Читать книгу 📗 "Совок 14 (СИ) - Агарев Вадим"

— Говорят, что тебе из Кировского двух оперов и машину дали? — как бы между делом и как о чем-то обыденном, и малозначительном поинтересовалась Лида.

— Дали… — признался я, — А наш Тютюнник еще и Стаса Гриненко мне в помощь откомандировал. Данилин его убедил в такой необходимости. Но ты на мой вопрос не ответила, чем мне моё самоуправство с деньгами и вещдоками грозит? — перевёл я разговор на волнующую меня тему.

— Не знаю! — собрала брови в домик Лида, — Судье это точно, не понравится! Но в Кировском райсуде, насколько мне известно, у Данилина однокашник заместителем председателя работает! — посмотрела на меня со значением подруга-кормилица.

Я покачал головой, понимая, что вряд ли Алексей Константинович станет хлопотать за меня. Если он из-за моей персоны пустился во все тяжкие и, наплевав на все условности, забухал на службе, то скорее создаст дополнительную духоту, нежели поможет.

— К отцу кобылы своей прокурорской обратись! — глухим голосом посоветовала придумавшая для меня выход моя любимая женщина. — Для него это вопрос одного телефонного звонка…

А ведь права Лидия Андреевна! Сергей Степанович Копылов по своей должности курирует все административные госорганы города, включая и судебные. Ни одно назначение без согласования с ним не проходит и потому председатель суда Кировского района залупаться не посмеет. Против воли товарища Копылова он не пойдёт!

Тучи в моей душе сразу же разверзлись и уступили место солнечным лучам. А лицо Зуевой наоборот, сделалось сумрачным. Мне стало её жалко, могла бы и промолчать, но всё же, как и с едой, пошла ради меня на очередную жертву.

— Душа моя, а давай поцелуемся? — сбавил я скорость и свернул к бордюру, — Лида, ты просто не представляешь, как я по тебе соскучился!

Глава 10

— Нет, душа моя, ты знаешь, что люблю я тебя больше жизни, но ночевать сегодня всё же буду дома! — проявил я твёрдость, когда стоящая напротив босая и простоволосая Лидия Андреевна в пятый или шестой раз попыталась оставить меня на вторую ночь у себя. — Мне переодеться надо, да и трусы с носками сменить тоже не помешает! — необдуманно вывалил я последние козыри в оправдание своего отступления.

Вчера, после того, как мы с Зуевой добрались до её квартиры, я сначала почти час отмокал в ванне с горячей водой. А хозяйка-начальница всё это время чистила мой мундир от оставшихся на нём после обыска цыганской паутины и пыли. Потом она собирала на стол и мы вместе ужинали.

— Я же тебе всё постирала! — всё еще стоя напротив, обиженно возразила Лида на мои, показавшиеся ей нелогичными, отговорки, — А рубашку уже погладила! — указала она на отутюженное и висящее на плечиках форменное обмундирование.

— А ты забыла, что ради нашего с тобой сердечного общения, я на целые сутки оставил без присмотра старую больную женщину и проблемного ребёнка? — пустившись в откровенную демагогию, прибег я к последнему аргументу, — Неужели тебе не стыдно? Я тут от близости с тобой счастьем упиваюсь, а они бедолаги-брошенки там переживают, что я дома не ночевал! Я даже не сомневаюсь, что Пана к этой минуте уже вторую упаковку валидола доедает! Так что ты извини, Лида, но твоя черствость меня просто удивляет!

На самом деле, будь я сопливым юнцом двадцати с небольшим лет, я бы не задумываясь остался и на вторую ночь у Зуевой. Кормит она вкусно и, опять же, плоть у неё тугая и на ласку отзывчивая. И форму мою она в полный порядок привела, включая носки и нижнее бельё. Мечта, а не боевая подруга!

Всё это так! Но житейская мудрость человека, хорошо изучившего женщин, мне упрямо твердила, что за второй, совместно проведённой ночью подряд, последует и третья. А затем, и это уже неизбежно, непрерывным чередом будут четвёртая и пятая. Но после того, как я не приду к ней с жениховским визитом на шестую или седьмую ночь, наступит армагеддон. Сразу же после утренней оперативки она заявится в мой кабинет, где расплачется так горько и жалобно, что я почувствую себя самым последним мерзавцем. Во всём СССР. Или даже во всей вселенной. И, чтобы избавиться от чувства вины, сжигающего наивное юношеское сердце, совершу смертельную глупость. Скорее всего, и как это чаще всего бывает у безумных, но половозрелых юнцов, я сам приду к ней со своими тапками и зубной щеткой. Да так и останусь в лидиной однушке вплоть до того самого момента, когда наступит срок её предродового отпуска. А потом моя целеустремлённая Лида, точно знающая, чего она хочет от жизни и уже имея в своём активе совместно нажитое дитя, не преминет отконвоировать меня в ЗАГС. Для моей полной и безоговорочной капитуляции. Разумеется, с последующим переездом нашей полноценной ячейки советского общества в мою благоустроенную трёшку. Свят, свят, свят…

— Не хотел тебе говорить, любимая, но теперь думаю, что всё же правильнее будет сказать! — решительным круговым жестом поправил я резинку на трусах, а на лице, одновременно с этим изобразил печаль и тревогу, — Тебе бы поберечься надо! Со мной после последних следственных действий опасно рядом быть! Очень опасно, Лида!

Воспользовавшись минутой, пока Зуева с недоверчивой растерянностью меня разглядывала, я успел не только натянуть штаны и застегнуть ширинку, но и надеть рубаху с носками.

— Сергей, во что ты опять вляпался? — испуганно выдохнула начальница и обессилено оперлась рукой на створку шифоньера, — Это всё ликёро-водочный или уже что-то другое? Куда ты снова влёз, Сергей?

— Если бы только ликёро-водочный! «Ликёрка» по сравнению с моей новой бедой, это семечки! Всё гораздо хуже, душа моя! — застёгивая на поднятом воротнике рубашки резинку казённого галстука, ответил я, не убирая с лица грусть, — Меня вчера цыганская ведьма прокляла! Самая настоящая и специально для того обученная. Я у них там в таборе во время обыска наркоту и левые боеприпасы нашел, а они за это на меня порчу всем табором наслали! В отместку, Лида! За мою комсомольскую честность! Ты представляешь, любимая, какие они злобные твари⁈ А кировским операм, Стасу и еще двум понятым совсем не повезло! Их рожи, Лида, теперь шире твоей жопы! Попы, то есть… Их физиономии, Лида, так распухли, что ни глаз, ни ноздрей не видно! Вот, ей богу, не вру! Честное комсомольское! И заметь, Лида, всё это из-за меня!

В глазах Зуевой кроме страха за мою бедовую судьбу я заметил еще и недоверие. Времена нынче кондовые, советские и потому насквозь пропитанные атеистическим материализмом. А это в свою очередь означает, что народ вокруг по большей части безбожный. И посему не верит ни в еврейского бродяжку Христа, ни в его оппонента дьявола. Думаю, что именно по этой причине моё упоминание о нечистой силе в образе злобной цыганской ведьмы показалось Лиде неправдоподобным.

И, если прямо сейчас ей не доказать правдивость моей версии, она набросится на меня с утроенной силой. А в таком случае, без скандала мне из этого дома уже не уйти. Или придётся остаться. Навсегда. Н-да…

— Тогда собирайся, душа моя, съездим, Стаса Гриненко проведаем! Сама всё увидишь и убедишься! — дабы не сдать позиций холостяцкого суверенитета, отважился я на совместное посещение пострадавшего друга, — Я всё равно машину ему сегодня отогнать хотел, чтобы он завтра людей в общественном транспорте не пугал. Ну, чего ты молчишь, говори уже, поедешь со мной к Гриненко или нет?

Внимательно слушавшая этот экспромт Лидия Андреевна еще пару секунд недоверчиво меня разглядывала. Затем она встрепенулась, как проснувшаяся курица и отчаянно дёрнула пояс своего халатика.

Времени в этот воскресный, а потому абсолютно бесполезный для следствия день мне было не жалко. Те полчаса, которые Зуева потратила на наведение своего марафета, я провёл с пользой для души и в телесной приятности. За кухонным столом, получая истинное удовольствие от чая и ватрушек с творогом.

Я спокойно крутил баранку в сторону Садовой, а недоверчивая Лида хмурилась. Она время от времени всё бросала и бросала на меня косые взгляды из-под умеренно накрашенных ресниц. Видимо, мой рассказ о дьявольском коварстве цыганской мафии показался ей не слишком убедительным.