Читать книгу 📗 "Ренегат космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий"
Вскоре из шлюза начали спускаться офицеры и операторы, в простых комбинезонах, а не в бронескафандрах, с табельными пистолетами в руках. Вести их в бой вот так вот… Это скорее технический персонал, это не солдаты, и в бою они могут играть только вспомогательную роль, но для массовки сгодится. Наше главное оружие сейчас — это не лазеры и плазма, наше главное оружие — боевой дух. Самое важное для нас — сломить волю противника, а для этого не обязательно стрелять наповал во всё, что видишь.
Собственно, для победы нам осталось только взять здание генерального штаба и развешать на столбах оставшуюся часть регентского совета. И тогда все проблемы решатся сами собой.
Я осторожно выглянул из-за корабля. Здание генерального штаба, убранное в однотонное платье из строительной ткани, выглядело мирным и спокойным. Если бы не стоящий рядом с ним в арке сгоревший гвардейский броневик, перегородивший дорогу всем остальным. За бронемашиной можно было заметить движение, гвардейцы подбирались поближе, но выйти непосредственно к площади не могли. Наши орудия стреляли на поражение.
И если мы побежим к штабу прямо так, нас перещёлкают, как в тире. Приз — мягкая игрушка.
Я взглянул на эсминец, возвышающийся над нами стеной. Нужно прикрытие, без него никуда. И желательно не просто подавить противника огнём, нужна завеса. Дымовая или какая-нибудь ещё.
— Запрашиваю восьмую башню, — сказал я.
— Соединяю.
— Оператор Лохнин, восьмая башня ПКО, слушаю, — ответили мне.
— Лохнин, броневик подбитый видишь? — спросил я.
— Я и подбил, господин командор, — не без гордости сказал оператор.
— Отлично. Вот перед ним дай по земле очередь. Полукругом, сектор обстрела сорок пять градусов, — сказал я.
— Есть, господин командор. Разрешите исполнять?
— Разрешаю, — сказал я.
Оператор Лохнин открыл огонь по земле, каждое попадание по брусчатке заставляло её взрываться осколками и пылью. Площадь снова затянуло плотной пылевой завесой.
— К главному штабу, пошли, пошли! — заорал я.
— Ур-р-ра-а-а! — заорал кто-то из офицеров, и его вопль подхватили все остальные.
Слитный рёв сотни глоток эхом начал гулять по Дворцовой площади, отражаясь от стен. Мы бежали к штабу, грохоча стальными подошвами по брусчатке, пока поднятая пыль не осела и не открыла нас вражескому взору.
Раз в год на Дворцовой площади проходил парад, и лучшие имперские части чеканили шаг по этой брусчатке. Прежде у команды «Гремящего» не было и шанса пройтись перед окнами императорского дворца и генерального штаба, а теперь… Вот как всё повернулось.
Застрекотали гвардейские пулемёты, наш манёвр раскусили. Сложно не раскусить, когда мы сами громогласно объявили о начале атаки. Но восьмая башня снова поддержала нас огнём, стреляя над нашими головами, и пулемёт умолк, однако несколько человек всё же остались лежать, истекая кровью.
Здание генштаба не было предназначено для обороны в нём, несмотря на своё военное назначение. Считалось, что если дело дошло до высадки десанта и городских боёв, то это конец, поэтому в нём не было ни решёток на окнах, ни тяжёлых гермодверей. Обычное административное здание в стиле первой волны колонизации, максимально простое и утилитарное, украшенное уже потом, во времена расцвета Империи.
Поэтому входную дверь вынесли всего парой выстрелов, и бойцы Заварзина ринулись внутрь, уничтожая всех, кто держал в руках оружие. Следом за ними заходили все остальные.
Мы с Елизаветой не рвались вперёд, хотя принцесса несколько раз пыталась, нервно приплясывая на месте. Приходилось напоминать ей, что если она не будет держаться рядом, то отправится обратно на «Гремящий». Командование не должно идти в первых рядах, пусть даже мне самому хотелось ворваться в здание штаба с «Кракеном» наперевес.
Где-то в городе тоже стреляли, звуки пальбы доносились не только из штаба, и я мысленно желал удачи всем тем, кто встал на нашу сторону в этом сражении.
Внутри штаба стреляли, кричали раненые, что-то несколько раз громко бахнуло. Я вдруг заметил оператора второго класса Гуссейнова с пистолетом в руках, он готовился заходить внутрь.
— Гуссейнов, что ты творишь⁈ — заорал я. — Ранеными займись! Вы двое, назначаетесь в санитары, Гуссейнов старший! Вытаскивайте раненых!
Фельдшер чуть не подскочил от моего злого окрика, но тут же опомнился, кивнул и убрал пистолет в кобуру с заметным облегчением. Не все могут проливать кровь. Спасение людей — тоже подвиг.
Наконец дошла очередь и до нас. Холл генерального штаба уже зачистили, штурмовая группа отправилась дальше. Все без исключения знали, кого мы ищем. В холле под бронированным стеклом хранилось знамя первых колонистов, по стеклу тянулся липкий кровавый след. Бойня тут случилась знатная, гвардейцы дрались отчаянно, оправдывая своё высокое звание.
И пусть обороняться проще, чем атаковать, удача всё же была на нашей стороне. Вместе с численным перевесом.
Я больше не бежал, я спокойно шёл, держа Елизавету под руку. Под ногами хрустело битое стекло, в воздухе пахло железом, палёной плотью и гарью, в ушах звенело от непрекращающейся пальбы. Однако я был совершенно спокоен, и это было не искусственное спокойствие, вызванное препаратами, их действие давно кончилось, это была спокойная уверенность в том, что мы всё делаем правильно и мы победим.
— Господин командор, это Заварзин! — связался со мной мичман. — Нашли, кхм… Господина адмирала!
— Где? — нетерпеливо спросил я.
— Второй этаж, тут… Увидите, в общем, — сказал Заварзин.
— Иду, — сказал я.
Пальба затихла. Звон в ушах остался.
Мы поднялись по широкой лестнице, я заметил, как у одного из кабинетов толпятся бойцы, заглядывая внутрь по очереди. Нам туда, значит. Перед нами уважительно расступились, и мы с принцессой тоже заглянули в кабинет.
В кабинете нас ожидало весьма неприятное зрелище. Грузная фигура адмирала Бородина сидела за столом, откинувшись назад на стуле. Вот только вместо головы у него было кровавое месиво, обильно забрызгавшее стену позади. Узнать его можно было только по адмиральским эполетам и шеврону с фамилией на груди. В безвольно висящей руке адмирал мёртвой хваткой сжимал бластерный пистолет, такой же «Кракен», как и у меня.
Принцессу замутило, она спешно зажала рот и нос рукавом, отошла прочь. Меня же таким не пронять, и я шагнул в кабинет. Заварзин тоже стоял тут, безучастно глядя на мертвеца.
— Бластером разнёс. На максимальной мощности. Пуф! И всё, — хмыкнул мичман.
Туда ему и дорога. Ничуть не жалко, наоборот, я даже радовался, ведь если адмирал выбил себе мозги, то это значит, что он признал поражение.
— Генералы что? — спросил я, не отрывая взгляда от грузной фигуры за столом.
— Слюсарев убит. В бою, — кратко доложил мичман. — Второго не нашли.
— Хотя бы так, — сказал я.
Я приказал Каргину добавить к постоянной трансляции сообщение о смерти и аресте членов регентского совета.
Сопротивление развалилось на отдельные очаги, всё чаще гвардейцы и им сочувствующие бросали оружие и сдавались. Сражаться им было больше не за что, дерзкое нападение на столицу поставило жирную точку в правлении регентов.
Всё-таки ключевой фигурой этого заговора, похоже, были Бородин и Димитриевский-Крейц, и без них не нашлось никого, кто сплотил бы оставшиеся силы вокруг себя. Наоборот, они бежали, как крысы с тонущего корабля. Полковник Лазутин, к примеру, попытался выбраться в гражданской одежде, переодевшись обычным рабочим, но его узнали и попытались взять под арест. В итоге полковник ИСБ был убит при попытке захвата.
Из всех членов совета сбежать удалось только троим. Или же их просто не опознали среди убитых.
Все дальнейшие события мелькали как в калейдоскопе. Жму руки местным командирам, выслушиваю доклады, отдаю приказы. Сюда торопились прибыть все, кто до этого выжидал в стороне, присоединиться к победителю. Оппортунисты и приспособленцы, но от них никуда не деться. Я знал, что так и будет.
