Читать книгу 📗 "Призраки Гарварда - Серрителла Франческа"

Комната Никоса не походила на обычную комнату в общежитии. У одной стены располагался камин, а из большого окна открывался вид на двор Лоуэлла. Но больше, чем архитектурными преимуществами, она выделялась обстановкой. Не было телевизора на конструкции из микроволновки с холодильником или комковатого, испачканного футона. Вместо этого по бокам письменного стола из вишневого дерева стояли две высокие книжные полки, а рядом пристроилось элегантное кресло, которое выглядело бы очень удобным, если бы не было завалено книгами. Вместо стандартной односпальной кровати с металлическим каркасом у него стояла роскошная двуспальная, застеленная свежим постельным бельем. Комната больше походила на жилье респектабельного человека, чем студента мужского пола.

– Я мигом. – Никос стянул футболку через голову, уходя в ванную комнату.

Кади успела мельком рассмотреть подтянутые, пусть и покрытые волосами, грудь и живот.

– Чувствуй себя как дома! – крикнул Никос, прежде чем закрыть за собой дверь.

Кади чувствовала себя скорее немного взволнованной и смущенной, оставаясь в спальне Никоса. Единственным местом, куда можно было присесть, оказалась его кровать, на краешке которой Кади и примостилась. У нее складывалось впечатление, будто она сидела на смотровом столе у врача, неестественно напряженно, стараясь оставить поменьше складок.

Сквозь шум воды Кади услышала, как Никос запел, комично подражая оперному тенору, явно чтобы ее рассмешить. Она улыбнулась и расслабилась. Никос всегда старался ее развлечь, чтобы она чувствовала себя непринужденно, и у него хорошо получалось. Она подумала, сможет ли когда-нибудь рассказать ему о голосах призраков. Нет, все-таки боялась, что это напомнит ему об Эрике и отпугнет. Никто не захочет переживать дважды такую трагедию. Кади вдруг поймала себя на мысли: а что, если ее трагедия уже предопределена?

Она не хотела об этом думать и отвернулась к окну. Солнце теперь садилось раньше и только что скрылось за крышей противоположного крыла Лоуэлла, окрашивая небо в розовый цвет морской раковины, а облака – в темно-сиреневый. Кади потянулась включить лампу рядом с кроватью. Как только зажегся свет, она заметила мягкий блеск пары сережек из пресноводного жемчуга, лежащих на прикроватном столике.

Никос перестал петь, стих шум воды. Через несколько мгновений он появился в комнате с зачесанными назад волосами, порозовевшими и блестящими от воды плечами, только в одном полотенце вокруг бедер и пахнущий типично мальчишечьим гелем для душа типа «морозная свежесть». Явно не стесняясь своего тела, Никос усмехнулся:

– Так-то лучше.

Кади покраснела:

– Отлично. А теперь надень что-нибудь.

– У меня уже есть свитер, – Никос указал на поросль на груди. Он пересек комнату и достал из шкафа одежду. – Расслабься, Арчер, я к тебе не подкатываю, я так перед всеми выпендриваюсь.

– Да уж, пожалуй. – Кади постучала ногтем по столику рядом с серьгами: – Или я не знала, что у тебя уши проколоты.

– О… – Никос побледнел. – Прости.

Он смахнул серьги в нижний ящик. Кади еще никогда не видела, чтобы Никос не находил слов.

– Да нет, норм… – Кади надеялась добавить игривых ноток, но промахнулась и теперь пожалела, что вообще подняла тему. Она вовсе не хотела показаться ревнивой, особенно когда не ревновала. Не ревновала ведь?..

– Мне надо бы одеться, – произнес Никос, похлопывая по вещам в руках.

– Мне выйти?

– Нет-нет, я оденусь в ванной. Еще мгновение, и мы наконец что-нибудь съедим.

Он снова скрылся, оставив Кади с ощущением, что она только что разрушила их беззаботное взаимопонимание. Но когда Никос, полностью одетый, вернулся в комнату, с ним вернулась и его веселая непринужденность.

– А вот и я.

– Готов? – спросила Кади.

– Да. Но прежде чем мы пойдем, хочу показать тебе кое-что.

Он подошел к одному из книжных шкафов и вытащил с полки тоненький томик. Никос протянул его Кади. На вид это была детская книжка.

– Мне подарил Эрик.

– Правда? – Это оказалось винтажное издание «Меча в камне». – Это был его любимый диснеевский мультфильм в детстве. Пересматривал его снова и снова. Я уже много лет его не вспоминала.

Никос присел рядом с Кади на кровать.

– Я тоже в детстве его любил. История о тощем ботанике, которому предназначен трон, имеет определенную привлекательность для сопливых мальчишек. Как-то мы сетовали на отсутствие видеомагнитофона, чтобы предаваться ностальгии. Он мне презентовал книгу в шутку, но теперь я бережно ее храню. Тут даже подпись.

Кади подняла обложку. При виде знакомых каракулей Эрика сердце болезненно сжалось. Под словами «Книга принадлежит…» значилось:

Архимед, нашел книжицу на распродаже, подумал о своей любимой сове. Спасибо, что прикрываешь мне спину в этом приключении. Не сомневайся, я прикрываю твою. Держим хвосты подальше от копий! Твой Клоп.

Кади улыбнулась, чувствуя, как все тело расслабилось.

– Он называл тебя Архимедом?

– Так подходит. Я грек, невысокий…

– И брови!

Никос приподнял одну для пущего эффекта.

– Виновен по всем статьям.

Кади радостно рассмеялась. Было так чудесно перебирать счастливые воспоминания об Эрике, пусть и не ее собственные. Кади ощутила прилив благодарности к сидящему рядом мужчине.

– Это потрясающе, спасибо. – Она вернула книгу. – Ты был действительно дорог Эрику.

– Мы были очень хорошими друзьями. – Никос опустил голову, Кади заметила, как он стиснул зубы, сдерживая эмоции.

Она положила руку ему на плечо, и это, казалось, взбодрило Никоса.

– Меня уже тошнит от еды в столовой, тебя еще нет? – произнес он. – У меня есть что еще тебе показать.

Глава 37

Снаружи вечер был пронзительно холодным, но прекрасным. Оживленная жизнь Гарвард-сквер, на которую с неба цвета индиго с улыбкой взирал полумесяц. Выйдя из Лоуэлл-хауса, Кади и Никос перехватили по кусочку сицилийской пиццы в «Ночс», а затем сделали остановку у «Бердикс», где заказали густой горячий шоколад, чтобы, наслаждаясь им, прогуляться по площади. Никос сунул руку Кади себе в карман, согревая.

– Куда мы идем? – спросила Кади.

– Это сюрприз.

Они бок о бок шли по Гарден-стрит, мимо старого колониального кладбища. Никос постоянно смешил Кади, так что она и опомниться не успела, как они миновали общежития и свернули налево, в комплекс строений, которых она никогда раньше не видела. Только когда они остановились, Кади прочитала вывеску на ухоженном зеленом фоне: Гарвардский смитсоновский центр астрофизики.

– Ты когда-нибудь была в обсерватории? – спросил Никос.

Кади отвела взгляд от его лица, посмотрела на куполообразное здание позади и удивленно рассмеялась:

– Нет. А разве она уже не закрыта?

– У меня есть приятель, который специализируется в астрономии. Я попросил его об одолжении. – Никос принялся обшаривать кусты. – Ищи лыжную шапочку.

Кади поискала вокруг, ощущая легкое волнение от нарушения правил. Она заметила шапочку с помпоном под кустом:

– Эта?

Кади приподняла шапку за красный помпон, и из нее выпал ключ-карточка. Никос поднял карточку из опавших листьев.

– А вот и наш пропуск. – Он увлек Кади от главной двери за угол. – Можно войти через эту маленькую пристройку. Она соединена с обсерваторией.

Кади последовала за ним внутрь пристройки, похожей на кирпичную коробку без окон, так что, когда они перешагнули порог, там царила кромешная тьма. Никос подсветил телефоном, пока искал выключатель. Вспыхнувший после щелчка свет был тусклым, не таким, как большинство флуоресцентных ламп в научных корпусах, и залил единственную комнату, заполненную рядами оливково-зеленых полок с узким проходом между ними. На каждой стояли плотные ряды тонких книжек в простых белых матерчатых обложках, различного состояния, возраста и желтизны. Словно мумифицированная библиотека.

– Что это за место? – шепотом спросила Кади.