Читать книгу 📗 "Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис"

— В будущем игры будут, как кино, — сказал я. — Еще лет десять — и они появятся. А еще будут такие, что одновременно можно играть людям из разных стран, объединяться в кланы, разговаривать, дружить и воевать. Можно даже зарабатывать в этой игре…

Я заметил, что Желткова, которая ходила за мной хвостиком, греет уши, и закончил:

— Потом расскажу.

Дверь в класс была открытой. Вера сидела за столом, заполняла журнал «вэшек», которые только что вышли, лишь дежурная вытирала с доски. Я остолбенел, сделалось горячо. Вот же наваждение! Вот как заставить себя реагировать нормально, а не блеять, как в аптеке, когда тест покупал?

Будто ощутив мой взгляд, Вера повернула голову, улыбнулась и кивнула… не кому-то — мне кивнула. Так, взять себя в руки! Не краснеть, не потеть!

В далеком детстве я боялся саранчу. Не ту, что как кузнечик, а пузатую, страшную, с мечом, торчащим из задницы. Но поскольку мальчишкам стыдно бояться насекомых, я себя закалял — ловил этих мерзких тварей руками и смотрел им в глаза. Симпатию они у меня вызывать не стали, но бояться я их перестал.

Так и сейчас нужно побороть неловкость. Потому я подошел к ее столу, поздоровался и спросил шепотом:

— Здравствуйте. Как вам живется на новом месте?

Она улыбнулась шире.

— Спасибо, Паша, за заботу. Геннадий Константинович изыскал бюджет, чтобы оплачивать мне квартиру. Но это произошло небыстро, и вы меня тогда здорово поддержали.

— Вот и хорошо. Я рад.

Вроде, я держался нормально, вот только не знал, как закончить разговор, и замер истуканом. Меня спас звонок. С колотящимся сердцем я сел на свое место. Все это время Вера с теплом смотрела на меня.

Неужели это правда? Неужели я ей нравлюсь? И что с этим делать?

Нет, глупости. У нас сегодня Шекспир, вот и думай о «Гамлете». Вызываться рассказывать его биографию я не стал, потому что не был ценителем и знатоком.

Поскольку вопрос с жильем Веры решился, на большой перемене мы просто немного погудели в столовой и нормально поели — завтракать-то было нечем.

После было еще три урока, я получил «пятерки» по английскому и физике, а вот физрук заболел, и после пятого урока нас отпустили домой.

Жители Верхней Николаевки, а вместе с ними Гаечка и Алиса, воспользовались промежутком между ливнями и рванули к остановке, недалеко от которой я увидел знакомую белую «копейку» товарища педофила.

— Пацаны! — крикнул я, останавливаясь.

Димоны, Памфилов, Кабанов и примкнувший к нам Заславский замерли, я кивнул на «копейку».

— Помните, я рассказывал про педофила? Вот он.

— Нахлобучить падлу! — Рамиль ударил кулаком о ладонь.

— Не вздумайте! Особенно ты, Рам. У кого ручка рядом?

— У меня! — Памфилов полез в рюкзак. — А че?

— Пиши номера машины.

Гаечка приобняла Алису.

— Давай, подруга, устроим провокацию и выведем гада на чистую воду!

Глава 19

Хулиганы зрения лишают!

Алиса округлила глаза, сбросила руку Гаечки и бочком, по-крабьи, отошла, заливаясь краской и, видимо, вспоминая, как летом сидела в темном ангаре и прощалась с жизнью.

— Не буду.

Однако Гаечка настаивала:

— Ты понимаешь, что это тварь, а тварь…

— Да отстать ты! Не буду я.

Гаечка вдохнула побольше воздуха, чтобы обрушить на нее аргументы, но вмешался я:

— Саша, не трогай ее, она не будет. И самой этого делать не советую.

Саша страдала социофобией, но не всегда, приступами. Иногда на нее нападала нездоровая активность, вот как сейчас, и она совершала дикие поступки.

— А как нам его еще поймать, если не на живца? — спросила она.

Пришлось объяснять:

— Чтобы поймать на живца, нужно, чтобы был не только живец, но и рыбак, понимаешь? Мент нужен. У нас нет никакого права наезжать на человека, который просто припарковался и кого-то ждет. Но мы-то знаем, зачем он здесь. Так что у нас право, конечно есть, но только моральное. Все, что мы можем — попытаться его запугать.

Пританцовывая от нетерпения, Рамиль предложил:

— Ага, окружим машину, возьмем по камню — он уссытся от страха! И больше его тут не будет.

Я с ним не согласился.

— Он просто начнет осторожничать и появляться в других местах, у других школ. Надо действовать умнее. Раньше у нас не было даже номера машины, теперь он есть. По нему можно вычислить владельца, а потом, если менты не вмешаются…

Из школьного двора вышла Анечка Ниженко, увидела возлюбленного и устремилась к «копейке», никого и ничего не замечая, даже нас.

— Блокируем машину, — скомандовал я и рванул к «копейке», обгоняя Анечку.

Перекрыл машине путь сзади. Рядом со мной встали Димоны. Только теперь Анечка заподозрила неладное, остановилась, посмотрела на машину с тоской, на нас, прочитала то, что написано на наших лицах, и передумала запрыгивать в салон, но я, оставив Димонов, подошел к Анечке и спросил, указывая на «копейку»:

— Кто тебе этот человек?

Анечка растерялась, побледнела и проблеяла:

— Со… сосед.

Вот теперь и педофил насторожился, завел мотор, чтобы скрыться, но перед машиной встали Заславский, Памфилов и Кабанчик. Гаечка присоединилась к Димонам, Алиса осталась в стороне, обхватив себя руками. Не прошло бесследно похищение, неплохо бы ей с психологом поработать, но где ж их сейчас взять?

— Что вы делаете? — пролепетала Анечка, пятясь, но я взял ее под руку.

— Извини, Аня, нужно кое в чем разобраться.

Я заглянул в салон. Педофилу на вид было лет пятьдесят пять. Совершенно лысый, со светлой бородкой-эспаньолкой, в модной косухе. Одну руку он держал на руле, потому я разглядел два огромных перстня и золотой браслет. Смотрел педофил с ненавистью.

В следующий момент так завоняло падалью, что меня аж качнуло. Ну а чего я ожидал? Усилием воли я отключил восприятие и посмотрел на человекообразную тварь другими глазами. Казалось, что вот-вот из-под личины выглянет какая-то сущность, оскалит клыки и зарычит.

Покрутив стеклоподъемник, он крикнул в приоткрывшееся окошко:

— Отойдите от машины, хулиганы!

— Кем вам приходится эта девочка? — спросил я в лоб.

О том, что опозорю Анечку, я не думал. Ведь она сама себя собиралась опозорить, у нас на глазах садясь в машину к этому человеку. Неужели она не знает, кто он?

— Впервые ее вижу. Не понимаю, о чем ты говоришь. — Педофил отвернулся, а я обратился к Ане: — Видишь? Теперь ты поняла, что тебя ожидало бы, случись что непредвиденное?

Анечка оцепенела от неожиданности и, казалось, даже не моргала.

— Кем тебе приходится этот человек? — повторил вопрос я.

— Н-никем, — ответила она, освобождая руку, да так и осталась стоять вместо того, чтобы бежать без оглядки.

Педофил ждал Анечку и недооценил масштаб угрозы, потому дверцу не заблокировал, а зря. Я распахнул ее и уселся на сиденье рядом с водительским.

— Что ты себе позволяешь, щенок? — оскалился педофил, достал из бардачка пистолет в кобуре.

— Упал в обморок от страха, — улыбнулся я.

— Пошел вон из моей машины! — процедил он, смещаясь ко мне.

Ненависть — это у нас взаимное. Интересно, как далеко он готов пойти? Гнилушки — сволочи, но они изворотливы и умны, персонаж должен понимать, чем все обернется, если он попытается меня устранить физически.

— Заткнись и слушай, если не хочешь проблем, — парировал я, как бы случайно поднося руки к подбородку.

— Да я тебя, сосунка, сейчас…

— Камон, рискни здоровьем. Я и парни, которых ты видишь вокруг — это секция самбо. Хочешь проверить? Давай выйдем. Ага, жим-жим? Так что заткнись и слушай, папаша. Хотя нет, дедуля.

Я заметил на заднем сиденье шоколадку и связку бананов, и меня аж затрясло от злости. Педофил развернулся как-то странно. Что он собрался делать, я сообразил мгновенно. Опередил противника на секунду, выставил блок и отбил удар. Дальше тело включило рефлексы, я ударил ему в челюсть на противоходе. Из-за замкнутого пространства удар получился скорее тычком, но ему хватило, чтобы растеряться.