Читать книгу 📗 "Сады Дьявола (СИ) - Гагарин Павел Александрович"
Побеседовав с Пульхром, адмирал выразил удивление, что его свежеиспеченный родственник в таком возрасте, с таким количеством наград, и все еще лейтенант-коммандер. Пульхр скромно вздохнул и потупил взгляд. Тогда Скунцт взял его за локоток, и они совершили совместный обход адмиральских дружков-лордов. Затем Скунцт изловил начальника отдела кадров Третьего флота, и заставил его выпить с Пульхром на брудершафт. Этих несложных мероприятий оказалось достаточно, чтобы карьера Пульхра, казалось бы, безнадежно выдохшаяся, обрела вдруг второе дыхание. В течение месяца он получил патент капитан-лейтенанта, и был переведен вторым помощником на элитный эсминец «Неуловимый»…
Когда Пульхр по приказу Адмиралтейства привел «Неуловимого» к Нептуну, где в это время формировался карательный флот, ему передали приказ деда-адмирала немедленно явиться на флагманский крейсер «Рагнарек».
Адмирал Скунцт принял Пульхра в своих апартаментах. Если бы в огромном окне во всю стену не торчал бледно-голубой диск Нептуна, можно было бы подумать, что дело происходит на Земле, в резиденции адмирала в Шотландии, куда Пульхр для поддержания родственных чувств периодически заезжал навестить деда-адмирала: картины, лепнина, дубовые шкафы со всяким антикварным барахлом и чучело медведя в углу. В камине горел настоящий огонь. На космическом корабле! Да, адмирал не привык отказывать себе в простых человеческих радостях.
В отличие от Пульхра, старый воин был доволен жизнью по самое немогу. За годы службы он оброс орденами и медалями как дно старого корабля — ракушками. Когда Пульхр вошел, адмирал моложаво вскочил, звеня наградами и льдом в стакане.
— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! — воскликнул он.
Обнялись, при этом адмирал стакана из рук не выпустил. Пульхра потрепали за щеку, усадили, налили.
— Как здоровье бабушки? — поинтересовался адмирал, раскуривая устрашающих размеров сигару.
— Спасибо, отлично, — сказал Пульхр, у которого, как у клона, ближайшим и единственным родственником была инкубаторская кувеза.
— Вот и хорошо, вот и хорошо. Ну что, сынок, ты рад?
— Чему? — мрачно спросил Пульхр. Он не мог понять, почему адмирал так весел.
— Твой корабль приняли в состав экспедиционного корпуса!
— А, это… Конечно, рад, — ответил Пульхр, зная, что Скунцт не приемлет «нет» в качестве ответа.
— Знал бы ты, как тебе повезло! Тебя не хотели брать — слишком молод. Но в последний момент кто-то заболел, и я сумел тебя пропихнуть.
Пульхр не поверил своим ушам. Он-то думал, что назначение в экспедицию — наказание или козни врагов в Адмиралтействе. А оказалось, это милость, полученная благодаря могущественному родственнику-маразматику.
— Я вообще не понимаю, зачем нужна эта экспедиция, — раздраженно заявил Пульхр своему благодетелю. — Мы же даже не знаем, правда ли был бунт на Тау Кита или это выдумки журналистов. Как они физически могли про это узнать?
— Не важно, как обстоят дела на самом деле, — заявил Скунцт, пыхтя сигарой, — Важно, как все выглядит. Был переворот, не был, без разницы, — надо лететь. Это престиж Земли, и, что еще важнее, престиж Альянса. А то что получается? Вначале нас какие-то гуманоиды кинули, потом наша колония взбунтовалась, а мы сидим, обтекаем? Знаешь до чего так можно досидеть? Везде враги. Мезальянс спит и видит, как нас подвинуть. Русские вон на Европе строят флот из атомных подводных лодок. Наверняка нарыли там что-то очень аппетитное. В любом случае, благодари судьбу: теперь твоя карьера взлетит до звезд. Эта экспедиция — крупнейшая военная операция со времен Второй космической. В каком ты сейчас звании?
— Только что дали командора.
— Это хорошо. Сразу по возвращеннии обещаю добыть тебе контр-адмирала.
— О каком возвращении вы говорите, господин адмирал?
— Я же просил, вне службы называть меня…
— Хорошо, дедушка. Мы никогда не вернемся, дедушка. Какая к черту карьера!
— Вернемся, сынок, не сомневайся.
— Дедушка, вы же понимаете, что до Тау Кита двенадцать световых лет?
Скунцт изобразил бровями, что да, этот факт не ускользнул от его внимания. Брови старого адмирала напоминали толстых лохматых гусениц, поседевших в бесчисленных сражениях.
— И что?
— На наших кораблях туда лететь тридцать семь лет в одну сторону! Мы же помрем в пути! Вы по дороге туда, а я — обратно!
— Не-не-не, — замахал стаканом Скунцт. При этом он ухитрился не разлить ни капли. — Есть такая штука, забыл слово…, - и он принялся щелкать пальцами свободной руки, пытаясь мобилизовать утлую память. Он прощелкал секунд двадцать, в разных темпах, но нужный термин так и не всплыл. — В общем, есть в природе такой парадокс: чем быстрее летит корабль, тем медленнее на нем идет время. А если мы будем лететь со скоростью света, для нас время вообще остановится!
Адмирал явно где-то в бурной молодости успел ознакомиться с теорией относительности.
— Это называется релятивисткое замедление времени, — сказал Пульхр.
— Вот-вот, то самое слово. Так что для нас время в пути пролетит мгновенно. Мы прилетим на Тау Кита такими же молодыми, как сейчас!
Пульхр с сомнением поглядел на мелкоячеистую сетку морщин на лице адмирала.
— Но наши корабли не летают со скоростью света!
— Ну, почти…
— Даже не близко. Только треть от скорости света.
— Я же говорю — почти.
Пульхр горячась, чертил на салфетках формулы, доказывая, что скорость света и треть от нее же, это далеко не тоже самое.
— Тридцать семь лет полета для нас пройдут немного быстрее, чем на Земле. Но не мгновенно! На нашей скорости релятивисткое замедление времени будет незначительным, — Пульхр что-то прикинул. — Вместо тридцати семи лет для нас пройдет тридцать два. Выигрыш всего пять лет!
Но все его доводы в дребезги разбились о непрошибаемую стену снисходительного маразма.
— Ты что-то путаешь, мой мальчик, — подытожил адмирал, когда Пульхр иссяк. — Ошибки тут быть не может: я же сам видел экспертное заключение, подписанное министром. А он — мой друг. Значит, все правильно! Для нас время пролетит мгновенно — и точка! Это приказ! Приказы не обсуждаются!
Пульхр несколько ошарашенно поглядел на человека, уверенного, что подпись министра важнее законов физики.
— Хорошо, — Пульхр решил зайти с другой стороны. — Но ведь большая часть флота погибнет во время пути!
— Как минимум две трети пойдет в расход, — с явным удовольствием подтвердил Скунцт. Для наглядности он сигарой начертил в воздухе пылающий крест. — Ну и что? Мы люди военные, нам не привыкать. К тому же в Адмиралтействе нашли способ этого избежать.
— Какое-то защитное силовое поле? — заинтересовался Пульхр.
— Вообще это закрытая информация, но от тебя у меня нет секретов. Просто никому не рассказывай. К Тау Кита полетит в три раза больше кораблей, чем нужно для дела. Две трети погибнет, спишем их на боевые потери. Так что, кто надо — долетит.
Пульхр припомнил, что примерно так же поступали в далеком прошлом, когда в кругосветных плаваньях от цинги погибала половина экипажа. Капитаны просто набирали двойной комплект команды.
— Я вижу, вы все продумали, — похвалил адмирала Пульхр.
— А ты как думал, сынок? Все будет замечательно. Прилетим, покажем себя. Тебе дадут какой-нибудь орден и контр-адмирала. Плохо что ли?
— А вам?
— А мне многого не надо. Я и так уже адмирал флота. Министром меня не сделают, — прорезалась вдруг в голосе адмирала обида. — Дадут какой-нибудь почетный титул. Я думаю взять приставку «Таукитайский». Адмирал Скунцт-Таукитайский, звучит?
— Очень.
— В общем, держись в моем кильватере. Деда тебя не бросит, проказник ты этакий, — дедушка снова потрепал Пульхра за щеку. — И запомни: все это я делаю ради твоей бабушки. Я дал ей слово перед смертью, что позабочусь о тебе. О, она была прелестна…, - адмиральские глаза затуманились воспоминаниями о бабушкиных прелестях. — Передавай ей привет, когда увидишь. Не смею больше задерживать, у тебя должно быть множество дел. Через неделю вылетаем.
