Читать книгу 📗 "Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович"
Негромкий, но пугающий звук первых тактов героической симфонии оглушил, заставил вжаться в стул.
Маршал обернулся на звук, схватил планшет. На экране возникло лицо Вождя, в густых усах пряталась нечто, похожее на улыбку, которая у любого другого человека воспринималась бы, как дружелюбная. Но только не в этот раз.
— Михаил Николаевич, с коммунистическим приветом. Мы решили побеспокоить вас. Вы слышите нас?
От лица Туровского отлила вся кровь, он стал белым, как балюстрада террасы.
— Да, Иосиф Виссарионович, слушаю, — Туровскому с трудом давалось каждое слово, будто он заставлял себя выговаривать каждый слог.
— Нам хотелось бы, чтобы вы ускорили инспекцию наших военных округов.
— Я собирался завтра посетить космодром Гражданского единства.
— Да-да, мы помним. Думаем, вы можете начать прямо сегодня это делать. Будет даже лучше, если ваш визит будет внезапным. Вы сможете сразу увидеть все недоработки. От вас ничего не скроется. Мы выслали за вами флаер. Он доставит вас на космодром.
Экран погас на мгновение, чтобы вновь загореться, высветив фразу: «Конец сообщения».
Туровский рухнул на стул, так что тот болезненно хрустнул. Поднял на меня взгляд, в котором кроме досады, я заметил злость. Невероятная бледность сменилась на багровые пятна.
— Вы слышали, Эдгар? Собирайтесь. Мы летим прямо сейчас. Ну, если вы хотите, конечно.
Он больше ничего не сказал, но я ощущал не просто ментально, физически, как заходится в немом крике мысли маршала, как они пытаются вырваться наружу с гневом, руганью, которую Туровский себе никогда не позволял.
Я вскочил, меня повело, голова закружилась, будто я сошел с бешено крутящейся карусели. Только сейчас пришло понимание, как я испугался. Ноги подкосились, не держали, не слушались, словно превратились в столбы ваты, внутри билась предательская дрожь. Почему этот человек наводил такой ужас? Что в нем такое, что пугает не только граждан его страны, но и меня? Может быть, этот проклятый центр манипуляции сознанием обработал и мои мозги? Но я точно знал, в моем нейро-интерфейсе есть блокировка от любых поползновений повлиять на меня. Почему же охватывала паника и я всякий раз терял самообладание, когда слышал и видел Вождя?
Грохочущие шаги, словно по ступенькам бежала рота солдат. На террасе возник полковник Ковалев. С лица слетела вся любовная шелуха, он выглядел так, будто прямо сейчас готов бросится в самое пекло.
— Что случилось?
— Да ничего особенного, товарищ Сталин хочет, чтобы я начал инспекцию космодрома немедленно.
Туровский уже пришел в себя, лицо приняло обычное выражение, даже немного насмешливое.
— И все⁈
Ковалев разразился таким потоком ругательств, что хватило с лихвой и на маршала, на десяток разъяренных мужчин. Но тут же осекся. Дарлин тихо и незаметно появилась здесь и сжала локоть полковника. Он тяжело задышал, лицо перекривилось, словно от боли. Обернулся, и мягко обнял девушку, прижал бережно.
— Папа! Что случилось, папа!
Быстрые тревожные шаги. И к нам выбежала Светлана. Бросилась к отцу. Он успел перехватить ее порывистое движение. Лишь взял за руки, слабая улыбка тронула его губы.
— Зайка, ничего страшного. Просто я отбываю на задание. Так получилось.
— Я полечу с тобой!
Решительность, с которой Светлана это выпалила, не оставила у маршала желания отказать. Почему-то это обрадовало меня. Паника и волнение испарились.
— Товарищ маршал.
Негромкий, даже какой-то робкий голос заставил всех присутствующих машинально повернуть головы. У входа на террасу возник темноволосый мужчина в темно-синей униформе пилота. Невысокий, худое с выпуклым подбородком лицо выражало робость и смущение. Растерянность перед толпой народа, которую он здесь увидел.
Туровский мягко отстранил дочь, подошел к пилоту. Тот тут же вытянулся в струнку, резким движением махнул воинское приветствие и отчеканил:
— Майор Военно-космическое флота Григорий Богданов! — представился он. — Товарищ маршал, экипаж нашего флаера ждет вас на борту! Все в полной готовности1
— Хорошо, хорошо, — маршал совершенно по-свойски, без условностей, похлопал пилота по плечу. — Сейчас мы придем.
Мужчина развернулся и направился к выходу. Быстрые шаги. И он уже вышагивал по дорожке перед бассейном. Свернул за угол.
— Все поняли? Прошу всех переодеться. Через пятнадцать минут жду вас на площадке. Да! Эдгар, Дарлин. Забыл предупредить. Мы летим в Южноамериканский военный округ. Там очень жаркий климат. Одевайтесь во что-то легкое. Марья Сергеевна вам покажет одежду.
— Мы полетим в наших скафандрах, — сказал я. — Там хорошая терморегуляция. Силовое поле без шлема.
Действительно, побывав на звездолёте, я прихватил шлем для скафандра Дарлин. И теперь она могла вновь быть под защитой.
— Осберт сможет с нами отправиться? Ему хотелось бы увидеть вычислительный центр вашего космодрома. Ну, если, конечно, это не огромная государственная тайна.
— Это тайна, конечно, — Туровский улыбнулся. — Но вы же не шпионы. Передать информацию никуда не сможете. А посмотреть? Ну что ж, я готов поручиться за вас троих. Ваш Ларри не сможет с нами полететь. Во флаере не будет места для него.
— Только Марье Сергеевне скажите, чтобы она не давала Ларри жрать все, что он найдет в доме.
— Понятно, — улыбка Туровского стала шире, в глазах запрыгали веселые чертики.
Когда я, Дарлин и Осберт, одетые в наши бело-синие скафандра, издалека напоминающие обычные комбинезоны, направились к площадке с флаером, я мог ожидать, что угодно. Но то, что мы увидели повергло меня в шок. Такого огромного чудища я раньше у землян не видел. Летательный аппарат смахивал на небольшой звездолёт. Занимал почти всю площадку, которая могла соперничать с аэропортом небольшого города. Он походил на громадный реактивный истребитель, вытянутые обтекаемые плоскости, небольшие узкие крылья и огромные многокамерные двигатели.
— Ну что скажешь, Эдгар? — поинтересовался Осберт, оглядывая красавца.
— Космолёт, двигатели, скорее всего ядерные прямоточные. Даже, я бы сказал, на нем сгонять можно до ближайшей звезды. И вернуться.
— Ага. Ну звездолёт вряд ли, — Осберт задумчиво заглянул в огромную дюзу движка, где мог бы спокойно встать в полный рост. — Но то, что полетим в космосе — это точно.
— Верно, — открылся люк и в проеме показался майор Богданов, спрыгнул к нам. — Мощность этого аппарата отличная, — он похлопал по обшивке, в голосе ощущалась гордость, будто майор сам создал эту махину.
Через мгновение от люка отъехал трап. И по ступенькам мы забрались внутрь. Хотя салон казался очень просторным, но все пространство занимали шесть ложементов, как раз на нашу команду.
— Григорий, не возражаете, я осмотрю кабину?
— А что вы там хотите увидеть? — Богданов с явным подозрением оглядел меня, закрыв массивным телом проход.
— Проверить хочу. В прошлый раз, когда мы летели с маршалом и полковником, пилотов в кабине убили. Таким хитрым устройством. Вылетающим из стены лезвием. Очень-очень острым.
У майора отвисла челюсть, он быстро-быстро заморгал, отшатнулся, пропустив меня.
Я прошел через проход между ложементами, зашел в кабину. Она оказалась больше, чем на том боевом флаере, на котором мы летели на совещание с Вождем. Вместо кресел пилотов стояли два длинных ложемента. И второй пилот в темно-синей униформе, с красным шевроном на рукаве, где виднелись вышитые золотом буквы — ССКС, сидел боком на месте.
— Это Эдгар Рей, — Богданов нагнал меня и встал в проеме. — Он тут все осмотрит. Ну на всякий случай.
Я по-деловому прошелся вдоль стен, включив сканер нейро-интерфейса, но нигде не нашел никаких встроенных ловушек.
— Все отлично. А сколько до этого космодрома?
— Двенадцать тысяч километров, — ответил второй пилот, широколицый, скуластый, из-под гермошлема вылезло несколько непослушных кудряшек. — Если быть точным. Двенадцать тысяч четыреста восемь девять.