Читать книгу 📗 "Другая жизнь. Назад в СССР-3 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич"

— Должен, — пожал плечами я.

На вбрасывании я атаковал не шайбу, а клюшку противника и оттеснил противника корпусом. Васёк рванулся к шайбе и овладел ею, вцепившись в шайбу, как сокол в мыша. Вцепился и понёсся к чужим воротам.

Я всегда удивлялся деревенской спортивной инфраструктуре. Ну, не только деревенской, но и поселковой, и малых городов края. То есть во всех небольших городках и посёлках детскому спорту уделялось пристальное внимание. Возле деревенской школы был возведён приличный спортивный городок. И хоккейная коробка здесь имела размеры в рамках мировых стандартов. Метров шестьдесят в длину. Я ещё в прошлом году замерял.

Вот Васёк и понёсся прямо по центру к воротам. Он, как Валерий Харламов, проскочил между защитников и смог бросить одними кистями. Бросить и забросить шайбу в ворота. Гол!

Снова вбрасывание в центре. Я не встал в круг, а отошёл в защиту. Вбрасывание выиграл противник и его правый нападающий пошёл по противоположному от меня борту. Встречаю «своего» нападающего, контролирую, мешаю. Гол!

— Млять! Ну, ничего! Играем!

Свисток на перерыв.

Все «катавшиеся» расселись на скамейках и закутались в верблюжьи одеяла.

— Что за пацан у тебя играет в форме сборной СССР, Михалыч? — услышал я голос, и оглянувшись, увидел тренера «Лучегорцев».

— С какой целью интересуешься, Петрович?

— Да так… По положению о «Золотой Шайбе», нельзя играть за несколько команд. А парень — явно игрок чьей-то команды.

— У тебя тоже в-о-о-н тот паренёк в белом свитере тоже Хабаровский.

Михалыч с прищуром потыкал пальцем в сторону скамейки запасных «Лучегорцев», которые перелезали через борт и выкатывались на площадку.

— Ты понимаешь, о ком я говорю.

— Я-то понимаю, только он не играет. Так просто сидит. Как болельщик.

— В форму переодетый и на коньках?

— Не важно, как он одет. Его нет в моей заявке. А этот парнишка у тебя записан? Вот…

Тренер Лучегорцев глянул список.

— Фамилия Шелест мне незнакома. Я же твоих всех знаю, МИхалыч. Колись сразу. Я даже не стану опротестовывать первый период. Не хочу скандала. Мы вас и так сделаем.

— Я в этом году не играю в «Золотой Шайбе», — сказал я.

— Почему, — удивился Михалыч. — Ты же сказал.

— В том году играл. В этом я приболел чуть-чуть и в Японию уезжал. Там у меня выставка картин была.

Оба тренера округлили от удивления глаза и от неожиданности приоткрыли рты.

— Хм! Понятно! — буркнул тренер противника и откатился от нашего борта. — Всё равно он не из Губерово. Буду протестовать.

— Интересный ты парень, — мотнул головой тренер-трудовик. — А что ж тогда нам бояться? Пусть они нас бояться! Ха-ха!

— Да, я думал, нельзя иногородним.

— Нельзя тем, кто не живёт в Губерово, а ты тут живёшь, хоть и временно. Логично?

— Логично, — улыбнулся я.

— Ну, вот…

Тренер весь светился, а я вдруг поскучнел. Я ещё пятнадцать минут назад понял, что мне с ними играть стыдно. Всё равно, что большому дяде играть в песочнице с малышами и отнимать у них игрушки.

— Ты чего расстроился? — спросил Михалыч. — Не вздумай скисать! Ты нам нужен. И не думай, что игра уже сделана. Один в поле не воин. А мои, вижу, слишком хорошо отметили новый год.

Михалыч погрозил кулаком стоящему рядом со мной Ваську. С моего, неожиданно приобретённого «товарища», ручьями лился пот.

— Нормально, Михалыч. Я уже в норме. Да и остальные… Миха завёл всех! Ты, Миха, играй давай! Плюнь на них. Ты же наш. Мы ему временную прописку сделаем, да, Михалыч.

— Точно, Васька! Логично!

Второй период я играл аккуратнее и не особо вырывался вперёд, играя в основном в защите. Но даже такая «невнятная» игра позволяла выкатываться вперёд и выходить один на один с вратарём. Даже «щёлкая» от красной линии, я умудрялся забивать голы.

Я и в том году со своим самбо считался самым у нас в команде «силовиком». Силовые приёмы у меня выходили красивыми и профессиональными. Я низко подсидал под противников, и они перекатывались через мою спину. Что поделать, привычка… Да-а-а…

А в этом году я вообще стоял на коньках, как «влитой» в лёд. Как скала. Ребятишкам со мной было не справиться. И видно было, что они стали бояться меня. Карате, млять, тоже полезная штука.

— Я тоже после того, как стал заниматься карате, словно в сто раз окреп, — проговорил «предок». — И скорость реакции улучшилась. И самбо стало другим. Да ты и сам заметил.

— Ну, да, ну да… — проговорил я мысленно, отдавая пас «своему» нападающему, подкатившемуся к чужой зоне.

Кто первый подкатывался, тому и выкладывал пас на «блюдечке с голубой каёмочкой».

— Через три дня играем с Дальнереченском или Лесозаводском. Кто из них победит сегодня не знаю. Останешься? Сыграешь?

Тренер смотрел настороженно.

— Конечно, останусь и сыграю, — сказал я и улыбнулся.

— Ну и отлично, — выдохнул тренер-трудовик.

— Ура! — заорал Васёк. — Миха с нами играет в финале!

Глава 12

— Ты где так играть научился? — спросил меня Михалыч, пока я снимал амуницию при помощи Васька, который добровольно взял на себя роль моего оруженосца.

— Так, это… Физрук нас гоняет. Зимой у нас физкультура на коньках проходит. Они вместе с тренером тридцать третьей школы нас натаскивают. В тридцать третьей школе хоккейная площадка настоящая, как и у вас. Наша короткая. Не разгонишься. Вот там нас и гоняют по воскресеньям.

— Я видел Владивостокские команды и не видел в них таких игроков, как ты. У тебя и ускорение очень хорошее. Я бы сказал, взрослое. И контроль шайбы отличный. На конках ты держишься уверенно. Так на нашем турнире никто не играет. Почему?

— Я только в этом году стал так играть. Окреп, наверное.

— Тебе бы серьёзно хоккеем заняться. Многие известные хоккеисты вышли из «Золотой Шайбы». Нет желания?

Я улыбнулся.

— Есть желание, но нет возможности, Сергей Михайлович. Все известные спортсмены живут не дальше Урала. А чаще всего, хе-хе, не дальше Московии.

Тренер-трудовик нахмурился.

— Доля реалий в твоих словах имеется, но с такими данными как у тебя…

— Я, Сергей Михайлович, спортсмен разносторонний.

— Он — самбист, — сказал Василий.

— Да? Имеешь разряд? — удивился Михалыч.

— Пока первый. Краевые соревнования недавно выиграл в весе шестьдесят пять килограммов. По юношам, естественно. Летом выполнил норматив на первый разряд по скалолазанию. На чемпионате мира в Японии по карате восьмое место выиграл по спаррингу.

— По карате? — удивился Михалыч. — Это типа японского боевого дзюдо?

— Типа того, — вдохнул я, накидывая на себя куртку и берясь зашнуровывать ботинки.

— Понятно тогда, почему у тебя хоккей такой жесткий. Ты, оказывается, — боец.

— Боец, — вздохнул я. — Я и плаваю неплохо, и ныряю… Крыльев, жаль, нет.

— Ну-ну, — усмехнулся Михалыч. — Самому-то, что больше нравится?

— А всё нравится. В том-то и дело.

Я снова вздохнул.

— Он ещё и художник классный, — со значением в голосе произнёс Васёк.

— Хе-хе-хе… Тогда, совсем беда, — рассмеялся тренер-трудовик. — Ладно. Приходи сюда завтра к двенадцати. Покатаемся немного. Иманская команда… Э-э-э… в смысле, — Дальнереченская, да… Она сильная. По краю даже иногда Владивосток обыгрывала. Поэтому, нам надо бы сыграться. Как считаешь?

— Считаю так же. Надо сыгрываться.

— У тебя сегодня очень неплохо получалось быть диспетчером. Вот и поработаем над этим. Приходите все. Слышите? Завтра тренировка. И не вздумайте отмечать сегодняшний выигрыш. От кого завтра услышу запах, играть в финале не будет.

Василий всю дорогу до дома, а нам было с ним по пути, восторгался моей игрой и своими тремя забитыми шайбами. Я тоже забил ещё три. Бедный тренер лучегорской команды рвал и метал. Так их ещё никогда не «били». Но я уже ни его, ни его игроков не жалел.