Читать книгу 📗 "Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович"
— И сколько мы будем лететь?
Видимо, мой скафандр вызвал доверие — меня приняли за своего. И пилот с удовольствием объяснил:
— В атмосфере при разгоне где-то полчаса, потом час в стратосфере. И еще полчаса на торможение. Ну где-то часа два. Вы даже не заметите, Эдгар. В капсулах будет спокойно себе спать.
Я вновь обвел взглядом кабину. Панель управления обычная, с множеством экранов, круглых, прямоугольных. Несколько рычагов для подачи топлива, штурвалы. Довольно-таки отсталая система управления. На нейро-интерфейс они еще не перешли. И это почему-то порадовало. Все-таки, так, как пилотирую я, никому не дано.
Маршал и полковник пришли не в парадной военной форме, а в комбинезонах защитного серо-зеленого цвета без какого-либо указания звания обоих. С шевронами красного цвета на рукаве с надписью ССКС. Улеглись в ложементы и с легким жужжаньем электромоторов крышка капсул скрыла их.
Не хотелось ложиться в гроб противоперегрузочной капсулы, я жаждал увидеть с высоты планету, но, увы, скорость, с которой мы летели, не дали мне такой возможности. Космолет поднялся вертикально, начал разгон, и когда перегрузка достигла максимума, створки капсулы захлопнулись надо мной, и как я не старался, погрузился в легкую дрему, с шепотом голосов — мыслей тех, с кем я пребывал бок о бок.
И вот уже наш космолёт пошел на торможение, капсула открылась, выпустив меня, ложемент мягко схлопнулся, превратившись в широкое кресло, удобно расположившись, я прильнул к большому овальному иллюминатору с окантовкой из золотистого металла. Вначале растерялся. Мы вылетали ярким утром, а сейчас закатное растерявшее свой ослепительный свет солнце уже готово было уйти за горизонт, выбросив на прощанье на темные океанские воды золотую дорожку. Сверху нависли сине-фиолетовые рваные разводы облаков.
Вдали в облаках проступили очертания многоуровневой платформы серо-стального цвета, напоминавшей самолет со срезанным верхом, с высокой рубкой в центре, такого огромного размера, что космолёты на палубе выглядели игрушечными.
— Ничего себе махина, — вырвалось у меня.
— Авианосец «Владимир Ленин», туда мы сейчас и направляемся, — объяснил маршал. — Там находится Центр управления полётами космодрома Гражданского единства.
— А как это все висит в воздухе? Антигравитация?
— Не могу точно сказать, — пожал плечами Туровский. — Двигатели там тоже «Ядерный шторм», как на космической станции. Но, конечно, мощность у них гораздо выше. Использует что-то типа левитации. На основе магнитного отталкивания. Внизу на острове Сан-Лоренсо расположен космодром.
Да я и сам увидел выраставшие до небес махины космических кораблей, широкую квадратную площадку, где в ряд выстроились большие космолёты, похожие на растолстевшие истребители.
Только зачем Вождь настоял на том, чтобы маршал отправился сюда сразу после завтрака? Все равно, мы прилетели лишь к вечеру. Вряд ли что-то Туровский сможет осмотреть.
Солнце уже почти ушло за горизонт, облака разошлись, проступило небо, нависла россыпь золотых гроздьев звезд, и где-то совсем высоко красочно свернулась в спираль галактика.
Наш космолёт облетел несколько раз авианосец, видно пилоты ждали разрешения от диспетчеров, и наконец, опустился на широкую ВПП, прокатился почти до самого края.
— Ну вот, приехали, — выдохнул Ковалёв.
Быстро вскочил на ноги, и мгновенно оказался около Дарлин, галантно помог встать, подав руку. А мне хотелось помочь Светлане. Но она резво вскочила, оправила свой комбинезон, подошла к отцу. Он мягко приобнял ее, прижал на мгновенье, коснулся губами лба.
Мы вышли из космолета, Ковалев и Туровский последними. И уже в парадной форме, немного помятой.
И нас никто не встретил. То есть, не совсем. Хлопнула крышка люка. Вылезло чучело в синем мешковатом комбинезоне. Аварийный свет высветил его сизую рожу, явно с похмелья, или сильно уже набравшегося. От него волной принесло такой смачный перегар, что запершило в горле, я закашлялся. Шатаясь, мужик сделал шаг, едва не впечатавшись носом в палубу, и вскрикнул, глотая слова:
— А вы, б… кто такие ваще? Тут секретный объект, — он икнул, пошатнулся.
Маршал сделал шаг навстречу и отчеканил:
— Я — маршал Туровский, начальник вооружения страны. Я прилетел с проверкой объекта.
С мужика слетел хмель, глаза округлились, челюсть едва не упала. Он нырнул обратно в люк. И через пару минут мы уже лицезрели полноватого, с сильными залысинами мужчину. На ходу он застегивал китель. Нахлобучив на голову фуражку, подошел к нашей процессии и пробормотал, будто про себя:
— Извините, маршал, мы ждали вас только завтра.
— Я вижу, — сквозь зубы процедил Туровский, в голосе звучала такая холодная кинжальная сталь, что могла бы порезать на куски начальника этого местечка.
— Здравия желаю, товарищ маршал! — приложив руку к козырьку фуражки, прокричал Сорокин в каком-то отчаянье. — Начальник ЦУП, полковник Владлен Сорокин!
— Проводите нас в зал центрального пункта управления полётами, — холодно проронил маршал, даже не ответив на приветствие.
— На центральный? Пункт? — пробормотал Сорокин. — Товарищ маршал, может быть, вы хотите отдохнуть после такой долгой дороги? — прямо-таки залебезил полковник, голос его задрожал, завибрировал. — Мы можем предоставить вам прекрасные апартаменты, ужин и все, что вы пожелаете.
— Я хорошо отдохнул в космолёте, когда летел сюда, — отчеканил Туровский. — Что у вас на объекте нет круглосуточного дежурства?
— Так точно, товарищ маршал. Есть круглосуточное дежурство!
У меня, да и, наверно, у всех, сложилось впечатление, что Сорокин тянет время. Пытаясь отсрочить нечто такое, что пугало его, и этот ужас стоял в его глазах, хотя он пытался скрыть. Туровский же все больше и больше злился. Он не разражался ругательствами, как Ковалёв, но гнев, который излучал маршал, выглядел страшнее.
Сорокин проводил нас до входа. Разошлись створки двери, и мы оказались в длинном коридоре. Из светильников в металлической сетке лился на стены желтовато-красный тусклый свет, едва разгонявший тьму, обнажавший серо-синий металл панелей с выпуклыми заклепками.
Мы не шли по коридору, а просто тащились так, что любая черепаха нас бы обогнала. Но все-таки тот миг, которого так боялся Сорокин, настал. Мы остановились около двухстворчатой двери. Она с гудением разошлась перед нами, открыв просторный зал, еще больше, чем тот, что я видел на космической станции.
Огромный зал-сфера, залитый синеватым свечением многочисленных экранов. За широкими окнами уже темнел поздний вечер. В два ряда полукругом стояли столы с большими плоскими мониторами, с потолка свисала огромная голографическая сфера, где сменялись изображения звездных скоплений, туманностей, космических аппаратов. Кипела электронная жизнь, все двигалось, менялось. Но лишь автоматически. За всей этой динамичной, быстро изменяющейся картиной должны были следить диспетчеры. Но часть столов пустовало, а там, где все-таки за ними сидели люди в синей униформе, они спали: кто откинулся на спинку кресла, кто положил голову на стол. Один оператор даже подложил себе под голову подушку и сладко похрапывал.
Когда мы все громко и шумно вошли толпой, спавшие диспетчеры подскочили. Но не все. Часть так и продолжали крепко спать.
Маршал подошел к ограждению за большим терминалом, оглядел зал. Когда повернулся к нам, Сорокин явно хотел провалиться сквозь пол, лишь бы не видеть испепеляющего взгляда Туровского. Несчастный полковник то становился синевато-бледен, как мертвец, то покрывался багровыми пятнами.
— Полковник, покажите список готовящихся к старту космических аппаратов.
Голос маршала эхом разнесся по залу, хотя произнес он эту фразу негромко, без желания привлечь внимание. Но в зале началась паника, скрип, скрежет отодвигаемых кресел, падающих предметов. Туровский повернулся к залу, оглядел разбуженных, испуганных, замерших от ужаса операторов. Но не сказал ничего. Лишь тяжело вздохнул и развернулся к Сорокину.
