Читать книгу 📗 "Четыре подвала (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович "Прокоп""

Андрей вспомнил своих друзей. Андрей начал засыпать. Ночь была к нему даже более чем благосклонна, он не видел никаких кошмаров. Он спокойно спал. Ему снился жёлтый футбольный мяч. Снилось, что мяч лежит рядом с кроватью, что завтра утром они пойдут на школьный стадион, чтобы опробовать мяч в деле.

Глава первая

Петр Васильевич какое-то время молчал. Молчали и все остальные сотрудники милиции, присоединился к ним Иван Анатольевич, который периодически отходил в сторону, делал два шага назад, затем возвращался обратно. Тело убитой Нины, как и положено, было неподвижным. Было таким, как и всё то, что было здесь. Темень подавляла пространство. Бессильна была с этим справиться тусклая лампочка в ближней от таинственного лаза галерее. Ничего не могли изменить переносные фонарики стального цвета, бывшие в руках у милиционеров. На каком-то незримом и даже подсознательном уровне отчётливо читалось, проникало и погружало в атмосферу обособленной отрешённости то, что находилось здесь помимо всяких понятий о физических величинах. Неосознанно, но очень четко чувствовалось что-то чужое извне, то, что и есть в этом месте главное и неоспоримое. К нему приблизиться смерть. Его понять, будучи неготовым — неминуемая и ужасная смерть. На него нет никакой управы в имеющейся системе координат. Если бы только мальчишки, только через них можно найти ключи к разгадке, через них, видя их глазами, можно уничтожить то, что появилось здесь с одной лишь целью — убивать.

Очень уж хотелось Петру Васильевичу озвучить свои мысли вслух. Но не примут, не от того, что не поймут, а потому что не смогут до конца сформулировать то, что ощущают в самих себя. Да, все из них были под грузом нереального. Все, исключая лишь Нину, тело которой всё же было накрыто не полностью. Тряпки не хватило, ноги девушки оставались открытыми. И чудовищно не сочетались со всем происходящим здесь её летние жёлтые босоножки.

— Он убьет ещё. Мне нужно знать когда. Мне нужен хоть какой-то алгоритм. Ведь, Олег Андреевич, обязательно же в манере поведения серийного убийцы есть некий алгоритм, тот самый набор обстоятельств и действий, который его определяет — тихо произнес Петр Васильевич, но прозвучало громко, давили несоизмеримая тишина и темнота, даже сейчас, сейчас и всегда в этом пространстве осуществляя то, что им обоим и было надобно.

— Я даже не знаю с какого места нужно начать говорить, а ты спрашиваешь про алгоритм. Конечно, он есть, его не может не быть. Только вот боюсь, что на его изучение уйдет много времени. А убийца, или убийцы, продолжат убивать, это ты сказал точно. Знаешь, здесь совершенно ненормальное пространство. Здесь нет нашей власти. Прости, что как-то неформально выразился. Но я так ощущаю и не могу подобрать правильных слов. Только здесь власть вот этой самой тьмы. Я стою, я говорю, и я же в этот момент боюсь обернуться назад, потому что уверен, что в том дальнем проходе увижу два жёлтых глаза, которые прямо сейчас смотрят на нас, нас изучают. Извини, Петр Васильевич, но со мной никогда ничего подобного не было — проговорил Олег Андреевич, нервно достал из пачки сигарету.

— Ты прав, я тоже это ощущаю. И знаешь, что самое интересное? А то, что всё по мере накопления, что оно не действует напрямую сразу. Я же не первый раз в этом месте. Или вот Иван Анатольевич, как вы, вы чувствуете что-то? — отреагировал на слова Олега Андреевича Петр Васильевич и обратился к Ивану Анатольевичу.

— Я, я-то, я не знаю, но мне не по себе. Я здесь много раз был, очень много раз, и ничего такого здесь не было. Я, конечно, об этом не думал. Я не знаю, но этого чудовища здесь не было — ответил Иван Анатольевич, он так же вытащил из пачки папиросу, едкий дым Беломора пополз вверх сероватыми разводами.

— И всё же чудовище — произнес Петр Васильевич, получилось так, как будто он спрашивал, а может быть, что обращался к самому себе.

Только Иван Анатольевич на это промолчал. Минули несколько напряжённых секунд.

— В любом случае — чудовище, а вот в переносном ли смысле или в самом что ни на есть прямом — проговорил Олег Андреевич.

— Ты совсем недавно мне сказал, что животное в самом прямом, а не переносном смысле — напомнил Петр Васильевич.

— Животное, я сказал, а не чудовище — поправил коллегу Олег Андреевич.

— Так ладно, Василий, Дмитрий давайте наверх, давайте подготовьте нам пространство. Нужно отправить по домам всех местных детективов и зевак — произнес Петр Васильевич.

— Ну — начал было Дмитрий.

— Не ну, а постарайтесь, примените власть. Там наверху она пока что наша, шучу, конечно — сказал Петр Васильевич и посмотрел на Олега Андреевича.

Олег Андреевич улыбнулся в ответ. Он положительно отнёсся к шутке своего коллеги.

Полностью выполнить поручение Петра Васильевича не удалось, но большая часть местных жителей всё же были отправлены по домам. Тело Нины отправили в морг. Ещё предстояло много экспертиз, многое нужно было уточнить и зафиксировать.

После того, как специальные автомобили покинули территорию двора, разговоров меньше не стало, просто они разбились на множество отдельных фрагментов, в которых рождалось огромное количество версий произошедшего. Того, что было. Того, чего не было. Быть не могло, но кто вам об этом сказал: что быть не могло. Нет, в этой ситуации всё возможно, совершенно всё. И главное было не в разговорах и страшных сплетнях, а в том, что сам Петр Васильевич именно так думал: возможно буквально всё.

Вот поэтому спустя несколько часов он на своем личном авто вновь появился во дворе. Он припарковал свой Жигуленок рядом с двумя Москвичами, возле первого подъезда 38/3, рядом с пятым подъездом 38/4, где асфальтированная дорожка между домами поднималась в небольшую горочку, уходила в направлении школы, мимо ограды детсада, где этой дорожкой пользовалось много местных жителей. Петр Васильевич не стал пока что покидать свой авто. Он сидел и наблюдал, он думал, он ещё не знал, не определился с тем, что именно привело его сюда, желание увидеть предполагаемого преступника, что-то интересное, связанное с дверьми подвалов — да, возможно, что это, но так же это было сейчас маловероятно, и это он понимал отчётливо. А вот мальчишки, да они, а особенно Андрей, который знает гораздо больше, чем говорит. Возможно, что не может говорить. Но его поведение, его явная ложь.

Мальчишки пока что не появлялись. Прошло полчаса, ничего примечательного не было. Набежали тучи. От этого сразу стало темнее. Петр Васильевич вышел из автомобиля. Он закурил, он пошел в сторону подъезда Андрея, этот подъезд имел шестой номер. Подойдя к подъезду, Петр Васильевич увидел на лавочке, размещенной на крыльце, двоих пожилых женщин, одной из которых была Лидия Петровна. Петр Васильевич поздоровался, используя для этого кивок головы, Лидия Петровна ответила взаимностью. Только было видно, что она имеет желание говорить. Она раз за разом глазами возвращалась к Петру Васильевичу. Наконец-то она поднялась на ноги, она помахала Петру Васильевичу рукой, показав ему, что ей есть что сказать. Сейчас в планы Петра Васильевича это не входило. Но деваться было некуда. Не может же он отказаться, уйти прочь.

— Петр Васильевич, здравствуйте ещё раз — произнесла Лидия Петровна.

— Здравствуйте ещё раз, Лидия Петровна.

— Я вижу наши дела, вам покоя не дают — сказала Лидия Петровна.

— Конечно, разве может быть иначе, и только ли это ваши дела — серьезно ответил Петр Васильевич.

— Я вам хочу сказать, что я знаю точно, у кого есть ключи — произнесла Лидия Петровна.

— Интересно — отреагировал Петр Васильевич и достал из пачки сигарету, зажёг спичку, закурил.

— Я вас удивлю, но ключи есть у Андрея, об этом знают его друзья — сказала Лидия Петровна.

— Почему-то я этому не удивлен. Но вы откуда это знаете?

— Я случайно подслушала их разговор, это было тогда, когда в подвале нашли несчастную Нину, когда здесь было много народу — объяснила Лидия Петровна.