Читать книгу 📗 "Хроники пилота: Звездолет для бунтаря (СИ) - Алексеев Евгений Артемович"

Светлана вдруг ответила на мой порыв, уселась сверху, прильнула, погрузив в пьянящий аромат её тела. И я, уже не стеснясь, обнял, прижал к себе. Она отстранилась, её бедра заходили надо мной, усиливая мою страсть. Она то прекращала движения, приникая ко мне, целуя в шею, в губы. То поднималась, откидывая голову назад, прикрыв глаза, продолжала истязать меня.

Внезапно наклонилась, и руки её сомкнулись на моей шее, и вовсе не ласково, и нежно, а с такой силой, что перехватило дыхание. Лицо девушки изменилось, пожелтело, натянулась, будто высохла, кожа. Выступили острые скулы, прекрасные голубые глаза вытянулись в черные выпуклые, как у огромной мухи, рот сжался в линию, приоткрывшись, показал оскал кинжальных зубов, вылез длинный извивающийся, как червяк язык, обвил мою шею, притянув к себе, и в голове болью отдались слова:

— Эдгар Рей, отдай нам свой мозг, отдай нам технологию пространства-времени, или мы убьем всех, убьем Дарлин, убьем…

Собрав все силы в комок, я попытался оторвать от себя чудище. И тут невероятно страшный грохот потряс помещение.

И я очнулся. Вся комната ходила ходуном так, что меня сбросило с кровати на палас. Я вскочил, машинально бросил взгляд в окно. Уже розовел рассвет, неяркое солнце поднялось над синеющей мощью океана. А на космодроме творилось что-то невероятное. Площадки, где стояли еще вчера ночью космические исполины, превратились в груды развороченного камня и металла.

— Папа! — женский отчаянный крик резанул по ушам.

Выхватив скафандр из шкафа, я быстро натянул его прямо на голое тело, и выбежал в коридор.

Глава 29

Авианосец сотрясала дрожь, его шатало, словно пьяного. Пару раз, не удержав равновесие, я впечатался в стену и едва не шлепнулся на пол. Махина начала снижаться, медленно, неотвратимо, с каждым разом опускаясь все ниже.

Вбежал в зал ЦУПа и замер. Все окна разбиты вдребезги, на полу блестело стеклянное крошево, валялись мониторы с выпавшими экранами, чернели клавиатуры, какая-то страшная непонятная сила раскидала все предметы в зале. Но самое ужасное, неподвижные тела людей и отблески утреннего света в лужах крови.

Первым я увидел тело маршала. Он лежал возле кресла, неловко подвернув под себя руку, рядом валялся планшет, по экрану разошлась трещина. Я выпустил из скафандра наноботов, с напряжением ожидая, смогут ли они оживить. Но, кажется, малютки решили, что справятся. Обвили золотистым клубящимся облачком тело, и ярко замерцали.

— Папа! Папа! Не-е-ет!

Рядом возникла Светлана, бросилась к отцу. Упав на колени, приподняла бессильно обвисшую голову, прижала к себе. И горько, надрывно зарыдала. Золотистые крошки испуганно взвились вверх и бросились обратно в мой скафандр.

Я присел рядом с девушкой, мягко обнял её, пытаясь оторвать от тела маршала. Дорога каждая секунды, чуть опоздаем и уже ничего не вернешь. Я понимал неподдельное горе Светланы, но сейчас она лишь мешала спасти её отца.

Но девушка вцепилась в Туровского, никакими силами оторвать её руки я не мог.

Но тут на помощь пришла Дарлин. Она обхватила Светлану за талию, приподняла. Девушка отцепилась от отца, бросилась в объятья подруги.

Вздохнув с облегчением, я вновь включил наноботов. Они ринулись обратно с ещё большим рвением, облепив тело мужчины толстым золотистым слоем.

Светлана надрывно всхлипывала на плече у Дарлин, а та ласково гладила её по спине, успокаивала. И переводила напряженный взгляд то на меня, то на маленьких трудяг, будто подбадривая.

По телу маршала пробежала дрожь, он резко поднял голову и вскрикнул. Светлана замерла, обернулась. Глаза широко раскрылись, изумление сменилось невероятной радостью. Она бросилась к отцу, прижалась к нему.

— Все в порядке, зайчик, — теперь уже оживший маршал пытался успокоить дочь.

Рядом с Дарлин, сложив руки на груди, стоял Ковалёв, на его физиономии не отразилось никакого удивления, привык уже к моим фокусам по оживлению покойников. Вбежал запыхавшийся Осберт.

— Что произошло? Я с кровати свалился.

— Аналогично, — сказал я. — Давайте попробуем спасти остальных.

— Что это значит? — недовольство в голосе Осберта сказало мне определенно, что наш гений не желает тратить драгоценных наноботов на чужих.

— Дарлин? Ты со мной? — уговаривать нашего компьютерного гения и по совместительству жуткого эгоиста, я не собирался.

Она молча кивнула, и мы спустились по лестнице в зал. Обошли все лежащие тела, запуская программу восстановления. Все операторы один из другим, оживая, вскрикивали, как новорожденные младенцы, возвращаясь к жизни.

Среди тел я не нашел полковника Сорокина и начальника операторов Влада Александрова.

Но тут что-то громко хлопнуло, будто открылась крышка люка. Из дыры вылез Влад. Оглядевшись, не обращая внимания на нас, бросился к главному терминалу, закрытому колпаком из серебристо-серого металла. Быстро откинул его и забарабанил по клавишам. На экране побежали стремительно строчки кодов. Как завороженный я следил за проворно бегающими по клавишам пальцами Влада. Вот он ткнул в мышку. И авианосец перестал качаться, выпрямился. И медленно, словно неохотно, начал подниматься.

— Молодец, парень, — Осберт тоже внимательно следил за тем, что делал Влад, и когда тот закончил, похлопал по плечу. — Уважаю, коллега.

Влад оторвался от клавиатуры, обернулся, устало взглянул на нас.

— Что тут произошло? — я вернулся к маршалу, который расслабленно сидел в кресле, скрестив ноги, безвольно положив руки на подлокотники. Рядом на кресле лежал разбитый планшет.

— Не понимаю, — безжизненным, тихим голосом обронил он. — Провели два запуска. Все было нормально, в штатном режиме. Начался пуск третьего аппарата. И на пятьдесят первой секунде вдруг невероятно яркая вспышка за окном. Меня ослепило, дикая боль. И я отключился. Я умер, да? — он поднял на меня глаза, под ними залегли сине-черные тени.

— Да, маршал. А как вы это поняли?

— Я очутился будто бы темном туннеле, в конце которого бил невероятно яркий, но теплый и мягкий свет. И меня тянуло туда. Возникли очертания тех, кто покинул меня. Они улыбались. Такие милые лица… Но потом что-то начало тянуть меня назад. А я не хотел, не хотел обратно. И все схлопнулось.

Он встал, подошел к Светлане, которая стояла рядом с Дарлин. Обняв ее за талию, положила голову ей на плечо. Ковалёва рядом не было, он решил обойти зал, и я слышал, как он поддавал какой-то предмет ногами, разражаясь трехэтажным матом со злостью и раздражением. Светлана, оторвавшись от подруги, прильнула к отцу, обняв его за талию. И он нежно погладил её по спине, и начал покачивать, словно пытался успокоить плачущего младенца.

Ожившие операторы поднялись к нам, стояли вместе, о чем-то переговариваясь, кто-то из них поглядывал в нашу сторону.

Послышались ритмичные шаги в коридоре, и все машинально повернули головы.

В проеме двери нарисовалось трое в защитных комбинезонах. Один из них, высокий и плотный мужчина атлетического телосложения, из-под рубашки с засученными руками топорщились массивные бугры мускул предплечий, которым позавидовал бы борец в тяжелом весе. Оглядел нас и на его лице, квадратном, с высокими скулами, плотно сжатыми губами, возникла такая кислая мина, будто его заставили съесть корзину лимонов.

Маршал оторвался от дочери и сделал шаг навстречу. Но охранник, зло сощурив глаза, выхватил с пояса рацию и, не обращая внимания на высшего начальника, буркнул:

— Твою мать, Крупа! Они все живы! Да! Да! Твои козлы опять накосячили! Быстро сюда группу зачистки. Да! Да! Маршал жив тоже! Что? Понял.

От этих слов всех присутствующих сковал шок, как и меня. И тут началась чертовщина. Мужик снял с плеча автомат. Передернул затвор. От пояса выпустил очередь.

— Папа! — Светлана молнией метнулась к отцу, заслонила его.

Пули прошили нежное девичье тело. Девушка пошатнулась, упала на руки маршала. На белой блузке начала расплываться мерзкой алой кляксой алая кровь.