Читать книгу 📗 "Что ты сделал, дурак? (СИ) - Эльтеррус Иар"

А Татьяна бесновалась у входа в овраг, чуть ли не воя от отчаяния. Это что же получается, дурака не от мира сего омолодили, а ее, реального человека, живущего реальной жизнью, нет⁈ Это же несправедливо! Тысячу раз несправедливо, отчего женщина в который раз разрыдалась. При воспоминании об омерзении во взгляде уходящего мужа было невыносимо больно и обидно. Да, она не осталась мечтательной дурочкой, и что с того⁈

Туман между тем сгустился сперва в подобие огромного яйца, а затем преобразовался в белоснежный, полупрозрачный, призрачный парусный корабль. На его палубе у штурвала стоял молодой длинноволосый парень с роскошной светлой гривой и широкими плечами, он задорно хохотал, запрокинув голову. На какое-то мгновение корабль застыл неподвижно, после чего легко поднялся в небо и вскоре превратился в едва заметную точку, оставив внизу скукожившуюся на земле, горько плачущую пожилую женщину, осознавшую, что никогда больше не увидит человека, с которым прожила жизнь. Впрочем, а человека ли? Но она об этом не думала. Она плакала.

Вот только ни Татьяна, ни кто другой не видели, что от парня на палубе корабля тянутся вниз узловатые энергетические корни, которые принялись выдираться из земли, вызывая ее глухие, болезненные стоны. С планеты уходила едва ли не десятая часть ее творческого начала, и она плакала от боли, ведь корни выдирались с мясом и кровью, их обладатель больше не хотел иметь с Землей ничего общего, никогда и ни при каких обстоятельствах. Он ее знать не желал! Что ж, все справедливо, как к нему отнеслись здесь, так и он имел право относиться. У него ведь не спрашивали, когда обрушили вниз и превратили в духовный обрубок, заставив забыть себя и стать «обычным» человеком, не способным взлететь.

Энергетическая сфера планеты содрогалась, неохотно отдавая не принадлежащее ей, она молила не делать этого, но носитель творческого начала не слышал ее — он стремился прочь отсюда, он стремился в небо. Домой! Он не понимал за что с ним так поступили, он не умел и не хотел прощать. Он уходил навсегда. Он был уже не здесь. Он исчезал и растворялся в инобытии.

Губы уходящего едва слышно шептали слова из песни Кузи:

Мама, роди меня назад!

Мама, роди меня обратно!

Хватит унижений, мама!

Хватит поражений, мама!

Хватит! Я хочу назад! На небо.

В какой-то момент корни, все еще привязывавшие Путника Перекрестка к Земле, с треском лопнули, отчего по планете прокатились землетрясения и цунами, из ее сущности выдиралось что-то очень важное и нужное, что-то основополагающее, но ничего поделать местный демиург не смог — упустил пленника, не сумел удержать. А когда о том, что он сделал, станет известно в мироздании, последствия для Земли будут страшными. Никому ведь нет дела до того, что он руководствовался благими намерениями.

И только безнадежный стон раздался вслед улетающему кораблю:

— Что же ты наделал, дурак?..

Глава II

Стоя на истекающей туманом под ногами палубе призрачного корабля, Вирт несколько ошалело оглядывался, постепенно осознавая новую реальность. Он что, умер, и это посмертные глюки? Он сильно ущипнул себя за бок и зашипел от боли — нет, не сон. Но что тогда? Как это возможно? Он ведь шел в овраг умирать — жить по-прежнему Путник, а он почему-то был уверен, что его следует называть именно так, по старому ролевому прозвищу, больше не мог. Слишком надоела беспросветная реальность, в которой не было никакой надежды хоть на какое-то изменение к лучшему.

Путь к оврагу от станции превратился в настоящее приключение, казалось, сама реальность вокруг делала все для того, чтобы не пропустить Вирта. Под ногами неожиданно возникали узловатые корни, об которые он спотыкался. Несколько раз едва не сломал ноги, полетев кувырком, но Бог миловал. Трижды тропинка, вильнув, вдруг обрывалась в болоте, которому, казалось, неоткуда было здесь взяться. Однажды Путник провалился по пояс и едва смог выбраться. Дальше приходилось идти через густую чащу, направление он ощущал инстинктивно и почему-то не удивлялся этому, а потом тропинка опять возникала словно ниоткуда, но постоянно пыталась увести идущего по ней в сторону, сбить с пути. Приходилось сходить с нее и снова идти по буреломам, порой перелезая через кучи полусгнивших деревьев. Но Вирт упрямо двигался вперед, не собираясь сдаваться. Почему-то ему казалось очень важным дойти, любой ценой дойти. Ибо если не дойдет — это конец. Конец всему.

Когда на небольшой полянке на Путника кинулось из зарослей с десяток волков, он приготовился к смерти, но произошло чудо — некая невидимая сила отшвырнула зверей в стороны, причем так, что больше половины остались на траве изломанными тушами. Остальные с надрывным воем сбежали. Причем бежали так, словно преодолевали сопротивление, как будто нечто непонятное хотело, чтобы они продолжали атаки на Вирта.

Еще несколько раз сбившись с пути, Путник все же добрался до оврага. Он остановился перед спуском туда и мысленно позвал, откуда-то зная, как нужно поступить. Кого позвал? Он понятия не имел, но все равно позвал. В голове сразу после этого загудело, в ушах зашумело, в глазах потемнело, одновременно Вирт ощутил чью-то радость, даже счастье, к нему кто-то потянулся, ментально обнюхал и радостно приветствовал, сопроводив это образом: «Наконец-то!». Странно, но Путник ничему не удивлялся, наоборот считал, что все идет, как надо, впервые за много лет и много жизней. Да-да, именно жизней, которые он, как выяснилось, прожил на Земле немало. И ничего хорошего ни в одной из них не видел — это Вирт тоже осознавал.

Овраг начало затягивать белым туманом, он сочился из-под земли, постепенно покрывая собой все вокруг. И казался таким родным, таким близким, что Путник даже прослезился. Его в этом тумане ждали, долго ждали, как бы не столетия. Следовало войти и принять себя, свою суть, какой бы она ни была. Когда Вирт уже собирался сделать это, позади внезапно раздался отчаянный вопль Татьяны, кричащей, что ему нельзя входить в овраг. Она-то здесь откуда взялась? Это наваждение? Или жена, от которой Вирта давно тошнило, поскольку от Талиэль, которую он в свое время полюбил, в этой женщине ничего не осталось, реальна и догнала его? То-то некая сила изо всех сил пыталась его остановить, не позволить дойти.

Путник брезгливо посмотрел на несущуюся к нему с намерением схватить Татьяну, послал ее и все вокруг по известному адресу, после чего ступил в туман, мгновенно покрывший его с ног до головы. Вирт шел, ощущая, как прожитые годы спадают с него, как шелуха с луковицы, и радостно смеялся. Вот исчез лишний вес, вот тело стало стройным, мускулистым и подтянутым. Вот на лысине снова отросли волосы, причем ниже лопаток, пришлось даже завязать их в хвост нашедшимся в кармане шнурком. Вот зрение стало стопроцентным. Вот шаг стал скользящим, так ходили тренированные бойцы. Вот кожа стала гладкой, как у ребенка. Вот плечи развернулись во всю ширь, исчезла привычная сутулость.

Вирт не удивлялся происходящим с ним изменениям, все шло так, как должно было быть. Впервые за его жизнь все было правильно. Он не помнил, кто он, не знал, почему все это случилось, еще ощущая себя землянином, хотя умом понимал, что это отнюдь не так — не зря с раннего детства чувствовал себя в этом мире чужаком и изгоем, ему здесь было не место. Земле не нужны мечтатели и крылатые душой чудаки, ей нужны звери, убийцы, подлецы и скоты. Путник искренне думал так, поскольку, по его мнению, в этом страшном мире преуспевали только подобные личности. Честно работающие люди оставались нищими и никому не нужными, только так называемые бизнесмены были на коне — Вирт всегда считал их всех нелюдью и нежитью, корыстными подонками без чести и совести. И если кто-то из знакомых начинал заниматься «бизнесом», он прерывал с этим человеком любые отношения, не желая иметь с ним ничего общего.