Читать книгу 📗 "Судьба - Буджолд Лоис Макмастер"

«Очень может быть, что ты правильно понял…» Но Корделия решила не произносить вслух эту мысль.

Майлз все больше мрачнел, бросая на них осуждающие взгляды.

– Хм-м… А тебя не беспокоит политический аспект такой ситуации? Здесь, на Зергияре, а может, и не только?.. – Он помедлил, собираясь с мыслями. – Я прямо так и вижу, как твои враги выдвинут обвинение… конфликт интересов, к примеру? И основание имеется. Два человека, занимающие на Зергияре самые высокие посты, открыто… э-э… сожительствуют, делят постель, так сказать…

Покосившись на Оливера, застывшего с каменным лицом, Корделия не стала уточнять, что таких человек было трое.

– Два человека на самых высоких постах на Зергияре делили постель друг с другом целых десять лет. Полагаю, к этому уже успели привыкнуть. Ведь я была вице-королевой не просто как жена твоего отца. Это было равноправное совместное назначение.

Майлз нетерпеливо отмахнулся: мол, нашла о чем сейчас говорить.

– Такого рода претензии обычно выдвигаются, когда один из партнеров замечен на незаконном использовании служебного положения другого в своих целях. Надо мыслить очень извращенным образом, чтобы расценивать нас с Оливером не как рабочую команду.

– Недоброжелателей это не остановит.

– Вот в том-то и дело, что их ничто не остановит, и нет никакой разницы, сделаю я что-либо или не сделаю.

Оливер неожиданно подал реплику:

– Один из афоризмов вашего отца гласил: «Не позволяй врагу определять твою стратегию». И он не только военную стратегию имел в виду.

– Допустим, есть враг, и не совсем гипотетический, – заметила Корделия сухо. – И у этого врага не совсем гипотетические цели. И что? Что конкретно он может сделать? Добиваться моей отставки? – Она обдумала неблагоприятный сценарий. – Если уж на то пошло, меня такое только разъярит. И заставит держаться за место гораздо дольше, просто чтобы доказать этим ничтожествам, что не им решать. Ха.

Майлз вертел в руках пустой бокал. Все еще пытается придумать логические обоснования для беспокойства и оправдать свои эмоции? Корделия не знала, позволить ему это или нет. Он ведь опытный тактик и поднаторел в поиске нестандартных ходов. Это хорошо, и даже очень, – пока он на твоей стороне.

– Если моя семья рада за меня, – с вызовом заявила Корделия, – то зергиярская общественность или еще какая может идти лесом.

Катриона все еще выглядела обеспокоенной. Что неудивительно для человека с таким сдержанным, мягким характером. Удивительно другое, как такая женщина могла выйти замуж за того, кто и близко не вписывается в ее зону комфорта. Корделия удивлялась, но была безмерно рада, что такое случилось.

– Тетя Фортиц в разговоре со мной как-то заметила, что любая женщина, если она публичная фигура, в первую очередь подвергается нападкам при помощи сексуальной клеветы.

Корделия пожала плечами:

– Профессор – мудрая женщина и блестящий историк, но тут нет ничего нового. Просто уму непостижимо, чего только не нашептывали злые языки про нас с Эйрелом, когда он был регентом или уже позже – премьер-министром. Тут хватало и сексуальной клеветы, и не только. Право же, не знаю, и как только у нас хватало времени на все это.

– Да… пожалуй, – нехотя согласился Майлз. – В основном они никак не могли смириться с тем, что ты бетанка, какой простор для воображения… А уж па всегда был мишенью для клеветников. Полагаю, он считал, что гранаты куда как хуже слов.

«Точнее – и те и эти не подарок».

– Надо сказать, моя научная подготовка в астроэкспедиции совсем не годилась для политики в столице Барраяра. Я-то всегда считала, что нет ничего хуже, чем утверждать то, истинность чего может быть сомнительна, всегда необходимо подтверждение. Жизни людей могут зависеть от точности информации. Поэтому для меня слухи и сплетни выглядели не просто жестокостью, а чем-то нарушающим правильный порядок вещей.

– Странно, – заметила Катриона. – Барраярцы вроде бы считают бетанцев задвинутыми на сексе, но стоит оказаться на Бете, и сразу ясно, что они вовсе не такие.

– Ну конечно. А с чего бы им такими быть? – усмехнулась Корделия.

Губы Майлза чуть дрогнули, но он смолчал, ничего не возразив.

Корделия посмотрела на него и с грустью сказала:

– Да, выходит, что и тебя донимали сплетни и слухи… Ты никогда это не обсуждал, я и подумать не могла…

– В школе да, бывало. Они меня постоянно подначивали. Обзывать меня мутантом уже приелось, вот они и разнообразили репертуар… Пришлось доходчиво объяснять, чтобы заткнулись… Айвену было проще. Он мог просто дать кулаком в морду. А я не мог допустить, чтобы он дрался за меня слишком часто… Разве что в тот раз, когда один придурок обвинил тетю Элис, что она спит с тобой… Вот тут они своего добились. В каком-то смысле… – Майлз злобно ухмыльнулся.

– Элис стала объектом клеветы и грязных домыслов, потому что не вышла замуж вторично, – тихо сказала Корделия. – Что ж, если верить тем сплетникам, то у меня недурной вкус, так ведь? Я была польщена.

– Дед как-то сказал мне, когда меня вывело из себя что-то такое, уж и не припомню что… Он сказал так: «Мы Форкосиганы. Если нас обвиняют в чем-то меньшем, чем убийство или государственная измена, мы и ухом не поведем». Потом подумал и уточнил: «Или только измена». Еще подумал: «А иногда и на это плевать».

Корделия мрачно хмыкнула:

– В этом весь старик Петер. Прямо слышу его голос. Эйрел, впрочем, думал примерно так же. В этих вопросах у них было полное взаимопонимание – или почти. Вывести его из себя можно было, только назвав Мясником Комарры… Он жутко злился. А прочее ему лишь докучало, не более того.

– Зато меня злило, – проворчал Оливер.

Майлз посмотрел на него:

– Ага! Полагаю, вы сполна нахлебались, пока отец был премьер-министром.

– И ведь по морде не съездишь… – Он помрачнел, видимо, припомнил нечто пакостное. И добавил: – Кто это выдержит?..

Когда он служил у Форкосигана, про симпатичного адъютанта премьер-министра тоже ходили слухи. Как водится, все крутилось вокруг секса и верности/неверности в разных комбинациях. Среди прочего упоминалось и искаженное подобие всамделишней ситуации. Но только случайно. Всякий знает: и сломанные часы два раза в сутки показывают точное время. Может, Майлз в свое время слышал эту версию и счел грязными сплетнями, вкупе со всем прочим. Или он вообще ничего не слышал? Учитывая, как редко в то время он бывал на Барраяре, такой вариант не исключен. Корделия задумалась: как бы уточнить… Она покосилась на Оливера, но тот не желал понимать намеки.

– К окончанию школы и поступлению в Академию все поутихло. Ну, в основном. Но чем циркулировало меньше сплетен, тем гаже они становились.

– К тому времени Эйрел ушел с поста регента. И все как-то само собой сошло на нет, – сказала Корделия. – И слава богу.

– А как насчет реакции здешнего общества? – осторожно спросила Катриона. – И на ваших будущих детей тоже. Для вас это важно?

– Не особо, но самой нарываться на оскорбления вовсе незачем. – Корделия пожала плечами: – Учитывая смешанный состав населения Зергияра, заранее не скажешь. В Период Изоляции на Барраяре вдов репродуктивного возраста не просто поощряли вступать в брак, но и принуждали. Чтобы обеспечить их дальнейшее участие в генном пуле.

Тень скользнула по лицу Катрионы:

– И не только в Период Изоляции, как это ни печально.

Корделия, кивнув, продолжила:

– Вдовы возраста, превышающего репродуктивный, давлению не подвергались, предположительно потому, что не могли привязать к себе мужчину таким образом. Допустим, вслух об этом не говорилось, но именно так и действовали все эти дикие социальные предрассудки, если уж на то пошло.

Майлз хмыкнул. Он ведь никогда раньше не задумывался над такими вопросами.

– Мы не на Барраяре, – заключила Корделия. – Сейчас не Период Изоляции, и понятие репродуктивного возраста уже давно не актуально. Можно не только законсервировать свои гаметы на много десятков лет, есть еще доступная в любом возрасте рекомбинация генов из соматических клеток. Она возможна даже посмертно, если заранее заморозить образец. Теоретически можно получить яйцеклетку даже от младенца женского пола. А ближе к реальным примерам, то ведь есть твой клон-брат Марк.