Читать книгу 📗 "Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн"
В субботу, через два дня после Рождества, мы отправились с Энн по магазинам. В гараже у нее хранился «де сото» 1953 года. Это была отвратительная зеленая машина с решеткой на радиаторе, отчего она напоминала испуганную рыбу. Энн вела машину так осторожно и неуверенно, что, когда мы выехали из Джермантауна, я была вынуждена посадить на ее место Винсента. Энн указала нам дорогу, по которой мы выбрались из Филадельфии и направились к самому фешенебельному торговому центру «Прусский король». Более глупого названия я еще не встречала. Мы ходили по магазинам в течение четырех часов, и я сделала несколько симпатичных приобретений, хотя, опять же, ни одно из них не могло сравниться с той восхитительной одеждой, которую я оставила в аэропорту Атланты. Я купила красивое пальто за триста долларов – темно-синее, с пуговицами цвета слоновой кости, и решила, что оно сможет защитить меня от пронизывающего холода северной зимы. Энн было приятно покупать мне разные вещи, и я не хотела препятствовать ее счастью.
Вечером я вернулась в Ропщущую Обитель. Так приятно было переходить из комнаты в комнату в свете колеблющегося пламени свечей, в сопровождении лишь теней да еле различимого шепота. Да, забыла упомянуть, что в магазине спортивных товаров Энн приобрела два дробовика. Молодой продавец, с грязными светлыми волосами и в таких же грязных кроссовках, был потрясен наивностью пожилой женщины, покупавшей оружие для своего взрослого сына. Он предложил два дорогих помповых ружья – двенадцатого и шестнадцатого калибра, в зависимости от того, на какую дичь собирался охотиться ее мальчик. Энн купила оба ружья и еще по шесть коробок патронов для каждого. И теперь, пока я переходила с канделябром из комнаты в комнату, Винсент в каменной прохладе кухни проверял и смазывал дробовики.
Раньше я никого не Использовала так, как Винсента. Если до сих пор я сравнивала его сознание с джунглями, то теперь все больше убеждалась, что эта метафора прекрасно отражает действительность. Образы, мелькавшие в сохранившихся участках его мозга, неизменно были связаны с насилием, убийством и разрушением. Я улавливала картины убийства членов его семьи – матери на кухне, отца в кровати, старшей сестры на кафельном полу ванной, но я не знала, это воспоминания о реальных событиях или просто фантазии. Сомневаюсь, что и сам Винсент отдавал себе в этом отчет. Я никогда не спрашивала его о семье, но, даже если бы и спросила, он не смог бы ответить.
Вообще Использование Винсента напоминало мне езду верхом на норовистой лошади – стоило только отпустить вожжи и предоставить ей делать все, что заблагорассудится. Он был невероятно силен для своего роста и телосложения, необъяснимо силен. Казалось, в самые неожиданные моменты весь его организм захлестывали волны адреналина, и тогда его мощь становилась поистине сверхчеловеческой. Мне очень нравилось разделять с ним это состояние, хотя я и была всего лишь пассивной участницей. С каждым днем я чувствовала себя все моложе. Я знала, что, когда доберусь до своего дома на юге Франции, возможно в будущем месяце, я настолько помолодею, что даже Нина не сумеет меня узнать.
Рождественские праздники портили только ночные кошмары, связанные с Ниной. Они повторялись из ночи в ночь: Нина открывает глаза, мертвенно-бледная маска ее лица с дыркой во лбу, Нина поднимается из своего гроба – я вижу ее пожелтевшие острые зубы и голубые глаза в пустых глазницах черепа, окруженных полчищами белесых червей.
Мне не нравились эти сны.
В субботу вечером я оставила Энн на первом этаже Ропщущей Обители охранять дверь, а сама свернулась на кровати в детской и отдалась шепоткам, погрузившим меня в полудрему.
Винсент вновь вышел через подземный ход. Это будто символизировало появление на свет: длинный узкий коридор с наползающими друг на друга шероховатыми стенами, резкий запах земли, напоминающий медный привкус крови, узкий лаз в конце и, как взрыв света и звука, первый глоток свежего ночного воздуха.
Винсент пересек темный проулок, перепрыгнул через ограду, миновал пустую стоянку и нырнул во тьму следующей улицы. Ружья он оставил на кухне в Ропщущей Обители, захватив с собой лишь косу, предварительно укоротив ее деревянную рукоять на четырнадцать дюймов, и нож.
Я не сомневалась, что летом эти улицы запружены неграми: жирные негритянки сидят на ступеньках и мелют языками, как бабуины, или тупо смотрят на своих грязных, оборванных ребятишек, а расхлябанные особи мужского пола, без работы, без идеалов, без каких-либо видимых средств к существованию, околачиваются в барах или подпирают стены на углах. В тот же вечер, в разгар суровой зимы, на улицах было темно и тихо, узкие оконца занавешены, заперты двери одноквартирных домов. Винсент не просто двигался, как безмолвная тень, он поистине превратился в нее, перемещаясь с аллеи на улицу, с улицы на пустую стоянку, со стоянки во двор, нарушая при этом покой не больше, чем дуновение ветра.
Две ночи назад он выследил членов банды, которые собирались в большом старом здании, расположенном посреди заброшенных автостоянок, неподалеку от высокой эстакады надземки, врезавшейся в эту часть гетто, как Великая стена, в бесплодной попытке некоторых более цивилизованных горожан оградиться от варваров. Лежа на промерзшей траве возле заброшенной машины, Винсент наблюдал.
Черные фигуры двигались перед освещенными окнами, словно карикатурные изображения на экране «волшебного фонаря». Наконец пятеро из них вышли из дома. Мне не удалось узнать их в тусклом свете, но это не имело значения. Винсент подождал, пока они не скроются в узком проулке возле эстакады, а затем двинулся следом. Как меня возбуждало безмолвное преследование, это скольжение в ночи, казалось, не требовавшее от него никаких усилий! Почти в кромешной тьме Винсент видел не хуже, чем большинство людей при дневном свете. Я словно разделяла мысли и чувства сильной и гибкой охотничьей кошки. Голодной кошки.
В компании были две девушки. Винсент замедлил шаг, когда группа остановилась. Он принюхался, вбирая в ноздри сильный, чуть ли не звериный запах чернокожих. Негры так же легко возбуждаются и так же быстро забывают о происходящем вокруг, как кобели, учуявшие суку в период течки. Эти две девицы были явно разгорячены. Вместе с третьим парнем, дожидавшимся своей очереди, Винсент смотрел, как две пары совокупляются в тени эстакады: обнаженные ноги девиц то разъезжались в стороны, то смыкались на дергающихся задах мужских особей. Все тело Винсента напряглось, не в силах противиться желанию тут же вступить в дело, но я заставила его отвернуться и дождаться, пока парни не удовлетворят свою похоть. Девицы с невинным и простодушным видом, как довольные помойные кошки, направились по своим домам, смеясь и переговариваясь. И тогда я спустила Винсента с цепи.
Он дождался, когда негры свернут за угол Брингхерст-стрит возле заброшенной обувной фабрики. Первый удар косы пришелся парню в живот, и, разрезав его пополам, лезвие вышло в районе позвоночника. Винсент не стал вытаскивать косу и бросился на второго с ножом. Третий негр пустился наутек.
Раньше, когда я ходила в кино еще до Второй мировой войны, пока фильмы не превратились в бездумную непристойную дешевку, мне всегда нравились сцены с испуганными цветными рабами. Помню, как смотрела в детстве «Рождение нации» и смеялась от души, когда цветные дети пугались кого-то, завернутого в простыню. Однажды, сидя в пятипфенниговом кинотеатре вместе с Ниной и Вилли на старом фильме Гарольда Ллойда, не требовавшем субтитров, я заливалась смехом вместе со всем залом над туповатым ужасом Степина Фетчита. Припоминаю, как смотрела по телевизору старый фильм Боба Хоупа, еще до того, как вульгарность шестидесятых заставила меня навсегда распрощаться с телеэкраном, и хохотала над побелевшим от ужаса цветным помощником Боба, когда он оказался в каком-то доме с привидениями. Так вот, вторая жертва Винсента выглядела в точности как эти комики: огромное побелевшее лицо, вылезшие на лоб глаза, зажатый ладонью от ужаса рот, сведенные колени, трясущиеся ноги. Тишина детской в Ропщущей Обители была нарушена моим громким хохотом, и я не могла остановиться, даже когда Винсент пустил в ход нож и сделал то, что нужно.
