Читать книгу 📗 "Четыре подвала (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович "Прокоп""

— Подожди, ты сказал, что ей сломали шею?

— Да, сначала сломали шею, а сюда доставили так, как я только что сказал — ответил Олег Андреевич.

— Но постой, ломали шею то как?

— Руками, есть характерные гематомы.

— Не клыками? Не когтями?

— Но нет же не клыками. Тащили с помощью клыков. Тащило животное, не в переносном смысле, а в самом прямом — сказал Олег Андреевич, а Иван Анатольевич вновь накрыл тело девушки тряпкой.

— Оборотень — неожиданно произнес Павел.

— Оборотень говоришь, похоже, но скорее, что их было двое, что он где-то здесь держит этого волка. Почему бы и нет. Придется открыть все эти сарайчики, обследовать все эти подвалы. Куда он мог бы деть эту зверюгу — говорил Петр Васильевич, но при этом мало верил самому себе.

Часть вторая

Во власти тьмы

Предисловие

Каждый раз возвращаясь в страну страхов собственного детства, я понимал только одно: она существует в реальности, она никуда не делась, не исчезла, не была стёрта временем. Покуда жив я — жива и она. И не просто жива, а она раз за разом требуют меня к себе, ибо она и я неотделимые части единого целого. Она — это смерть. Я — это жизнь. И какое же страшное несоответствие. Мне всё время думалось, что не может смерть обитать там, где тебе всего навсего одиннадцать лет, где жизнь зачастую видится бесконечным радостным праздником. Оказалось, что мне лишь казалось, всего лишь казалось…

… Когда наступал вечер, когда всё вокруг снижало свою активность, и особенно, когда над крышами пятиэтажек поднималась луна, то становилось непереносимо тяжело. Что-то потустороннее отчётливо ощущалось в пространстве. Даже в квартире, ближе к окнам, и сильно тянуло оказаться на улице. Без объяснения, без какой-то конкретной цели, но на улице, где зловещее притяжение ещё раз покажет, что этот мир состоит не из одной привычной картинки, а из многих других, которых не способны увидеть остальные люди. Всё иначе, всё в призрачном тумане, и собаки, и прохожие, и даже те, кто явно зашёл сюда случайно, что-то перепутав, оказавшись там, где им давно быть нельзя. Прабабушка Витьки Пеляка, она спокойно сидела на лавочке, она улыбнулась, увидев Андрея. А он ведь помнил её похороны, этот гроб в квартире, и то страшное осознание, что здесь что-то не так, что смерть обитает рядом и может окатить тебя своим ледяным дыханием, не посмотрев на то, что тебе всего шесть лет.

Но всё это странное волшебство пройдет. Но всё это колдовство не может длиться долго. Что-то неслышно переключится, что-то поменяет содержание, и всё вернётся на свои места, и люди, и собаки, и лавочки, автомобили, деревья, газоны, окна, всё, всё, всё. Нужно только немножко подождать. Не нужно бояться. В этом ничего такого нет, в этом нет того ужасного чудовища, ребенка с головой собаки, кровожадной жуткой собаки, такой, которых на самом деле не бывает, и этот монстр никогда не появляется здесь снаружи, он всё время там внизу, его дом — это эти подвалы. Вот это нужно помнить всегда. Но помнить — не значит думать. Думать нельзя, иначе тут же придет страх. Самый настоящий страх из всех возможных страхов. Ведь нет этому чувству иного определения, не хватает понимания и словарного запаса. Только это не тот страх, когда на высоте, когда на лодке посередине капризной реки. Нет, это тот страх, который съедает изнутри, который не прикоснулся к тебе, предупредив, а тот, который есть часть тебя самого.

Андрей присел на скамейку, которая была вкопана в землю. Рядом находился зелёный широкий стол для игры в настольный теннис. Посмотрел в сторону собственного подъезда. Там никого не было, там было всё спокойно. Отцовский автомобиль стоял возле крыльца. Рядом с ним располагался синий Запорожец Генриха Петровича. И сейчас совсем другими виделись цвета автомобилей, они стали куда как более бледными. Появились две крупные дворняги. Посмотрели на Андрея и тут же поджав хвосты быстро поспешили прочь за угол. Мимо прошла компания взрослых парней, они громко смеялись, в их числе был парень, по кличке Кладик, который прошлым летом застрелился из отцовского охотничьего ружья, его голова выглядела нехорошо, но на это почему-то никто из его друзей не обращал никакого внимания. Не было до этого какого-то особого дела и Андрею, он лишь отметил для себя эту деталь, отметил с чувством странного удовлетворения и даже про себя усмехнулся, совсем не понимая откуда это пришло. Через несколько минут Андрей поднялся, прошел внутрь сказочного городка. Всё было каким-то ненадежным, каким-то призрачным, как и он сам. Прямо посередине, на небольшой центральной площадке, лежал кожаный футбольный мяч, бывший жёлтого цвета, бывший таким, о каком он Андрей мог лишь мечтать. Андрей взял мяч в руки, прижал к себе, отлично зная, что всё это ненадолго, что мяч исчезнет, что следующий раз он не появится вовсе. Не выпуская мяча из рук, Андрей оказался возле сушилки, откуда отлично можно было видеть не только собственный подъезд, но и дверь в квартиру, с номером 77, с бордовой обивкой дверного полотна. Дверь открылась, появилась мама. Она спустилась с крыльца, она смотрела по сторонам, она искала его. Сразу стало не по себе. Ведь это означало, что что-то изменилось, что родители заметили его отсутствие. До этого такого никогда не было. Ощущение туманной призрачности стало ослабевать. Мама звала его. Мама сейчас его не видела, хотя он видел её, хотя он находился от неё в считанных метрах.

Мама пошла вдоль дома. Андрей решил вернуться домой. Пусть пока что в пространстве чужеродного притяжения. Он пошел к подъезду, — и тут явилось то, что и изменило привычный сценарий. Как он понял? Впрочем, это не имело сейчас особого значения. Но справа от него, справа от крыльца находился он сам, точная копия, и эта копия пряталась, прижимаясь к железобетонной конструкции. Андрей испугался, сознание балансировало по тонкой разделительной ленточке, Андрей посмотрел влево. В подвал соседнего дома входила девушка, она замешкалась на входе, она уронила ключи, открыв замок. Затем подняла ключи. Затем скрылась за дверью. Андрей осторожно взглядом вернулся назад. Его двойник оставался на прежнем месте. Его двойник чего-то ждал. Вот-вот должна была появиться мама, Андрею стало страшно. Проклятый страх всё же нашел его. Мама примет двойника за него самого. Нужно опередить его. Нужно, но как это сделать. Андрей двинулся к крыльцу. Но вынужден был остановиться, потому что оттуда, откуда он ожидал увидеть маму, появился мужчина, который был явно не от мира сего, был здесь совершенно чужим, и между которым и самим Андреем практически мгновенно возникло ощущение какой-то неосознанной общности. Этого нельзя было объяснить. Это можно было только принять. Но то, что видел Андрей было совершено ему незнакомо и странно настолько, что все те странности, с которыми он уже успел познакомиться отступали на очень дальний план. Рядом с этим мужчиной Андрей видел полностью изменённое пространство. Он видел не просто вариант иной картинки, а другое время, которое фоном открывалось за спиной этого лишь на первый взгляд чужого человека. Не имело никакого значения осознание самого себя, своего возраста, Андрей видел будущее, самое настоящее будущее. Мурашки поползли по коже. Сдавило внутри. Будущее завораживало, его неожиданное пришествие было грандиозным. Фрагментом исчез сказочный теремок, другими были автомобили, окна и балконы, фонари. Редкие люди выглядели иначе, пропали клумбы с цветами, большими стали березы. И этот мужчина из будущего, он и Андрей, они ведь вместе есть единое целое, в этом вот пространстве нереального, и никак иначе, но в зоне странного притяжения, в области явившегося сюда будущего. У Андрея затряслись руки. Позывы скорой тошноты начали поднимать от желудка к горлу. Андрею становилось всё хуже и хуже, он облокотился о кирпичную стену сушилки. У него двоилось в глазах. Только его двойник, ведь он ждал именно этого мужчину, он этот двойник, в измененном обличии ждал его самого, ждал его Андрея. Этот двойник, он тот, он из того дома, из этого подвала, он может выбираться наружу. А этот мужчина пришел, он враг ему.