Читать книгу 📗 "Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция (СИ) - Стивенсон Нил Таун"

Т. Р. рассмеялся.

— Что-то конкретное в связи с вашей геоинженерной деятельностью, — продолжала Саския.

— И ведь они, черт возьми, не ошиблись! — заметил Т. Р.

— Поэтому я попросила Виллема нанести вам визит.

— Весьма признателен.

— Понятия не имею, знали ли они что-то о планах Индии. Но предупреждение было сформулировано очень расплывчато, так что… почему бы и нет?

Она зажгла еще одну свечу.

— Как вам показалось, в чем был общий смысл этого предупреждения? — спросил Т. Р., немного нервно наблюдая за тем, как она зажигает следующую.

— Опасность тоннельного зрения, — ответила Саския. И невольно подняла глаза на потолок тоннеля, в котором сейчас находилась. Но он оставался невидим. Сколько свечей ни зажечь — они не рассеют тьму. — Хотя, может быть, тут уместнее говорить не о тоннеле, а о шахте.

— Помню, спускался я сюда пару лет назад, — заговорил Т. Р. — Когда шахту только пробурили и она еще стояла пустая. Была глубокая ночь, тьма кромешная. Надо мной — маленький кусочек неба и звезда. Одна-единственная. И я сказал себе: смотри-ка, всю жизнь о ней слышу, а вижу только сейчас!

— И что это была за звезда? — спросила Саския, зажигая очередную свечу.

— Да черт ее знает. Просто одинокая звезда, понимаете?

Саския недоуменно смотрела на него поверх пламени свечи.

— Здесь же Техас — штат Одинокой Звезды! — объяснил Т. Р.

— Ах да, понятно. И вы решили, что это доброе предзнаменование.

— Знаете, ваше высочество, со свечами стоит держать ухо востро. На них, конечно, приятно посмотреть, особенно когда горит много сразу…

— Но они выделяют углекислый газ.

— Вот-вот.

— И повышают уровень CO₂ в атмосфере, без которой нам не выжить, — вздохнула Саския.

— Ну да, я так и думал, что вы догадаетесь.

— Но что за беда в том, чтобы зажечь еще одну свечу? Если она и ухудшит наше положение, то совсем ненамного.

— Можно сжечь хоть всю коробку, — ответил Т. Р., — потому что вы знаете, что эта история закончится не так.

— А как же?

— Либо сюда спустятся террористы и нас взорвут, либо спустятся хорошие парни и нас спасут. Так или иначе, Саския, можете жечь столько свечей, сколько захотите. Не стоит бояться, что свечи кончатся и мы останемся в темноте. Не стоит бояться, что задохнемся от избытка CO₂. Что-то другое — дурное или хорошее — случится намного, намного раньше. Потому что пока мы тут сидим на попе ровно, ждем и ведем между собой ученые беседы о том, как свечи отравляют воздух, — другие люди там, снаружи, действуют. И знали бы вы, как мне тошно быть тем, кто сидит и ждет!

— Предпочитаете быть тем, кто действует?

— Ну кто-то же должен. Почему бы и не я?

— Но что дальше? Китай, Индия, Саудовская Аравия… когда в игру вступают такие игроки — что вы можете против них?

— Они делают то, что отвечает их национальным интересам. Всегда так было, всегда так будет. Китай, если хотите знать, положил глаз на этот медный рудник задолго до того, как я начал строить Шестиствольник. Это стало удачным предлогом, только и всего. Да, они сильнее: ну и что теперь, удавиться? Сидеть и ничего не делать — когда знаешь, что делать, знаешь как и чувствуешь, что должен действовать?

— Значит, все, чем вы нас потчевали, — все эти разговоры о повышении цены недвижимости в Хьюстоне — были просто дымовой завесой, — сказала Саския.

— Ну, не совсем. Я все подсчитал, мне это и правда выгодно. Но вы правы, это не единственная причина.

— Сейчас мы сидим здесь, потому что вы разозлили Индию, — сказала Саския. — Я разговаривала с людьми, у которых связи в Пенджабе. Видела климатические модели, подтверждающие, что эта штука… — она похлопала ладонью по стенке камеры сгорания, и ладонь немедленно стала черной, — эта штука здесь вызовет неурожаи там! Стоит ли удивляться, что они отправили сюда людей ее взорвать? Как по мне, это вполне логично.

— Если бы они потрудились прийти ко мне, — сказал Т. Р., — я показал бы им Вадан. Снеуберг. Показал бы модели, сделанные моими ребятами, — о том, как будет выглядеть Земля, когда заработает все разом. Пенджаб будет в полном порядке!

— Так, может, стоило им об этом сказать?

— А может, стоило спросить? Они же даже не поинтересовались. Да им на это плевать, вот что я скажу. Это просто пиар-акция, чтобы выиграть следующие выборы.

— Я понимаю, как устроены демократии, — сказала Саския. — Поверьте, понимаю лучше многих других. Но эта пиар-акция теперь может нас обоих убить. Разве это не говорит о том, что, возможно, в чем-то вы ошиблись?

— Ну… не могу отрицать, все несколько вышло из-под контроля, — проворчал Т. Р.

Саския невольно рассмеялась.

— Но надо же было с чего-то начинать! Знаете, как открывают нефтеносную скважину? Вы бурите землю — и вдруг оттуда начинает фонтаном хлестать нефть. Ужас просто! Ну и что дальше? Понятно, надо ее перекрывать, как-то с ней разбираться. Но что же теперь, не бурить?

Саския только головой покачала. Добрую минуту они просидели в молчании. Не в полном молчании; быть может, это было только ее воображение — но Саскии казалось, что, полулежа на вогнутом стальном полу, она ощущает всем телом какие-то слабые толчки. Быть может, шаги.

— Вот для этого мне и нужны вы, — сказал Т. Р.

Саския вздохнула.

— Извините, если что, — добавил Т. Р., кажется озадаченный ее реакцией.

— Нет-нет, все нормально, — ответила Саския. — Просто очень уж много всего на меня свалилось. Я теперь королева Нижнемира, слышали?

— Да, мне сообщили.

— И саудовский принц подарил мне самолет.

Т. Р. пожал плечами.

— Один самолет разбили, другой вам подарили — выходит, сравняли счет.

— Нельзя просто сказать «вы мне нужны» и дальше вести себя, словно ничего не изменилось, — сказала Саския. — Вам придется меня слушать.

На черной стене камеры сгорания вдруг появился ослепительно-яркий полумесяц. Кто-то приотворил люк. В щели показался силуэт человека в чем-то, полностью закрывающем голову. По шумному дыханию неизвестного Саския поняла: респиратор. За спиной у незнакомца виднелась пластмассовая перегородка, видимо отгораживающая область вокруг люка от остальной шахты. Человек бросил в камеру пару свертков и закрыл дверь.

Саския сидела ближе к двери. Она вскочила на ноги и подняла над головой свечу. В каждом свертке, запечатанный в полиэтилен, находился аккуратно сложенный защитный комбинезон и респиратор.

К одному свертку был приклеен листок бумаги, на котором кто-то написал маркером: «ОСТОРОЖНО, РАДИАЦИЯ! НАДЕНЬТЕ, ЗАТЕМ ПОСТУЧИТЕ».

— А вот и кавалерия! — заметил Т. Р.

— Похоже, шахта радиоактивна, — сказала Саския.

Один комбинезон был среднего размера, второй побольше. Тот, что побольше, она бросила Т. Р.

— Но я отказываюсь быть мамочкой в «кадиллаке», — сказала она, разрывая полиэтилен.

— Прошу прощения?

— В той истории, которую вы рассказали. Как ваш отец гонял на «кадиллаке» по техасским шоссе, выдувая уголь из цилиндров. Судя по вашим словам, детям на заднем сиденье было очень весело. Водителю за рулем тоже. А о матери вы сказали только, что она «стонала и охала». Так вот: я не хочу быть такой мамочкой.

— Понял вас, — ответил Т. Р. — И не будете.

Королева Нижнемира

Новый самолет Фредерики Матильды Луизы Саскии не поднимался так высоко, как старый. Теперь стратосфера была для нее закрыта; там осуществлялись безумные схемы по изменению климата, но заглянуть туда по дороге с континента на континент она не могла. Поэтому и путешествие из Хьюстона обратно на ранчо «Летящая S» заняло больше времени, чем на бизнес-джете. Ну что ж: если она всерьез намерена стать королевой Нижнемира, жить по-старому больше не придется. А кроме того, долгий перелет позволил ей лучше познакомиться с Мохиндером. С ним Саския встречалась в прошлом году, когда вместе с другими гостями обедала в Мобильном центре «Т. Р. Микс». Но там они, разумеется, толком не поговорили. Теперь, во время полета над бесконечными техасскими равнинами, он рассказывал ей о традициях погребения и траура у народа сикхов, а она — о том, с какими практическими сложностями будет связано соблюдение этих традиций на сей раз.