Читать книгу 📗 "Возвращение в Полдень - Филенко Евгений Иванович"

Перед ним в обе стороны простиралась гладко отполированная стена черного, с искристыми вкраплениями и прожилками, камня. В стене через равные промежутки устроены были в несколько ярусов овальные ниши. Это удивительным образом напомнило Кратову внутренний двор театра-музея безумного гения Сальвадора Дали в Фигерасе (насчет подлинности безумия оценки исследователей расходились, и сама гениальность будила в Кратове большое недоверие, но его мнения на сей счет никто не спрашивал), только вместо золотых античных статуй в каждой камере недвижно застыли маскеры. В какой-нибудь нелепой позе, сидя по-турецки, а то и свернувшись клубочком. Светящиеся нити сплетались вокруг тускло отблескивавших тел в паутинные тенета. Краем глаза он уловил движение, развернулся всем корпусом, и ствол фогратора следовал за взглядом. Из дальней ниши свесились длинные вялые конечности… показалась безликая бликующая башка в облаке нитей… длиннопалая кисть (левая рука, пальцев было шесть) слабо и неуверенно пошарила в поисках опоры… подавшись вперед, маскер вывалился на каменное дно грота… шлепнулся мягко, упруго, словно резиновый мешок, едва ли не подпрыгнув… переместился на колени, как бы приходя в чувство, помотал головой и трудно, по-стариковски выпрямился… негнущимися ногами сделал первый неловкий шаг, поймал равновесие и уже почти уверенно потопал в проход к котловану.

Губчатый материал, выстилавший стенки ниш, слабо светился. Свет был красноватый, с лиловым оттенком, и это придавало белым скрюченным фигурам внутри несколько игрушечный вид. Кратов шел вдоль стен Инкубатора, прислушиваясь к бледному человеческому эмо-фону, настолько слабому, что мог бы запросто миновать источник и не заметить. Иногда ему приходилось подтягиваться на руках, чтобы заглянуть в ниши верхних ярусов; на его везенье они по большей части пустовали. Комариный писк то усиливался до раздражающего, то пропадал вовсе, словно у него тоже был свой невидимый источник, который находился в постоянном хаотическом движении – какой-нибудь убогий сканер системы наблюдения, сляпанный наспех, без соблюдения эргономических канонов, просто чтобы был. Скоро он обнаружил, что в подсветке ниш существовала простая система: красноватым отмечены были инкубационные камеры, из которых вызревали новые маскеры, и таких было большинство; часть камер была темна, не то по причине дефектов, не то восстанавливалась после акта воспроизводства; камеры с прототипами мерцали бирюзой, их было всего ничего.

И в трех находились люди.

«Ну вы себе и подыскали образчики!» – мысленно подивился Кратов.

Тайна встреченного в проходе маскера парадоксальных гуманоидных статей раскрылась во всей своей неприглядности.

Что ж, одной загадкой меньше.

7

Так оно обычно и случается.

Ввязываешься в предприятие, которое одному не по силам.

Но – в предприятие, где есть место лишь одному. Потому что справиться с ним не сможет никто, кроме тебя. (Неплохо было бы, конечно, обзавестись идентичным двойником, но кто даст гарантию, что в критические минуты они не начнут пихаться локтями?!)

Из всего экипажа «Тавискарона» только он, в одиночку, оснащенный дополненным сознанием, мог преодолеть весь путь от поверхности, сквозь головоломки Пакгауза, до Инкубатора. Без пальбы во все стороны из фогратора, без взломанных стен и взорванных дверей.

Хотя, возможно, для фогратора не пришло еще время.

Три человека в тяжелых скафандрах. С большой долей вероятности обездвиженные, погруженные в гибернацию. Что сэкономило бы похитителям усилия и позволило беспрепятственно тиражировать грубые копии для своих зловещих целей. И всемерно осложнило бы Кратову задачу. Что еще хуже, подключенные к местной варварской системе жизнеобеспечения, чтобы поддерживать минимум необходимых функций. В каковой минимум вряд ли входила мозговая активность.

Влачить на себе три бесчувственных тела сквозь лабиринты Пакгауза, смутно представляя себе обратный путь. Преодолевая котлованы, ущелья и урочища, словно бы нарочно устроенные для того, чтобы отбить всякую охоту к побегам. Не имея возможности вызвать подмогу… С таким в одиночку не справиться.

Здесь не помешала бы добрая спасательная операция. Высадить пару-тройку тяжелых блимпов с энергонасыщенными сервомехами и крутыми парнями в легкой броне. Накрыть базу куполом изолирующего поля. Снести с поверхности все лишние строения, просканировать зону спасения до границы мантии. Пробить ствол до камеры с заложниками. Нырнуть в гравитационном модуле на самое дно с оружием, глушилками и генераторами защитных полей. Обязательно с медиками-экстремалами! И, не обращая внимания на нервические эволюции Всадников, суету Охотников, брожение в толпах маскеров и прочие особенности внутреннего убранства, спасти всех.

Организовывать такую операцию – сплошное удовольствие. А уж руководить ею!.. Хотя в определенный момент тебя, скорее всего, вежливо попросят заткнуться и не путаться под ногами, поскольку в подобных миссиях каждый солдат знает свой маневр лучше всякого генерала.

Так надлежало бы поступить в обычной ситуации, в открытом космосе, при поддержке и в окружении дружественной инфраструктуры Галактического Братства.

А не внутри тесного, искусственно замороченного шарового скопления с его повадками идеального черного ящика. Нет, скорее черной дыры: внутрь проникнуть еще есть шанс, а сообщить о себе наружу нет ни малейшей возможности.

Выбор вариантов поведения был невелик.

Бросить все как есть и уносить ноги, в слабом расчете выбраться на поверхность и все же как-нибудь да позвать подмогу. Вариант во многих отношениях рискованный, неприличный и потому неприемлемый.

Либо делать то, зачем явился. Выполнять спасательные мероприятия, стиснув зубы, заткнув рот здравому смыслу и гоня прочь рефлексии о возможном фиаско.

Вначале Кратов освободил командора Элмера Э. Татора.

Это было рациональное решение: Татор, с его гипертрофированной ответственностью за благополучие экипажа и миссии, вначале станет действовать, а уж после задавать вопросы. При условии, что он будет способен на то и на другое.

К скафандру командора тянулись мириады разноцветных нитей, особенно много их собралось возле шлема. Да, в теории нити могли проникнуть в нервную систему, в важные органы, установив некое сосуществование паразитического свойства. Либо высасывать жизненную энергию, либо подпитывать ею. Да, в их скоплении был некий резон. Да, было опасно.

Кратову ничего не оставалось сделать иного, как в очередной раз мысленно укорить себя за то, что втянул парней в авантюру, и единым взмахом, подчистую смести паутину со скафандра.

Он вытащил Татора из камеры и придал ему сидячее положение. Индикаторы скафандра едва тлели, указывая на дефицит энергоресурсов, но биометрические показатели выглядели пристойно. Что вполне соотносилось с интенсивностью эмо-фона… Кратов постучал пальцем по прозрачному забралу шлема. Легонько встряхнул за плечо.

Татор разлепил тяжелые веки.