Читать книгу 📗 "Другая жизнь. Назад в СССР-3 (СИ) - Шелест Михаил Васильевич"

Глава 13

Вечером я посетил тренировки по карате первой группы, которую вёл Жлобинский и провел полуторачасовую тренировку в старшей группе. В первой группе, я в основном медитировал, как статически, так и динамически, не отвлекая новичков от тренировки, а в старшей группе, акцентировал внимание на «реальных» комбинациях в кумите, беря их прямо из виденных мной схваток чемпионата мира… Я так и говорил: «такой-то сделал так-то, а такой-то ответил так-то, а потом было то-то».

Заканчивали тренировку в старшей группе обязательно каким-нибудь «высшим» ката. Либо делали все три «текки», либо «басай дай» и «басай шо», либо «канку дай» и «канку шо». Старшие должны видеть перспективу. Да и при демонстрации базовой техники высшего порядка, виден мой уровень, как тренера.

Здесь я тоже попробовал сконцентрироваться не на себе, а на других и тоже почувствовал контакт и перетекающую в «учеников» силу. Придя домой, я задумался о перспективах таких тренировок, почти не реагируя на мамины и папины охи и ахи по поводу хоккея и по поводу уже сделанного в деревне и перспективы бурения артезианской скважины у бабушки во дворе.

— и почему ты не рассказал мне о моих возможностях? — спросил я, когда улёгся спать.

— О каких возможностях можно было говорить в самом начале нашего контакта? Да и, честно говоря, мне совсем не хотелось снова «рулить» очередным телом. Только то, что ты вдруг «вспомнил» будущее, разбудило меня. Мне не хотелось, чтобы ты сошёл с ума. Или подумал, что сошёл с ума и обратился к врачам. Они бы тебя закололи всякой гадостью и… Мне это было не нужно. Как моя память просочилась в твою, не понимаю. Ну и потом твоё попадание в комму мне было совсем не интересно. Пролежать остаток жизни в состоянии «овоща» — перспективы не радостные, хотя теперь, иногда, я думаю, что для меня это было бы идеальным состоянием тела, когда я мог бы сконцентрироваться на своём бытие и попытаться вырваться из вечного круговорота осмысленных перерождений. Ты не представляешь, как это тяжко.

— Хм! Значит ты ещё и раздумывал, оставить меня «овощем, или нет»? — Спросил я.

— К сожалению, нет, — вздохнул «предок», не раздумывал. Сразу включился в контроль твоего мозга и нейро-химических процессов А потом уже, как говорится, процесс пошёл, кхе-кхе… Мне стало самому интересно, что из тебя получится, если твою ментальную матрицу заменить моей. Даже не так… Твой мозг заменить ментальной матрицей… Тфу, блин, и снова не так… Короче, ты понял. Сейчас у тебя работает не мозг, а вся нейросеть вместе с моей и твоей ментальными матрицами.

— Хм… Нейросеть… Это что-то из совсем далёкого будущего. Из фантастических книжек. Твоих, между прочим, фантастических книжек. Что ты писал… А что это такое мне так и не стало понятнее, хотя все твои книжки мной изучены от корки до корки, хе-хе, как говорится.

— У тебя сейчас движения тела прописываются к каждом нейроне. Понимаешь?

— У-у…

— Э-э-э… про индексацию и систематизацию информации ты уже в курсе. Это что-то типа такого же, но с нервными импульсами. Матрица думает, мышцы выполняют движения и импульсы систематизируются и записываются в нейронах. Когда твоя матрица снова задумает выполнить те же самые движения, мышцы срабатывает гораздо быстрее и правильнее. Каждое мышечное волокно входит в оптимальный режим напряжения или расслабления по отдельной программе. Поэтому ты движешься быстрее и правильнее других. Стоит тебе только «прописать» движения и они остаются в мышечной «памяти» практически навсегда.

— А если движения я делаю впервые? Ну, вот, например, вдруг неожиданно захочу сплясать гопака?

— Сот тогда нейросеть заработает, как единый аналитический блок и выработает оптимально верные параметры для нового движения. Поэтому, чем больше ты запоминаешь правильных движений, тем чётче будет двигаться твоё тело. Так у тебя получилось с хоккеем, когда каратековские движения помогли тебя «выучить» движения хоккейные. Стойки карате универсальны. Так бы случилось и если бы ты был человеком нормальным. Карате дало бы тебе возможность играть в теннис, волейбол, баскетбол, и так далее, но не так качественно. Всё-таки ментальная матрица, это высший уровень интеллекта. Мудрецы многими годами медитаций достигают жалкого подобия мудрости и способности владения телом, каким обладаешь ты.

— Спасибо тебе, моё ментальный друг, брат и отец, — шутливо поблагодарил я «предка».

— Зря прикалываешься. На самом деле, что из этого эксперимента получится, я не знаю.

— Ну… Что будет, то и будет… Чему быть, того не миновать! Хм! Хотя и это не наш случай! Да-а-а… уж…

Для кумите мы в старшей группе разработали связки «тай сабаки», то есть, уклонов, чего в базовой технике сётокана не было и в помине. Почему-то в айкидо даже стойка подразумевает мгновенное сворачивание и уход в сторону, а в «сетокане» стойки и движения давались прямолинейными. Хе-хе… Но мы их поправили, уделив больше времени на изучение перемещений в коротких стойках в сторону и развороты. Не в ущерб базовой технике и стандартным формальным ката.

Многим «семпаям» понравилось моё исполнение ката «санчин», и хотя почти все они его делали неправильно, но это ката дало понимание «настоящего» боя с несколькими противниками. Да и другие «высшие» ката мы изучали не ради техники, а ради тренировки боевого движения тела. База-базой, а вскоре придётся защищать честь нашей школы.

Особое внимание мы уделяли контролю удара, для этого удары наносились в парах одновременно: или симметрично стоя лицом друг к другу, или, наоборот, асимметрично друг за другом, когда любое движение плеча назад приводило к его болезненному соприкосновению с чужим кулаком. То есть в первом случае удары выполнялись одноимёнными руками, а во втором разноимёнными. Второй случай был предпочтительней, так как гарантировал статичность корпуса, тогда как первый всё-таки допускал движение плеча вперёд. Но тогда кулак впивался в живот партнёра. Приходилось напрягаться.

Для этого тренировали дыхание и выдох низом живота. Много было нюансов, почерпнутых мной в памяти «предка», систематизированных мной в систему обучения. И я бы даже сказал, вдалбливания. В этом отношении Володя Жлобинский был идеальным тренером, чётко и без отсебятины выполнявшим инструкции и написанные мной планы тренировок. Написано было двести отжиманий за эту тренировку, будет двести. Написано двести приседаний, будет сделано двести приседаний. Он, вообще, действовал словно автомат газированной воды. Бросил три копейки — вода с сиропом, бросил одну копейку — вода без сиропа. Он поверил, что у меня есть метода, когда я показал ему общую тетрадь с описанием ежедневных тренировок на год и он её почитал. Поверил и проникся ею, потому, что видел перед собой результат.

Кстати, моё восьмое место на чемпионате мира у моих учеников «сорвало крышу». И резко увеличило количество желающих тренироваться. Однако, массовость, не было моим принципом. За количество «адептов» мне денег не платили, а вот качество нам было необходимо. Жлобинский, по моей установке, отбирал бывших спортсменов или просто тренированных ребят, выполнивших «норматив» в тридцать отжиманий, сорок приседаний и десять подтягиваний. Причём всех боксёров, и «старичков» и «новичков» сразу ставили к стенке, заставляя останавливать удары. Хотя до спаррингов им всем было ещё далеко, но приучать к контролю удара надо «с пелёнок».

Сразился с одним боксёром, пришедшим не записаться, а «бросить вызов».

— А почему нет? — подумал я. — Мне практика нужна.

Несколько пар перчаток с пальцами для работы на мешках и макиваре были привезены мной из Японии и годились для того, чтобы не повредить руки. Именно руки, а не лицо, да… Лицу, конечно, тоже от них было полегче, чем от костяшек, но голове в целом… Да-а-а…

Так вот, я легко принял вызов, но предложил спарринг по смешанным правилам. Он мог драться в боксёрских перчатках, а я надел свои. Боксёр подумал-подумал, и тоже надел наши перчатки.