Читать книгу 📗 "Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис"

Я помотал головой. Она переступила порог и прошептала:

— Ты возьми отбивных, передай ему, вдруг он там голодный.

— Спасибо, ма. Безумно вкусно!

Пришла бледная Наташка, вытирающая рот, уселась на свое место. Мама заподозрила неладное, покосилась на нее с подозрением, постояла немного, не дождалась новостей и удалилась. Я закрыл дверь, взял Наташку за руку.

— Давай выйдем, поговорим.

— На фига? Не видишь, мне дурно.

— Как именно дурно?

— Да мутит, живот болит.

— Одевайся, идем.

— Куда? Я не хочу! — повысила голос она, освободив руку.

Я прошептал:

— Когда у тебя должны быть… женские дела?

— Сегодня, — ответила она и изменилась лицом.

— И где они? Идем, а то мать услышит.

Наташка раздула ноздри, насупилась, накинула пальто, обулась и вышла вместе со мной. Уже в подъезде она прошипела:

— Ты охренел меня в таком подозревать? Это невозможно!

— Тс-с! Дальше отойдем, скажешь, почему возможное невозможно.

Сопя, Наташка семенила следом. Я остановился, когда решил, что мы далеко от любопытных ушей, повернулся к ней.

— Женских дел, как я понял, нет.

— Они иногда опаздывают. Говорю же, я не беременная! Это невозможно.

— Откуда такая уверенность? — спокойно поинтересовался я. — Ты извини, но я за тебя переживаю, и мне нужно знать.

Она закатила глаза, вскинула и сразу же опустила руки.

— Да потому что мы предохранялись! Андрей просил, чтобы я не переживала. Он вообще уверен, что бесплоден.

Вспомнилось обещание Андрея позаботиться о Наташке. Позаботился.

— Прости за бестактность, как предохранялись? Все это время вы пользовались презервативами и проверяли их целостность э-э-э… после всего?

Наташка опустила голову. Я не видел цвет ее кожи в темноте, но был уверен, что она малиновая.

— Нет, — уронила она.

— Он не бесплодный, у него просто было мало женщин! И были они у него недолго, он просто не успел э-э-э… заделать с ними ребенка.

— У него жена была, умерла семь лет назад. Пять лет они прожили.

Дальше я вел себя, как родитель, и читал лекцию, используя память взрослого:

— Прерванный половой акт дает защиту примерно 75%. То есть за четыре месяца риск забеременеть увеличивается до 100%, если все в порядке у тебя и у него. Справки о бесплодии он же тебе не предоставил? Не предоставил.

— Почему ты так утверждаешь? Андрей сказал, что это безопасно.

— Да потому что идиот твой Андрей! — крикнул я и дальше продолжил просвещать старшую сестру: — Стоит молодым девушкам взять зубную щетку в рот, как они беременеют! Там… ну… у него все равно что-то остается, ну, в смазке. — Теперь я покраснел. — А у некоторых всегда есть… — Как же сложно озвучить эту физиологическую и совершенно естественную деталь! — В смазке хвостатые. Так что молись, чтобы у тебя начался понос, и это было просто отравление.

Все-таки как важно половое не воспитание даже — просвещение! Но не только подростки — взрослые на такие темы предпочитают стыдливо молчать. Моим ровесникам даже интересоваться таким постыдно, достаточно вспомнить урок анатомии, когда мы учили половые органы. Парни и взрослые мужчины знают, что Толстой воевал, в каком году было крещение Руси и что у Венеры нет спутников, а Пифагоровы штаны во все стороны равны, но понятия не имеют, что от прерванного акта девушки беременеют.

Наташка шмыгнула носом, еще раз шмыгнула, закрыла лицо руками.

— Ы-ы-ы, какая же я ду-ура! Что мне теперь делать⁈

Я обнял ее.

— Ждать женских дел. На сколько они у тебя опаздывают?

— Два-три дня обычно. Ы-ы-ы!

Мамкой у беременных подростков я еще не был. И стремно, и странно, и… стыдно. Еще была надежда, что все обойдется. Наташка только за ум взялась — и здравствуйте! Такие грандиозные планы коту под хвост! Столько надежд, и все это придется отложить года на три… Если она захочет откладывать.

— Подождем три дня, и будем решать.

Теперь еще об этом переживать.

— Я же спать не смогу, вся изведусь, — пожаловалась Натка. — Вот какой теперь сон?

— И я спать не смогу из-за тебя.

Наташка судорожно вздохнула. Так и стояли мы, обнявшись, у столба погасшего фонаря. Натка всхлипывала, я ждал, когда она успокоится, чтобы мама ничего не заподозрила. Если бы она узнала, начала бы истерить, а этого нам не нужно.

— До субботы ждать, — вздохнула Натка. — Если в субботу не дождусь, то все.

Она отстранилась, села на корточки и обхватила колени. Ей сейчас, наверное, кажется, что ее жизнь кончилась. Я положил руку ей на голову.

— Я не могу тебе ничего советовать. Никто не может. И не слушай советчиков, слушай только себя. Потому что это твоя жизнь и твоя ответственность.

— А он? — пролепетала Наташка. — Ему мне говорить?

— У тебя есть три дня на раздумья. Все хорошенько взвесь и принимай решение.

— Он обещал, что ничего не будет! — Наташка укусила себя за руку. — Подставил меня, урод! Ненавижу! Нельзя никому верить! Ни-ко-му… Только тебе — можно.

В паре взрослых в таких ситуациях виноваты оба, потому что разделяют ответственность. Кроме случаев, когда мужчина взрослый, а подруга несовершеннолетняя глупая девчонка. Но кто в этой ситуации в большей степени беспомощное дитя — вопрос.

Прорыдавшись, Наташка взяла меня под руку, и мы пошли домой, где на пороге нас встретила мама. Наташка проскользнула в ванную, мама сказал:

— Павлик, звонила какая-то Лика, тебя спрашивала. — Она заговорщицки улыбнулась. — Симпатичная хоть Лика эта?

Это была Лялина, других Лик я не знаю.

— Это просто подруга.

Мама понимающе улыбнулась.

— Так и поверила! Просто подруги ночами не звонят!

Проснувшаяся тревога надавала по щекам, вопя, что с Анной плохо… в общем, случилось что-то ужасное.

— Она говорила, когда перезвонит? — поинтересовался я, покосился на часы: десять вечера.

Телефонная будка стояла прямо возле общаги, где жили Лялины, так что, возможно, Лика перезвонит.

Наташка закрылась в ванной. Мама грифом кружила надо мной, надеясь узнать подробно, кто такая Лика, я ждал телефонного звонка. Если бы отчим маму не позвал, так и крутилась бы, так и приставала бы с расспросами.

Я постучал в ванную и проговорил:

— Натка, чисто, выходи.

Сестрица выглянула, убедилась, что опасности нет, и отправилась на свой диванчик, как на эшафот. Неспеша расстелила его, улеглась поверх одеяла в одежде и проговорила, бездумно глядя в потолок:

— Я теперь отлично сыграю Маргариту. Потому что я, как она. Разница только в том, что сейчас медицина помогает… э-э-э… справиться с такими проблемами.

— Ты уже решила? — по возможности равнодушно спросил я.

Наташка будто не слышала меня.

— Говорят, что в «Фаусте» реальная история… Да сто пудов она реальная! Потому что тогда, если залетишь — все, позор, клеймо на всю жизнь. А сейчас хорошо, сейчас не так. Но все равно я чувствую себя, как она в тюрьме, когда… ну, ты понял. И понимает, что нет ей оправдания. А Фауст козел. Сунул, вынул и бежать, никакого спроса с него. Несправедливо. Цель у него, видите ли. А два человека — не цель? Мелковатая будет, можно ими пожертвовать. Всю книгу ждала, что его за это черти в ад утащат. Не дождалась. Обидно.

— Кто бы что ни говорил, мы живем в отличное время. — Я перешел на шепот: — Что бы ты ни решила, никто не будет тебя преследовать.

— Кроме совести, — скривилась Наташка. — Или потерянных возможностей. Вот как выбрать, а?

— Давай потом. Мама может подслушивать.

Натка кивнула и отвернулась к стене, пробормотала сквозь слезы:

— Даже своего уголка нет, чтобы пореветь.

— Будет.

Я еще раз погладил ее по голове, пожелал спокойной ночи и удалился. Засыпая, думал о том, что сестрице предстоят три адских дня ожидания. Только улегся и приготовился спать, как зазвонил телефон. Чтобы он не разбудил родителей, я пулей рванул отвечать.

— Привет, это Лика, — проговорила Лялина и смолкла.