Читать книгу 📗 "Сельский стражник (СИ) - Путилов Роман Феликсович"
Удар по металлу, оборвавший короткий скрип тормозов, раздавшийся у меня за спиной недвусмысленно подсказал, что моя месть свершилась — участковый поздно заметил натянутый поперек дороги, серый от пыли, трос. Я прошел вдоль дороги метров пятьсот, оседлал спрятанный в кустах служебный мотоцикл и спокойно поехал домой — завывание троллейбусов, стремящихся поскорее вернуться в Левобережное депо маскировало характерное тарахтение двигателя «Урала» и я не боялся, что пострадавший участковый что-то заподозрит.
Городской Сельский РУВД
Результат своих усилий я увидел на следующий день — у ворот милицейского гаража стоял, зияя развороченной «мордой», давешний вездеход, а из полумрака бокса раздавались гневные выкрики участкового, старшего лейтенанта Кобоева, который густыми красками живоописывал всем, желающим его слушать, как он вчера чуть не лишился жизни. Зная жадность Кобоева, я сомневался, что он готов дать механикам деньги на ускорение ремонта и запасные части, а значит, как минимум неделю, он не появится в Журавлевке, больно далеко туда добираться без своих «колес».
— Громов! — я не успел вовремя смыться, и начальник службы участковых призывно махал мне с крыльца.
— Николай Владимирович, что-то хотели? — изобразил я любезную улыбку.
— Ты про выборы слышал? — ткнул в меня пальцем подполковник.
— Ну так…- замялся я: — Что-то такое слышал.
— Что-то слышал! — передразнил меня начальник: — Больше политикой надо интересоваться, Громов, а то в голове одна извилина, да и то от фуражки. Кроме пива и баб, ничто вам, молодежи, не интересно.
— Николай Владимирович, меня последние шесть лет учили, что милиция вне политики. Что-то изменилось? — я недоуменно развел руки.
— Иди, Громов. — буркнул Макаров: — А, стой! Короче, с сегодняшнего вечера, с восьми часов и до семи утра, три ночи дежуришь в избирательном участке поселка Садовый. Сегодня приедешь пораньше, познакомишься с главой избирательной комиссии, и приступай. И смотри мне, за все отвечаешь головой. Не дай бог, кто-то похитит избирательные бюллетени…
Я улыбнулся, представив, как ночью коммунисты или «зеленые» из партии «Кедр» проникают в помещение избирательного участка, взламывают сейф, а потом…дальше моя фантазия дала сбой. Я не мог представить, зачем коммунистам, которые в прошлом варианте моей жизни чуть не победили на выборах девяносто шестого года, будут похищать бюллетени.
Начальник как-то неправильно истолковал мою улыбку, очень грозно нахмурил брови и отправил меня на участок.
Частный дом в Тихом Центре Города.
Чем хороша работа милиционера — твоему начальству очень трудно тебя контролировать, особенно в период, когда сотовая связь отсутствует даже, как понятие. Естественно, я не поехал в поселок, а двинулся домой — Ирина должна была заехать на обед после встречи с избирателями. Передвигалась по Городу Ирина на машине, представленной областным отделением партии, да еще парочка молодых помощников ее сопровождала, но, когда я, услышав знакомый звук двигателя, выскакивал из калитки навстречу Ире, по лицу девушки я видел огромное облегчение — Ира продолжала бояться.
— Как наши дела? — я запер калитку, обернулся к замершей за моей спиной девушке и мое хорошее настроение камнем рухнуло вниз. Обычно зеленые глаза Ирины были темны, как ночь, губы подрагивали, но, не от страха, а от злости.
— Что случилось, милая? — я ухватил девушку за талию, преодолев ее попытку вырваться, прижал к себе.
Ира еще пару раз напряглась, но я не выпускал горячее тело, и тогда мне сунули в руку цветную листовку.
На качественной картинке была изображена кандидат в депутаты Городского собрания, доктор Ирина Михайловна Кросовская, запечатленная топлес, с аппетитом поедающая большой тортик с высокой кремовой шапкой, на которой было написано «Медицинский бюджет».
Я пару минут растерянно хлопал глазами, не веря, что оппоненты опустились до такого низкого черного пиара.
— Это еще не все. — Из сумочки появился еще один небольшой плакатик, на котором доктор Кросовская уже не ела. Она призывно улыбалась, а над головой девушки белел жирный заголовок «Встретимся на выборах». Естественно, что форма одежды Ирины не изменилась, красовалась аппетитной грудью честного третьего размера…
Что?
— Погоди, так это же не ты? — я потыкал в район шеи красотки с фотоагитки: — Тут твою голову просто присобачили!
— А мне от этого стало легче? — Ира пару раз стукнула меня маленькими кулачками по плечам, сминая зажатые в руках листовки: — Кто теперь за меня проголосует? Господи, какой позор!
— Да стой ты, не мни. — я аккуратно извлек из рук Ирины плод чьей-то больной фантазии: — Еще пригодятся…
Взглядом, которым посмотрела на меня Ирина после этой, крайне неосмотрительной фразы, можно было и убить, но я стал слишком толстокожим.
— Ты меня позже убьешь, а пока дай, пожалуйста подумать. — я так и застыл посреди двора, бережно сжимая в руке пасквильные листки и уставившись, ничего не видящими глазами, в серое небо.
Первым моим желанием было срочно заказать партию листовок против нашего главного конкурента, в которой…
Десятки разнообразных образов главного врача из провластной партии чередой промчались в моем воображении, потом я увидел картинку, как я, темной ночью, воровато оглядываясь, клею фотографии нашего противника в неглиже на фасады зданий, а рядом сидит Демон, сжимая в зубах ручку ведерка с клеем…
Нет, так дело не пойдет, да и не успею я заказать в типографии наш ответный удар, после чего разместить тираж.
Я помотал головой, разгоняя из головы многочисленные изображения пожилого доктора с лишним весом и без трусов, после чего вошел в дом, и поцеловал сзади в шею, тоскливо сидящую за обеденным столом, Ирину.
— Солнышко, мне надо уйти ненадолго…
— Паша! — девушка порывисто повернулась и схватила меня за руку: — Не уходи, пожалуйста, я боюсь одна оставаться в доме. Подожди, я переоденусь, и меня довези, пожалуйста, в избирательную комиссию, я заявление напишу, что снимаюсь с выборов.
— Не вздумай. — я прижал девушку к себе и зашептал в ухо: — Просто ты выигрываешь эти выборы, а они панически бояться этого. Осталось три дня, после чего все изменится, надо только это перетерпеть.
— Паша, если ты считаешь, что этими словами ты меня успокоил, то нет, не успокоил. Я эти три дня вообще от тебя не отойду ни на шаг…
— Ира, тут такое дело…- я боялся встретится с девушкой взглядом: — Нас, всю милицию, перед выборами, на избирательные участки дежурить отправляют… На три ночи.
Не знаю, каким образом мне удалось купировать истерику кандидата в депутаты — наверное чудом. Пришлось пообещать, что эти три ночи Ира будет ночевать у моих родителей, а папе я дам свою винтовку, чтобы в случае опасности… Да, и Герда будет с родителями ночевать, я договорюсь. Хорошо, я дам тебе пистолет и покажу, как им пользоваться, но в дом моих родителей, где живет моя дочь, ты его не возьмешь. Договор?
— Это что?
— Это пистолет.
— Громов, ты меня за дуру держишь? Я что, не видела пистолеты?
— Ира. Это однозарядный пистолет, замаскированный под авторучку. Видишь, она даже писать может. — я провел кончиком стержня по клочку бумаги и на нем осталась красная тонкая линия: — Но лучше не писать лишний раз, там стержень очень короткий. Если надо выстрелить, снимаешь этот колпачок…
Я ткнул пальцем в пластиковую нашлепку надетую на металлический стержень, после чего продолжил инструктаж: — Но, в принципе, можешь не снимать, только тогда вылетит не только пуля, но и стержень, а также брызги чернил во все стороны полетят. Сбросила колпачок, вот эту загогулину оттягиваешь назад до упора и заводишь ее в этот фиксатор. Стреляешь в упор, с одного-двух метров, направив конец ручки в туловище противника. Для производства выстрела надо вытащить эту фиговину из щели фиксатора. Попробуй смело, он не заряжен.
