Читать книгу 📗 "Четыре подвала (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович "Прокоп""

Андрей скрылся в подъезде, он пошел домой. А Петр Васильевич ещё какое-то время находился на прежнем месте. Прошло пять минут. Вокруг совершенно никого не было, ни одной души. И даже неизвестно куда пропали любые звуки. У Петра Васильевича было ужасное ощущение, что он оглох, что кто-то накрыл его прозрачным колпаком. Но двигаться он мог. Поэтому неспешно, и как преступник оглядываясь во все возможные стороны, он подошёл к подвальной двери. Он снял замок, потянул на себя дверь, она издала крайне противный скрип, который следователь расслышал, не просто расслышал, а это звук сделал ему больно. Пришлось взять паузу.

В какую игру они играют? Какое может быть воздействие на мальчика? На обыкновенного школьника, на простого советского ребенка. Какое воздействие? Но оно есть. Сначала его показания, в которых практически нет правды. Теперь то, что только что видел своими глазами: он намеренно кому-то открыл дверь, и этот кто-то здесь уже был, этот кто-то и сейчас где-то неподалеку. Этого кто-то нужно искать не только здесь, этот кто-то точно что должен находиться в том доме, где он убил Колю и Люсю. Где он держал мальчика взаперти. Но затем почему-то его отпустил. Почему зачем-то, как раз неспроста, а чтобы мальчик ему помогал здесь. Какой бред, насколько во всё это не хочется верить.

Петр Васильевич прикрыл за собой дверь. Повторный скрип уже не так сильно прорезал уши. Дальше была лестница, которая виделась уже хорошо знакомой, об этом сейчас подумал Петр Васильевич, остановившись на перекрестке, вслушиваясь в полную тишину вокруг себя. Точно, что прошла минута, только тогда следователь двинулся вглубь подвала. Прямо по курсу светила лампочка, её света не хватало, но и это было Петру Васильевичу хорошо знакомо. Ещё через пару минут, следуя очень медленно, он подошёл к дальнему сарайчику родителей Андрея, осмотрелся по сторонам. Ничего не изменилось, всё было на своих местах. Всё было так, как будто ничего никогда и не было, всё привиделось, всё приснилось, явилось кошмарным сном. Никаких чудовищ не существует. Петр Васильевич дотронулся рукой до навесного замка, и тут же отстранил руку, замок был открыт, душка была свободна, запорное устройство лишь имитировало своё непосредственное назначение.

Вот это интересно, и здесь, и там. Но мальчик не спускался в подвал сейчас. Петр Васильевич вернулся к замку, он снял его, он открыл дверь. Зажёг спичку, чтобы найти выключатель света. И здесь случилось неожиданное, — из угла на Петра Васильевича что-то смотрело, две красноватые точки, два глаза в полной темноте. Петр Васильевич не сделав ни одного лишнего движения, стараясь оставаться очень спокойным, потихоньку прикрыл дверь. Сделал так, как бы он ничего не заметил, как бы его здесь не было вовсе. Замок вернулся на место. Петр Васильевич развернулся, сделал два шага в обратном направлении, — как погасла электрическая лампочка.

Спокойно, только спокойно — сам себе сказал следователь, прислонился спиной к деревянной стене, замер.

Не было никакого сомнения в том, что кто-то должен будет здесь появиться, и что этот кто-то будет тот самый преступник. Он пришел, мальчик открыл ему дверь. Петр Васильевич ждал. Тишина обмануть не могла. Скрип двери выдаст его появление. Но зачем он здесь? Зачем он так рискует?

Сухой комок перегородил горло. Предательски начали трястись пальцы на руках. Этого от себя Петр Васильевич никак не ожидал, но что было, то было. И не было ошибки, потому что противный скрип появился, потому что он заставил вздрогнуть и ещё сильнее прижаться к стене. Послышались шаги. Были они осторожные, были размеренные.

Как он мог выключить свет? Выключатель за дверью. Свет погас раньше, чем заскрипела дверь — пронеслось в голове следователя.

Всё, вот он свернул. Вот он идёт сюда.

Даже в темноте, неизвестно как и при помощи чего, но Петр Васильевич видел именно того, кого ожидал. Это был мужчина, был он среднего роста. Двигался он, как уже было сказано, осторожно, его голова была опущена вниз. Петр Васильевич достал спички, ничего другого для освещения у него не было. Когда преступник сравнялся с ним, то Петр Васильевич зажёг спичку. Но тот никак на это не отреагировал. И это стало непередаваемым ощущением, стало тем, чего не бывает.

— Остановитесь, давайте без фокусов, или я буду стрелять — мрачно и громко произнес Петр Васильевич, покинув своё место, оказавшись у преступника за спиной.

Но тот шел дальше как ни в чем не бывало. Он не слышал следователя, он не видел огонек от горящей спички.

Глава вторая

Петр Васильевич ничего не понимал. В эти секунды он буквально потерялся в пространстве. Преступник находился от него на расстоянии вытянутой руки, но не реагировал, не видел его. И это не было каким-то превосходным театральным, психологическим приемом, не было и крохотной доли сомнения в том, что этот тип действительно не видит и не слышит.

Прошло не менее двадцати секунд, преступник свернул вправо, его очертания скрылись в том углу, рядом с которым находится один из подземных переходов. Петр Васильевич бросился следом за убийцей. Но запнулся, но упал. Сильная боль прострелила правую ногу. Меньшая боль ощущалась в правом плече. И было потеряно время, вот об этом, а не о боли как таковой мгновенно подумал следователь. Быстро подняться не получилось. Нога отказывалась работать, её прорезали болевые ощущения. Только Петр Васильевич был упрям. Он превозмогая неприятные симптомы, всё же оказался в вертикальном положении, он двинулся туда, где только что скрылся преступник. Но сделав несколько тяжёлых шагов, преодолев пару метров, вынужден был остановиться. Впереди себя, чуть левее, ближе к чей-то подвальной двери, он уже во второй раз видел две горящие красные точки, которые не двигались, которые сейчас вынуждали Петра Васильевича не двигаться самому. Ведь помимо визуального восприятия стало отчётливо слышно рычание, бывшее негромким, бывшее из того разряда, когда речь идёт о предупреждении, об обозначении намерений.

— Ну, хорошо — вслух произнес Петр Васильевич.

О том, чтобы двигаться вперёд не было и речи. Следователь отлично понимал, что он сейчас явно не в том состоянии, чтобы вступить с этим хищником в открытое противостояние. Да и можно ли было вовсе как-то четко определиться. Ведь много времени не потребовалось, ведь необычная встреча уже имела место быть. А значит, что мысли о том, что перед ним и есть тот самый монстр, что ничего ему первично не показалось, находились на самом переднем плане. Петра Васильевича нельзя было даже хоть один раз за всю службу упрекнуть в трусости, не было этого порока и сейчас, было четкое и осознанное понимание того, что сейчас и здесь о преступнике нужно забыть, сейчас здесь можно и нужно думать лишь о том, чтобы сохранить собственную жизнь. Самоуверенность, самодеятельность (ведь так без сомнения можно было охарактеризовать действия Петра Васильевича) не всегда бывают к месту, не всегда бывают полезными и безопасными. Особенно когда случается происходящее на фоне полного незнания, когда в темноте непознанного, в той самой власти мрака. Вот тогда вариант самого печального исхода очень уж реален. И обо всем этом отлично знал следователь, конечно, он в данный момент не размышлял подобным образом, но подсознательно знал, поэтому уже две минуты не двигался с места. Не двигалось с места и то, что обозначало себя двумя красным точками, глухим сдавленным рычанием, и никак не отреагировало на произнесенные следователем слова.

— Значит, ты здесь живёшь. Получается, что это твоя территория — проговорил Петр Васильевич, обращаясь к неопознанному животному, которое оставалось на прежнем месте, и сейчас было слышно его дыхание, неприятное, тяжёлое, враждебное.

Но это животное не проявляло желания напасть на следователя. Если бы хотело, то давно бы это сделало.

Минула ещё одна минута. Петр Васильевич сделал два шага вперёд, остановился. Зверь, находившийся в темноте, не отреагировал. Петр Васильевич сделал ещё два шага. Зверь громко зарычал. Петр Васильевич тут же замер. И вот тогда его недруг появился перед ним, оказался посередине подвального коридора. Конечно, отсутствие освещения делало своё дело. Но и так, с помощью тусклых и неестественных, своим присутствием здесь, светотеней следователь мог различить, понять, что перед ним находится очень крупная черная собака. Размером с Кавказскую овчарку, и даже больше этого, с красными глазами, с приоткрытой пастью. Но всё же обычная собака. Может волк, черный волк.