Читать книгу 📗 "Дети ночных цветов. Том 1 (СИ) - Вавикин Виталий"

«Все это не по-настоящему! Все это в моей голове!» – попыталась убедить себя Трэйси, но у нее ничего не вышло. Каждой клеточкой кожи она чувствовала, как лес нагоняет ее. И невозможно было не думать об этом, невозможно не верить в это. Трэйси снова обернулась, уловив на этот раз не только приближение леса, но и кое-что еще, кое-что неизменное. Рекламный щит. Даже не щит, а те странные существа, которых Трэйси видела на нем. Лес не уничтожил их, не проглотил. Город исчезал в беззубой пасти, а эти существа балансировали на самой кромке жизни и смерти. Они словно и не замечали перемен, постигших город.

«Может быть, они часть этого леса? – подумала Трэйси и, споткнувшись, едва не упала. – Но если они часть леса, то почему, когда я прикасалась к ним, они ничего мне не сделали?»

Трэйси вскрикнула, увидев, что город заканчивается. Еще одна черная, беззубая пасть леса приближалась к ней. Лес сзади. Лес спереди. Она в ловушке! Трэйси вскрикнула, остановилась, обернулась и снова побежала вперед, понимая, что не сможет стоять и ждать. Ей начало казаться, что она слышит чавканье пожирающего город леса. Сейчас, еще совсем немного, и она тоже попадет в эти жернова, и ничего от нее не останется, совсем ничего.

– Ну все! Хватит с меня! – закричала Трэйси, заставляя себя остановиться, но ноги настырно продолжили нести вперед. – Хватит! Ну пожалуйста!

Трэйси зажмурилась. Бежать больше было некуда. Лес догнал ее, встал перед ней непроходимой стеной. Трэйси набрала полные легкие воздуха, намереваясь закричать в последний раз в своей жизни, но не успела. Лес проглотил ее, швырнул в пустоту.

Трэйси стояла, боясь открыть глаза. Мышцы болели, кровь пульсировала в висках, но сейчас вся эта боль и неудобства были желанны как никогда – они говорили… нет, они кричали, что она жива. Жива! Жива! Жива!

Трэйси заставила себя открыть глаза. Город и лес стали одним целым. Вековые стволы пронзали железобетонные балки, плющ стелился между статуями и колоннами, фонтаны и ручьи слились воедино, дополняя друг друга. Все стало общим, целым. «Лес не хотел уничтожить город. Лес хотел дополнить его, преобразить», – мысль была далекой и робкой, но помогла Трэйси успокоиться. Она поняла, что можно снова дышать, шумно выдохнув распиравший легкие воздух. Издалека снова донеслась знакомая мелодия. Но теперь ее исполнял уже не Элвис. Не только Элвис. Теперь его голос слился с журчанием ручьев и пением птиц. Трэйси слушала это странное трио около минуты, затем запрокинула голову и нервно рассмеялась. Звезды зарябили перед глазами, и Трэйси поняла, что плачет. Плачет от страха, плачет от радости, плачет просто потому, что может плакать.

– Я жива! Жива! – она заставила себя успокоиться, закрыла на мгновение глаза, а когда открыла, увидела перед собой здание, которого не было прежде.

Это был ее родной дом, где она провела детство. Трэйси вздрогнула, растерянно уставившись на входную дверь – черную, совсем не похожую на ту, что была у ее дома.

– Нет. Я не хочу, – неуверенно прошептала Трэйси, признавая, что еще пару минут назад мечтала лишь о том, чтобы покинуть этот мир. – Я… Я… – она пыталась найти причины, словно кто-то незримый мог услышать ее и принять приведенные доводы. – Мне здесь нравится. – Трэйси прислушалась к далекому мотиву и тяжело вздохнула.

«Нет, дверь не исчезнет», – пришла она к выводу. Дверь ждет ее и только ее. Дверь в скучный мир, откуда она всегда хотела сбежать. Трэйси подошла, заставила себя взяться за ручку. Дверь открылась. За порогом была тьма и пустота – абсолютное НИЧТО, сквозь которое однажды прошла Трэйси, чтобы оказаться здесь. «Бадди неправ. Это не галлюцинация», – решила она и отвернулась от двери, не желая возвращаться туда, где ей не хочется быть.

– Черт! – Трэйси удивленно уставилась на дверь, оказавшуюся каким-то странным образом за ее спиной. Дверь в пустоту. Трэйси снова обернулась. Снова дверь. Куда бы ни смотрела Трэйси, везде была эта черная дверь. – Нужно возвращаться, да? – грустно спросила она пустоту за дверным проемом. Мир сжался, остался лишь далекий мотив.

Трэйси вытянула руку, желая убедиться, что перешагнув через порог, не испытает боли. Рука скрылась в темноте. Трэйси сжала ее в кулак, но ничего не ощутила. Ей предстоит снова соединиться с пустотой, стать одним целым с абсолютным мраком. «Не хочу снова быть никем», – плаксиво сказала Трэйси, оглянулась, надеясь, что смогла разжалобить дивный мир и позволить остаться здесь, но за спиной оказалась черная дверь, в которую нужно было войти, хочет она того или нет.

– Ну и черт с ним. – Трэйси закрыла глаза и сделала шаг вперед.

Мир ушел из-под ног, заставив вскрикнуть, но вскоре и крик утонул в пустоте, впрочем, как и ощущение падения. Ничего не осталось. Даже мыслей. Лишь ощущение абсолютной пустоты. Пустоты настолько целостной, что Трэйси ощутила тошноту. Чувство показалось ей новым и совершенно незнакомым. Затем к тошноте добавилась боль в руке, легких.

«Дышать! Я должна дышать!» – подумала Трэйси, с удивлением отмечая, что вернулась способность мыслить. Она шумно втянула в легкие воздух и открыла глаза.

Глава пятая

Густая пелена затянула мир, превратив его в призрачную дымку. Трэйси моргнула. Где она? Что с ней? Онемевшая нога отдалась легким покалыванием. Трэйси попыталась пошевелиться. Покалывания стало больше.

– Здравствуй, реальность, – прошептал она, прислушиваясь к своему голосу. Зрение медленно восстанавливалось, возвращая детали комнаты на чердаке дома, где жил Роберт Хоскинс. – Бадди! – вспомнила Трэйси его сына, попыталась подняться, оперлась рукой о пол и едва не раздавила зажатую в ладони пробирку с желтым зельем.

«Когда я успела закрыть ее?» – растерянно подумала Трэйси, почувствовала, как заныл переполненный мочевой пузырь, и спешно продолжила подниматься.

– Куда ты? – услышала она голос Бадди. Он лежал возле стола на спине, открыв глаза и уставившись в потолок.

– В туалет, – буркнула Трэйси, решив, что он, скорее всего, еще не окончательно пришел в сознание.

– Трэйси! – позвал Бадди, но она уже спускалась по лестнице.

Бадди повернул голову. Пробирка с зельем, которое они приняли ночью, лежала на полу. Бадди попробовал протянуть к ней руку, но рука онемела, отказываясь подчиняться ему.

– Черт! – он закряхтел, пытаясь подняться.

«Который сейчас час?» – Бадди попытался отыскать окно, чтобы убедиться, что еще ночь, но окон на чердаке не было.

– Черт! – он вспомнил, сколько времени пролежал в прошлый раз после принятия зелья.

«Нужно убираться отсюда!» – решил он, заставляя себя подняться. Онемевшие конечности нехотя подчинились. Шатаясь, Бадди спустился вниз. Яркий свет. Свет утра, которое било сквозь окна, принося в сознание хаос и страх.

– Трэйси! – заорал Бадди, подчиняясь внезапно вспыхнувшему инстинкту самосохранения. – Трэйси, нам нужно убираться отсюда! – он завертел головой, пытаясь определить, где здесь находится ванная комната. – Трэйси! – волнение вызвало тошноту. – Трэй… – Бадди задержал дыхание, надеясь, что его все-таки не вырвет.

Воспоминания вернулись как-то внезапно. Желание бежать лопнуло, как мыльный пузырь, оставив после себя лишь брызги. Бадди тихо выругался себе под нос и устало опустился на ступень лестницы на чердак. Тошнота прошла, но теперь на ее месте появилась опустошенность. «Бежать больше некуда», – Бадди шмыгнул носом, выдавив жалкую улыбку. Надежда рухнула. Он закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. «Может быть, вернуться назад и выпить все оставшееся в пробирке зелье?» – подумал Бадди, решив, что пустота, в которой он парил всю эту ночь, намного лучше, чем то, что ждет его теперь здесь, – тюрьма. Он будет гнить там всю свою жизнь. Бадди шумно выдохнул и снова выругался. Где-то совсем рядом хлопнула дверь, но он не обратил внимания. Трэйси подошла к нему, застегивая на ходу ремень.

– Эй? – позвала она, озадаченно вглядываясь ему в лицо. – Ты как? В порядке?