Читать книгу 📗 "Четыре подвала (СИ) - Прокофьев Андрей Александрович "Прокоп""

— Выходит, что они не были здесь хозяевами. Получается, что они просто и без спроса обосновались в этом доме — сказал Петр Васильевич, быстро вступив в разговор между Андреем и своим подчинённым.

— Так когда ты убежал отсюда, то они были живы? — спросил Петр Васильевич.

— Не знаю, но было тихо. Я подумал, что они ушли. Поэтому и решился вылезти в окно.

— Ладно, мы поговорим позже, нам ещё придется пообщаться. Так уж выходит. А сейчас, Сергей, Александр Петрович, Андрей идите потихоньку на остановку. Здесь вот прямо, там направо, через железную дорогу, в общем выйдите на Свечной. Что пешком идти. Сергей, ты на машине назад сюда. А я подожду наших коллег. Прямо не терпится испортить некоторым из них настроение — сказал Петр Васильевич.

Следствие без труда определило личности убитых, при них в этом же доме находились им принадлежащие документы. Ничего интересного о этих двоих не было. Ничего криминального за ними не числилось. И предполагаемый учёт в психиатрической клинике отсутствовал. Они просто оказались любителями чрезмерного употребления алкоголя, оказались они жителями не городскими, проживали они в одном из районых центров. Как и зачем очутились здесь было выяснено позже. Но ничего такого в этом не было и быть не могло: всего лишь пытались перебраться в город, в поисках лучшей жизни — вот её и нашли — так сказали близкие убитым люди. Совсем другое дело — это те моменты, связанные с самой смертью. Здесь было от чего задуматься. Убиты Люда и Коля были чуть более недели назад. Петр Васильевич ошибся, определив дату смерти двумя неделями до момента обнаружения, виной тому стала та жаркая и влажная погода, которая все эти дни досаждала горожанам. Убиты несчастные были… А вот здесь, как и предполагал Петр Васильевич, вопросов было больше чем ответов. Такие повреждения, которые и стали причиной насильственной смерти, могли случиться только в случае встречи с крупным хищником, скорее, что с волком или медведем. Конечно, лес рядом, до него рукой подать, но вот в окрестностях этого пригородного леса очень, очень давно, что реально не вспомнить, никто не встречал ни волка, ни медведя. Оставалась стая бродячих, бешеных собак, — но тогда об этой стае было бы уже известно, эта стая успела бы наследить повсюду. Да и на месте преступления, здесь так же всё выглядело бы несколько иначе, если бы была стая собак. Нет зверь был один…

Андрей вместе с мамой находился в кабинете следователя, того самого Петра Васильевича. Прошла ещё одна неделя, и Андрей изменился, он ожил, — так правильно было определить его состояние, к нему вернулось в полном объеме всё то, что должно быть, соответствовать его возрасту, увлечениям и интересам.

Только хода дела это пока что никак не меняло. Люся и Коля были убиты примерно или даже в один день с исчезновением Андрея. А значит, они не могли его держать взаперти, не могли его кормить, пить водку, делать то, о чем рассказывал Андрей. Выходит, что мальчик лжёт. Выходит, что был кто-то ещё. И вот этот кто-то очень уж примечательная личность. Этот кто-то настоящее чудовище. Держать ребенка в доме рядом с двумя мертвыми людьми. Каждый раз переступать через их трупы. Но при этом не убить ребенка, не причинить ему никакого физического вреда.

— Помнишь, ты сказал о том, что они боялись того, что придет хозяин? — спросил Петр Васильевич у Андрея.

— Они говорили об этом — ответил Андрей.

— Может они говорили что-то о чудовище? — неожиданно спросил Петр Васильевич.

Одной секундой пришло ему в голову странное сопоставление. Чудовище, которое обитает в подвалах, которого испугался Андрей, обронил ключи, перед тем, как попасть сюда. Человек-собака, ребенок-собака — так говорили об этом монстре местные пацаны, это же пусть и смутно подтверждал в своих показаниях Андрей. Чудовище съело мальчика Бориса. Чудовище обитает там, имеет подземные переходы, которые факт определенный. Которые нужно засыпать, а если это появится вновь, то значит, что что-то действительно там есть, или найти того, кто это делает — это тогда будет несложно. И смерть этих двоих, и исчезновение Андрея. А не чудовище ли притащило Андрея в этот проклятый дом. Затем убило этих двоих, потому что их там быть не должно. Андрея оставило про запас. Но кто тогда мальчика кормил, поил в течение целой недели. А не бред ли, под воздействием чего, — все воспоминания мальчика. Может что-то похожее на сон, на галлюцинацию. Не мог же Андрей убить этих двоих. Нет, это исключено. Стоп, а если это, ну допустим, человек, который у себя дома, у себя в ограде держит хищное животное, того же волка, медведя, эту долбанную собаку Баскервилей. Вот это версия близкая к смерти Люси и Коли. Но тогда как же подвальное чудовище? А если этот кто-то держит животное в подвалах, да, в тех подвалах. Нужно определить, кто из жильцов четырех домов связан с этим районом частного сектора, на самом городскими отшибе.

— Мне снилось, я во сне видел это чудовище. Оно пришло сюда из наших подвалов. Я не знаю зачем. Но его бояться все другие собаки — сказал Андрей.

— Оно пришло, чтобы убить их?

— Не знаю, я видел его во сне, оно стояло в коридоре — пояснил Андрей.

— А сейчас ты бываешь с друзьями в этих подвалах?

— Нет, я нет. Ребята тоже туда не ходят. У нас у никого нет ключей — спокойно ответил Андрей и сейчас его голос был немного иным, как бы значительно ближе к нормальной повседневности, к тому, чем и должен жить, как говорить мальчик, которому одиннадцать лет.

— Значит ты никого не видел, не слышал. И этих двоих ты тоже не видел. Ты всё время сидел взаперти. А как тебе передавали еду?

— Кто-то открывал дверь, но не полностью, ставил на пол тарелку, стакан с чаем.

— Он этот кто-то никогда ничего не говорил?

— Нет.

— Ну, может через окно, хоть мельком ты мог видеть?

— Нет, окно выходило на огород, в другую от входа сторону.

— Да, это я знаю — проговорил Петр Васильевич.

Дело окончательно зашло в тупик. Никаких зацепок не было совсем. Странности и только, которые и определяли сущность неопределенного.

— Скажи, ты действительно считаешь, что этот монстр существует?

— Я не знаю, но иногда мне кажется, что да — ответил Андрей.

— Сложно у нас выходит — сказал Петр Васильевич.

— Я правда почти ничего не помню. И с каждым днём помню всё меньше и меньше. Мне прямо сейчас кажется, что пройдет ещё неделя и вообще забуду обо всем этом — честно озвучил Андрей, ведь на самом деле он совсем не понимал, что с ним происходит, какие-то странные процессы, чужеродные ему самому, его же возрасту.

Так тогда и происходило…

Всё же через какое-то время я оказался на улице. Я не пожалел о своем решении покинуть квартиру. Да, я понимал, что боюсь зеркала. И в тоже время понимал, что не должен этого делать. Что всё гораздо хуже, что я должен бояться самого себя, а не зеркала. Если бы это ужасное существо обитало лишь в зеркале, или как это выразить, тогда бы да, и нужно было бы просто постараться избавиться от зеркала. Но нет же, сейчас, и вот именно сейчас, я отлично осознавал и чувствовал, что зеркало здесь не причем, что оно лишь зафиксировало фактическое положение тогда, когда пришло время, тогда, когда это должно было случиться. А чудовище обитает во мне самом. Я и есть это чудовище. Чудовище — часть меня. Но ведь есть же и я сам. Это определенно, я есть, я размышляю, я иду, делая это не разбирая дороги. Так или не так, возможно или невозможно, но точно что круг замкнулся на мне самом, на моем прошлом, на том, что от меня ушло, но при этом же меня никогда не покидало.

Я остановился. Я не заметил того, что успел далеко отойти от дома. Ноги сами собой принесли меня на главный перекресток (так его называл я), на развилку в четырех разных направлениях, где всегда множество автомобилей, где часто неисправными бывают светофоры.

На улице же как-то незаметно наступил вечер. Ещё не та его фаза, которая успокаивает всё вокруг, но то ощущение, когда стало просторнее и легче. По крайней мере я всегда воспринимал исход дня именно так, и точно что положительно. Вот и сейчас, доставая из кармана пачку сигарет, я ощущал привычное. Я не хотел о чем-то думать. Но самым странным образом я прямо в этот момент отлично знал, куда будет лежать мой путь. Займет который не более двадцати минут, если я не потороплюсь, а я торопиться не буду. Я напротив пойду медленнее, чем делаю это обычно. Чтобы зафиксировать, чтобы отметить момент осознания возвращения в страну собственного детства именно этим днём. Чтобы осталась у меня в памяти эта отметка. Я пойду в свой бывший двор. Там уже нет сказочного городка, его заменила самая банальная насыпь, под которой погреба. Но меня они не интересуют. Мне так же как и давным давно интересны подвалы, которых по-прежнему ровно четыре штуки.