ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Греттон Тесса"

Он сказал: «Им было насрать на беременность, они всегда говорили, что надо просто закончить с этим до вступления в программу. Когда М говорила, что не примет эти цифры, не примет план, предусматривающий репродуктивную дискриминацию, и мы стояли рядом с ней и говорили, что это неприемлемо, они какое-то время жаловались на расходы и в конце концов согласились. А теперь они вели себя так, словно восемь процентов были плохим шансом. Как будто мы мало старались».

Он сказал: «Их план состоял в том, чтобы эвакуировать все население. Сначала отправить дюжину кораблей-разведчиков. Они сказали, что им удалось найти каких-то нердов, которые решили сверхсветовую проблему, связанную с застреванием в хроноколодце. Ну знаешь, когда двигаешься так быстро, что начинаешь описывать квантовые круги. Они придумали что-то, где можно было бы торчать, пока корабль будет настраиваться на заранее заданный спектр. Я до сих пор не понимаю расчеты. Мне понадобится десять тысяч лет, чтобы понять это. Я не понимал, а вот А – да».

Он сразу сказал: «Какой в этом смысл, если вы до сих пор ни сном ни духом, где окажется ваш корабль, когда сбросите сверхсветовую скорость?»

Они ответили: «Ага, но мы сможем сразу же отследить его».

А возразил: «Но он может оказаться на другом конце Вселенной или в центре планеты».

Они утверждали, что этого, вероятно, не произойдет и что А ничего не понимает, и ему пришлось признать, что это не его специализация, но он сказал, что они сделали одно открытие и ведут себя так, будто оно изменило все правила игры, хотя на самом деле нужно десять лет исследований и финансирования, чтобы выяснить, есть ли от него прок, как всегда бывает в науке. Но эти триллионеры вели себя так, будто заполучили святой Грааль. Они сказали, что это дорого, поэтому двенадцать кораблей пойдут первыми, и один будет их вести, как маячок, как буксир, ведущий круизный лайнер, что они нацелятся на Тау Кита, высадят население и вернутся. Они сказали, что на пути к созданию гораздо большего количества сверхсветовых кораблей.

Он сказал: «Мы знали, сколько стоят эти корабли. Мы даже не могли предположить, сколько стоят сверхсветовые двигатели, но все же догадывались. Мы знали вместимость этих кораблей. В криотанках мы могли бы перевезти миллиарды, такова спасительная милость заморозки. А они комплектовали корабли живым неспящим экипажем. Тысячами живых людей. Мы указали на это, и нам говорили, что мы безумцы, что мы чудовища. Нам напоминали о коровах. В тот момент я пожалел, что не взял гребаных теоретиков заговора вместо коров. Кто бы расстроился, если бы я вывернул наизнанку людей, уверенных, что в вакцинах есть наниты, которые добывают криптовалюту? Но коровы, коровы!»

Он сказал: «М распсиховалась. Сказала, что крысы бегут с корабля. Сказала, что именно поэтому они вообще отказались от криоплана. Она сказала, что мы наблюдаем частную флотилию, перевозящую богатых мудаков в безопасное место. И А согласился, и тогда я понял, что дело плохо. Он сказал, что это для отвода глаз. Он сказал, что даже не уверен, что сверхсветовая скорость реальна. Он сказал, что они собираются свалить на Тау Кита, используя то, что мы придумали, технологии, которые мы создали, и просто такие “Пока, планета, иди на хер, спасибо за нефть и за куриные шашлычки”».

И я еще раз сказал: «Ребята, никто на это не пойдет. Им придется назвать цифры. Им придется продемонстрировать, что они делают другие корабли. Никто на это не пойдет. Посмотрите на шорох, который мы навели, доказав, что магия реальна, и вывернув Бидибиди наизнанку, потому что мы не доверяли полицейским. Оно не полетит. Это невозможно. Они не могут этого осуществить».

Во сне он встал с машины и сказал «Блин» нормальным голосом, а затем он заорал «БЛИН» так громко, что слово отдалось эхом от осыпающегося бетонного панциря и костей и улетело куда-то в туман. Она смотрела, как он обходил поле. Три, пять, десять раз.

На одиннадцатый раз он прохлюпал по грязи к ней, рухнул перед машиной и сказал: «Они бросили тебя, бросили. Они видели, как ты живешь на гроши, и даже не оглянулись. Они даже не попытались тебя спасти. Они ушли».

– Я не помню, – сказала она.

– Я не могу забыть, – сказал он.

День четвертый

17

Нона проснулась замерзшая и одинокая, совершенно не представляя, как заснула: она была одета и явно не мылась перед сном. Ночью кто-то расстегнул на ней куртку, снял с нее ботинки и ослабил ремень. Это явно были Камилла или Паламед, потому что только они бы об этом подумали.

Прошлый вечер выдался ужасным, слишком диким, даже чтобы благодарить свою счастливую звезду за то, что Камилла ни разу не спросила о выступлении. Ей хватило информации о том, что Нона ждала в школе, Пирра не пришла и домой ее отвезла учительница. Она только спросила:

– Слышала про эфир?

Нона слабо ответила «да», готовая рассказать о девушке из сна, но Камилла немедленно сменила курс и отправилась спрашивать Паламеда, что делать.

Нону, которая к этому моменту умирала от голода и усталости, Паламед положил на пол и заставил сосать кубик замороженного фруктового сока, а сам яростно писал что-то на листке бумаги. Он лишь однажды сделал паузу, чтобы спросить:

– Ты же знаешь, что сказали Девять домов.

Повысив уровень сахара в крови, Нона была готова исповедаться.

– Да. Более чем. Чести пришел и рассказал нам, что они сказали по радио, а Табаско захотела это увидеть, и…

Она сделала паузу, но Паламед не заглотил наживку.

– Пирра исчезла раньше, чем мы что-то услышали. Она ушла за целый час до выступления. Нона, Корона сказала тебе что-нибудь об этом, пока провожала тебя до класса? Как тебе показалось, она в курсе?

Нона покопалась в памяти.

– Нет, она не сказала ни слова. Мы узнали об этом только после обеда, и я осталась, потому что Камилла не приехала за мной. Корона вообще ничего не говорила. – Это было не совсем правдой, а Нона была в настроении поговорить, поэтому она сунула кубик льда за щеку и продолжила: – Но Корона сказала Ангелу, что встречается с Камиллой, а я не возразила, прости, пожалуйста.

Паламед не настолько устал, чтобы не развеселиться – на смуглом серьезном лице Камиллы это выражение казалось особенно забавным.

– Оставим это на совести Короны. Не волнуйся, Нона. Доешь этот кубик и возьми еще один. Ты почти в обмороке.

Затем он сказал больше себе, чем ей:

– Пирра, какого черта ты ушла полуготовая? Что там было настолько до хрена срочно, что ты даже не смогла забрать Нону?

– Два плохих слова, – сказала Нона, которая почти заснула и опасалась подавиться кубиком льда.

– Не включай помощницу учителя, Нона.

– Может, кто-то рассказал ей о трансляции, когда она шла за мной, – предположила Нона, – и она пошла посмотреть, как приземлится шаттл?

– Это не помешало бы ей забрать те… – Паламед в ужасе осекся: – Шаттл. Гребаный шаттл.

– Три, – сказала Нона, забыв о его просьбе.

– О боже, – сказал Паламед. – Пирра Две, господи… Нона, у тебя лед упал.

Последнее, что она запомнила, – это падающий кубик льда, и ничего после. Теперь будильник пронзительно звонил слишком далеко, чтобы можно было выключить его одной рукой и заснуть обратно. Наверное, Камилла вчера настроила его на такой ужасный звук. Нона пошарила вокруг себя и нажимала кнопки, пока шум не прекратился.

Она обнаружила, что совершенно одна в спальне, и запаниковала, пока не увидела одежду Камиллы и Паламеда, повешенную как обычно. Но рядом никого не было: ни Кэм с планшетом, никого. Это было первое утро на памяти Ноны, когда у нее не потребовали рассказать сны. Потом она услышала, что кто-то открывает кран, и раздались утешительные звуки мытья посуды.